Читать книгу "Очерки истории средневекового Новгорода - Валентин Янин"

Между прочим, постоянный приток в Новгород западноевропейского серебра именно на рубеже XIII и XIV столетий привел к возникновению новой денежной единицы – рубля, который и сегодня остается основой русской денежной системы.

Весьма необычной была сложившаяся в XIII–XIV столетиях система защиты государственных границ Новгородской земли. Некоторые окраинные ее территории находились в двойном управлении соперничающих сторон. Так, обширная область Торжка, расположенная у юго-восточных рубежей Новгорода, была совместным владением новгородских и великокняжеских властей. В таком же положении находился анклав Новгорода Волоколамск, окруженный со всех сторон землями московских князей. Попытки отобрать Торжок у Новгорода активно предпринимались Тверью в начале XIV столетия и в 1370-х гг., но были отбиты новгородцами.

Система двойного подчинения окраинных территорий продиктовала Новгороду наиболее результативный способ взаимоотношений с Литвой, военная угроза со стороны которой сделалась реальной со второй половины XIII в. На протяжении середины XIII – первой трети XIV вв. северные районы пограничного с Новгородом Смоленского княжества в результате литовской агрессии против Смоленска и Новгорода оказались в руках Литвы. После успешных военных действий Новгорода в 1326 г. был заключен общий мир между Новгородом, немецким Орденом, Смоленском, Полоцком и великим княжеством Литовским. Главным и долговременным достижением этого мирного договора стало создание принципиальной системы пограничных взаимоотношений Литвы и Новгорода. Литва приняла на себя обязательство строго соблюдать суверенитет Новгорода на всей территории его владений в обмен на уплату ей доходов с тех пограничных новгородских земель, которые волей Мстислава в 1117 г. были переданы Новгороду из состава Смоленского княжества в домениальную собственность новгородских князей – потомков Мстислава. Завоевав смоленские территории, Литва стала, таким образом, правопреемником древних взаимоотношений Смоленска и Новгорода.

В ближайшие после этой акции годы система военного и политического сотрудничества Новгорода и Литвы расширилась. Князья Литовского дома получили «в кормление» небольшие новгородские города на границе со Швецией и приняли на себя обязательство охранять там Новгородскую землю от возможной шведской экспансии. Иногда эта система переживала периоды конфликтных отношений, но в целом успешно действовала на протяжении последующего времени вплоть до падения новгородской независимости в конце XV в.

Труднее складывались отношения с Москвой. До решительной победы Руси над Золотой Ордой в 1380 г. на Куликовом поле происходила борьба за обладание великокняжеским титулом между представителями разных русских центров, в основном – между Тверью, и Москвой. Победа 1380 г. окончательно закрепила этот титул за московскими князьями. Но вместе с тем для Новгорода это обстоятельство было равносильно потере традиционного выбора, что привело к обострению взаимоотношений с Москвой и попыткам искать альтернативу Москве в среде ее противников.

В 1384 г. новгородцы провозгласили свою неподсудность московскому митрополиту. Спустя два года московский князь Дмитрий совершил военный поход на Новгород в отместку за нападение новгородцев на его владения. В 1397 г. сын Дмитрия Василий I разорвал мир с новгородцами, добился от двинских бояр признания свой власти над принадлежавшей Новгороду Двинской землей, а также захватил Волоколамск, Торжок, Вологду и Бежецк. Положение было частично восстановлено только в 1398 г. В 1419 г. новгородцы провозгласили своим князем брата московского князя – Константина Дмитриевича, поссорившегося с Василием I; впрочем, этот конфликт был быстро улажен.

Сложность отношений с Москвой стала важным поводом для расширения фортификаций Новгорода. В 80-х гг. XIV в. появилось кольцо внешних оборонительных сооружений – Окольный город протяженностью около 9 км, представляющий собой земляной вал с деревянной стеной на нем и каменными проездными башнями.

Усилившееся соперничество с Москвой именно при Дмитрии Донском породило гордое самоназвание Новгорода – Великий Новгород, как бы уравнивающее его с титулом великого князя.

Отсутствие традиционной альтернативы в выборе князя стало одной из причин консолидации новгородского боярства. Второй столь же серьезной причиной консолидации стало усиление антибоярских настроений в массе непривилегированного населения Новгорода. Еще в середине XIV в. орган боярской власти был реорганизован. Если до реформы 1354 г. каждый из пяти новгородских концов избирал в этот орган пожизненного представителя, из числа которых (и только из этого числа) ежегодно избирался посадник, то теперь все пять представителей стали посадниками, и кроме того, на общегородском вече избирался главный (степенный) посадник. В 1410 гг. новая реорганизация расширила число посадников сначала до 9, а затем до 18, а выборы степенного посадника стали происходить не один, а два раза в год. Однако и это новшество не прояснило социальной обстановки. В 1418 г. произошло мощное антибоярское восстание под руководством некоего Степанки. Восставшие бросились грабить монастыри, говоря: «Здесь житницы боярские, разграбим супостатов наших!». Напуганное боярство с помощью архиепископа сумело утихомирить толпу, но, как оказалось, в ходе этого восстания противоречия между боярскими территориальными группировками не только сохранились, но и заслужили осуждение со стороны духовного владыки Новгорода

Восстание 1418 г. побудило боярство Новгорода к новой консолидации, когда число единовременно действующих посадников было доведено до 24, а в 1463 г. – до 36 (тогда же стали избирать 7 тысяцких). Практически каждая боярская семья Новгорода оказывалась прикосновенной к власти. Представители всех этих семейств не только располагали возможностью быть избранными на должность посадника или тысяцкого, но практически владели этими должностями. Показательно, что летописец, касаясь событий третьей четверти XV в., в ряде случаев не титулует бесспорных посадников. В результате реформ XV в., расширивших число посадников практически до числа боярских семей, титул посадника был принижен, а звание боярина приобрело дополнительную ценность. По-видимому, в этот период вообще намечается бытовое сближение терминов «боярин» и «посадник».

Между тем коллегиальный орган 1417 г, включавший 18 посадников, 5 тысяцких, архимандрита и 5 игуменов (каждый из них главенствовал над настоятелями монастырей своего конца и подчинялся архимандриту), приобрел некоторое сходство с сенатом Венецианской республики. Это сходство было осознано в Новгороде, в чем убеждает следующее обстоятельство. Когда в 1420 г. новгородцы приступили к чеканке собственной серебряной монеты, то до конца новгородской независимости монета сохраняла единообразное оформление, главным элементом которого было изображение коленопреклоненного посадника, принимающего из рук патронессы Новгорода св. Софии символы власти. Это изображение является несомненной репликой традиционного сюжета венецианских монет, на которых изображен коленопреклоненный дож, принимающий из рук покровителя Венеции св. Марка символы власти.

В то же время возникновение олигархического органа государственности коренным образом меняет систему взаимоотношения между боярством и прочими слоями новгородского населения. Если раньше территориальные боярские группировки боролись за власть между собой, то теперь консолидированный боярский орган в целом противостоял непривилегированным слоям новгородского населения. Эта новая расстановка сил отражена летописными записями середины XV в., говорящими о «бесправдивых боярах» и о том, что «у нас правды и суда правого нет», а также в возникновении целого пласта литературных произведений, осуждающих корыстолюбие и взяточничество бояр, и особенно посадников («Повесть о посаднике Добрыне», «Повесть о посаднике Щиле»). Эти настроения роковым образом скажутся в будущем, когда новгородская боярская власть во время ее ликвидации Иваном III не сможет найти защитников в массе простого населения.