Читать книгу "Земля под ногами. Из истории заселения и освоения Эрец Исраэль. 1918-1948. Книга 2 - Феликс Кандель"

Этот закон действовал в течение ограниченного времени, а потому организовали воздушный мост, и к февралю 1952 года в Израиле оказались 121 000 иракских евреев. Летчик-доброволец Рональд Барнет: "Надо было немедленно их вывозить, так как мы опасались, что правительство Ирака внезапно передумает и захлопнет ворота. Самолеты брали на борт до сотни человек при нормальной загрузке - 70! Как это ни больно, но порой приходилось выбрасывать кое-что из багажа пассажиров, потому что самолет не мог поднять огромный груз. В каждом уехавшем еврее правительство Ирака видело гвоздь, забитый в гроб Израиля. Они считали, что Израиль не сможет прокормить такую массу народа".

3

5 июля 1950 года кнесет принял Закон о возвращении, провозгласивший право каждого еврея в мире репатриироваться в Израиль и получить израильское гражданство. На основании этого закона (и поправки 1970 года) право на получение гражданства и льгот для новоприбывших имеет каждый человек, рожденный от матери-еврейки и не перешедший в другую веру, а также тот, кто принял иудаизм. Этими же правами обладают нееврейский супруг или супруга, дети и внуки еврея или еврейки. Закон о возвращении не распространяется на лиц, которые занимались или занимаются деятельностью, направленной против еврейского народа или представляющей угрозу общественному порядку и безопасности страны.

В первые годы существования Израиля поток репатриантов вызвал массу проблем в жизни страны. Их расселяли в бывших военных лагерях, в домах, оставленных арабами, даже в хижинах из парусины, прибитой к деревянным рамам. В 1949 году 200 000 новоприбывших жили в палаточных городках, порой по две семьи в одной палатке, и часто бывало так, что совместно находились люди разных культурных уровней, из разных стран и континентов. Еврей из Европы мог считать дикарем своего соседа, который никогда не видел унитаза. Еврейка из Ливии или Йемена не могла примириться с образом жизни польских или румынских евреев: эти люди готовили странную еду, от которой ее мутило, они соблюдали иные обряды, молились иначе, а то и были неверующими.

Из свидетельства очевидца: "Прямо с самолета или корабля репатриантов перевозили на грузовиках в один из лагерей, где целые семьи, от младенцев до стариков, размещали в тесных хижинах из натянутого холста или в обветшавших английских военных палатках. "Меблировка" этих жилищ исчерпывалась узкими железными койками и соломенными матрацами. Умывальники и туалеты находились в дальнем конце лагеря, и чтобы попасть туда, приходилось выстаивать длинные очереди. Погода была особенно немилостива в те годы: зимние дожди превращали лагеря в море грязи, часто случались заморозки."

Новые репатрианты жили везде, где можно было укрыться от непогоды и солнца; по всей стране выстроили лагеря, которые назывались "маабарот" (от слова на иврите "маабара" - транзитный пункт). К концу 1951 года было 112 таких лагерей, и разместились в них 227 000 новоприбывших. Они жили, в основном, в металлических бараках; в летние месяцы бараки превращались в раскаленные печи, а зимой их заливало дождями. Одни находились в этих лагерях месяцами, другие - годами, без электричества, водопровода, канализации и получали питание из общих кухонь.. Даже если кто-то приезжал с деньгами, не было возможности снять или купить квартиру, потому что свободное жилье отсутствовало.

"Зима 1950 года была очень суровой. Лили проливные дожди. Снег выпал даже в Негеве. Положение в палаточных лагерях стало ужасным; врачи и продовольствие не могли к ним добраться, даже детям не хватало молока и хлеба. Старожилы решили разобрать детей по домам, и однажды мама пришла с двумя маленькими девочками из Йемена. Мы, дети, легли спать на полу, а наши кровати, разумеется, отдали гостям. И только много лет спустя, став матерью, я поняла, каким трудным для мамы было это решение. Все знали, что в лагерях для новоприбывших свирепствуют эпидемии. глисты, чесотка, туберкулез. Какой мужественной была моя мать, чтобы уложить этих малышей в одной комнате с нами, усадить с нами за один стол. И так поступали тогда тысячи семей".

Чтобы создать рабочие места, начали по всей стране прокладывать дороги. Нанимали квалифицированного строителя, и он командовал людьми, которые приехали из разных стран и говорили на разных языках. Трудно понять, как он договаривался с ними, но дороги тем не менее строили: убирали камни, выравнивали и утрамбовывали землю, вдоль обочин сажали деревья. С 1952 года начали переселять репатриантов в новые кварталы городов и во вновь созданные сельскохозяйственные поселения, где каждая семья получала крошечный дом, участок земли и скот. У многих не было опыта работы на земле, а порой и желания заниматься земледелием; одни из них ушли в города, а другие прижились на новых местах и стали со временем хорошими фермерами.

Были обиженные в те времена, были и недовольные. Возникала напряженность между старожилами и новоприбывшими, между европейскими евреями и выходцами из стран Востока, между теми, кто сидел в конторах, и теми, кто занимался физическим трудом, между нищими и относительно обеспеченными, между рабочими, объединенными в профсоюзы, которые добивались повышения зарплаты, и новоприбывшими, согласными трудиться за малые деньги.

Из рассказов тех лет: "Старожилы хотели, чтобы приезжали репатрианты, и в то же время не хотели их - из-за трудностей, которые они создавали. С каждой волной новоприбывших проявлялось то, что называется "автобусным синдромом". Жарким летом или холодной зимой люди стоят на остановке и с нетерпением ждут автобуса. Как только он подъезжает, они бросаются внутрь к недовольству пассажиров, которым приходится потесниться. Но лишь оказываются они внутри, рассаживаются и размещают свои сумки, точно так же начинают злиться на тех, кто входит на следующей остановке. Так бывает с каждой волной репатриантов, и, тем не менее, каждая волна забывает о том, как они ждали автобуса, и сердится на новоприбывших".

4

Репатрианты привезли с собой множество болезней - туберкулез, трахому, малярию, корь и дизентерию. Их надо было вылечить, одеть, накормить, расселить, дать образование, обучить ивриту и какой-либо профессии, предоставить работу при всеобщей безработице, открыть поликлиники, школы, детские сады, синагоги, дома для сирот, дома для инвалидов - и прочее, и прочее, и прочее.

Деньги требовались и на огромный военный бюджет, на разные потребности государства, а потому ввели в стране повышенные налоги, еду, обувь, одежду выдавали по карточкам, и современник свидетельствовал: "Овощей и фруктов в Иерусалиме почти не было. Растительное масло, сахар, крупа и мука появлялись раз в месяц или в две недели: каждый из продуктов в свой черед. Вместо кофе пили "эрзац-кофе" или цикорий. Вместо молока и яиц использовали порошки - молочный и яичный. Изо дня в день ели мороженое рыбное филе. вкус которого был всем уже ненавистен. Его закупили по бросовым ценам из излишков рыбных запасов Норвегии".

Государственная казна была пуста, повсюду пытались раздобыть ссуды и пожертвования. Бывало порой так, что краткосрочный кредит выручал страну на пару недель; бывало и так, что на складах не оставалось продуктов питания, и всё зависело от какого-нибудь корабля, задержка которого на несколько дней могла привести к голоду. В 1951 году Бен-Гурион сообщал израильскому послу в Вашингтоне: "Положение с зерном отчаянное. В конце февраля не будет хлеба... Постарайтесь немедленно прислать 50 000 тонн зерна".