Читать книгу "Пока течет река - Диана Сеттерфилд"

– Потому что у меня есть он. – Хелена взглянула на младенца. – Мой родной, мой настоящий ребенок. Вот, подержите его.

Рита подставила руки, и Хелена вложила в них ребенка.

– Не так. Вы держите его, как медсестра. Возьмите, как я. Как держит мать.

Рита пристроила младенца по-другому. И он тут же мирно уснул.

– Ну вот, – прошептала Хелена после долгой паузы, – теперь вы почувствовали?

Паводок охватил «Лебедь» со всех сторон. Он подобрался к самым дверям трактира, однако дальше не проник.

Когда вернулся «Коллодион» – а чуть позже и Армстронг, – все стало понятно по мрачным лицам мужчин. Воган сразу поспешил к своей жене и ребенку. Оба в это время спали. В их комнате он застал Риту.

– Ну и как? – прошептала она.

Он покачал головой.

В бережном молчании – чтобы не разбудить – наглядевшись на своего сына, он поцеловал спящую жену и вместе с Ритой вернулся в зимний зал. Там он стянул мокрые ботинки, пристроил ноги поближе к очагу; и от его носков пошел пар. Марготки подкинули дров в огонь и обнесли всех горячим пуншем.

– Как там Джо? – спросил Воган, хотя по их лицам уже догадывался, каким будет ответ.

– Он нас покинул, – сказала одна из Марготок.

После этого в зале установилась тишина. Они молча вдыхали и выдыхали минуты, пока таким образом не прошел целый час.

Дверь отворилась.

Кто бы там ни был, он не торопился войти внутрь. Струя холодного воздуха чуть не задула свечи, а резкий запах реки, и без того ощутимый в зале, заметно усилился. Все смотрели в ту сторону.

И все это увидели, но никто не среагировал. Они еще только пытались понять, что такое возникло в дверном проеме.

– Лили! – первой вскричала Рита. Лили походила на привидение. С белой ночной рубашки стекала вода, волосы прилипли к черепу, глаза были широко раскрыты. В руках она сжимала какое-то тело.

Те из присутствующих, кто был здесь в ночь солнцестояния год назад, вновь пережили сильнейшее потрясение. Тогда сначала в дверь вошел Донт с мертвым телом на руках. Позднее той же ночью появилась Рита, неся теперь живую девочку. И вот эта сцена повторялась уже третий раз.

Лили покачнулась на пороге, ее веки начали закрываться. На сей раз первыми к ней подоспели Донт и Воган, которые подхватили женщину, тогда как Армстронг успел подставить руки и поймать наглотавшегося воды, полумертвого поросенка.

– Боже правый! – поразился Армстронг. – Да это же Мейзи!

И правда – это была Мейзи, лучшая свинка из последнего помета Мод, которую он, как и обещал, подарил Лили, когда приехал забирать у нее свою опоросившуюся свиноматку.

Марготки взяли под опеку Лили, нашли для нее сухую одежду и приготовили горячее питье, чтобы унять бившую ее дрожь. А когда она вновь появилась в зимнем зале, Армстронг от души похвалил ее за отвагу при спасении утопающей свинки.

На коленях Армстронга Мейзи отогрелась, приободрилась и вскоре уже начала вертеться и активно повизгивать.

Эти необычные звуки побудили Джонатана покинуть комнату, в которой он сидел над телом своего покойного отца. С ним вместе, позевывая, пришла одна из его сестер.

– Ее так и не нашли? – спросила она.

Донт отрицательно мотнул головой.

– Кого не нашли? – спросил Джонатан.

– Девочку, которая пропала сегодня, – напомнила ему Рита. «Уже поздно, – подумала она при этом. – Он слишком утомлен и потому забывчив. Пора отправить его в постель».

– Но ведь она нашлась, – с удивлением произнес Джонатан. – Разве вы не знаете?

– Нашлась? – Они озадаченно переглянулись. – Нет, Джонатан, ты что-то напутал.

– Не напутал. – Он подтвердил свои слова уверенным кивком. – Я ее видел.

Все остолбенели.

– Она только что была здесь.

– Где?!

– За окном.

Рита резко вскочила и устремилась в совсем недавно покинутую ею комнату Джо, где в сильнейшем волнении стала выглядывать из окна то в одну, то в другую сторону.

– Где именно, Джонатан? Где ты ее видел?

– В плоскодонке. Которая приплывала за папой.

– Ох, Джонатан. – С печальным вздохом она повела его обратно в зимний зал. – Ладно, расскажи нам, что тебе привиделось, – по порядку, с самого начала.

– Значит, так: когда папа умирал, он ждал Молчуна, и Молчун приплыл. Как и обещала мама. Он подобрался в своей лодке к самому окну, чтобы перевезти папу на обратную сторону реки, а когда я выглянул наружу, то увидел и ее. Она была там. В той же плоскодонке. «Тут все тебя уже обыскались», – сказал я ей. А она сказала: «Передай им, что мой папа взял меня к себе». Потом они уплыли. Он очень сильный, ее папа. Никогда не видел, чтобы лодка плыла так быстро.

За этим рассказом последовала долгая пауза.

– Девочка не может разговаривать, Джонатан. Разве ты забыл? – тихо произнес Донт.

– А теперь может, – заявил Джонатан. – Когда они отчаливали, я попросил: «Не уходи», а она ответила: «Я еще вернусь, Джонатан. Ненадолго, но вернусь, и мы снова увидимся». И они уплыли.

– Должно быть, ты просто задремал… Может, тебе это все приснилось?

Джонатан подумал несколько секунд, а потом решительно покачал головой.

– Это она спала, – указал он на свою сестру. – А я нет.

– Ты взялся за слишком серьезную тему для столь юного сочинителя историй, – заметил Воган.

Тут все остальные разом открыли рты и произнесли в один голос:

– Но Джонатан не умеет сочинять истории.

Сидя в углу, Армстронг покачивал головой в тихом недоумении. Ведь он тоже видел эту девочку. Он видел ее сидящей позади своего отца-паромщика, когда тот сильными и плавными толчками перемещал лодку через границы между мирами живых и мертвых, между реальностью и вымыслом.

История о двух детях

В главном доме келмскоттской фермы камин был жарко растоплен, но ничто не могло согреть двух людей, сидевших в креслах слева и справа от очага.

Они уже выплакали все слезы и теперь просто предавались скорби, отрешенно глядя на огонь.

– Ты пытался, – подала голос Бесс, – но ты все равно ничего не смог бы сделать.

– Тогда у реки? Или ты говоришь о его жизни в целом?

– И о том, и о другом.

Оба по-прежнему не отрывали взгляда от огня.

– Может, мне следовало с самого начала быть с ним строже? Может, надо было его выпороть после той первой кражи?

– Возможно, все пошло бы по другому пути. А может, и нет. Сейчас мы этого уже не узнаем. А если бы все стало по-другому, еще неизвестно, какими были бы перемены: в лучшую или в худшую сторону.