Читать книгу "Сезон оружия - Александр Зорич"

Первое: аватар коня под комиссаром принадлежит какому-то конкретному человеку.

И второе: комиссар – не Салмаксов.

За аватаром Каменного Человека стоял именно Салмаксов. А его конь был шатуном, которого некогда нахимичили в ВИН специально в подарок лидеру Социальной Партии Справедливости. Родом из ВИН был и «форсаж», с помощью которого убитый три года назад до смерти Салмаксов мог появляться в виртуальном мире в аватаре класса Зу-л-Карнайн.

Салмаксов вошел в виртуальную реальность сегодня в четыре часа дня, когда победа уже лежала у него в кармане.

Вошел, чтобы лично возглавить апофеоз Республики и принести Идеальный Катарсис многим и многим поклонникам Желтого Дьявола. Салмаксов не знал, что с восьми часов вечера идет штурм Главного Корпуса, что в настоящий момент Августин и Хотой появились на командном пункте Щюро и что он не узнает уже об этом никогда.

Из горящего здания выскочил перепачканный сажей человек и, вскинув восьмиствольный пистоль, выстрелил Салмаксову в грудь.

Генеральный Политический Комиссар наставил указующий перст на дерзкого и сказал «кх-х». Перед ним застыл соляной столп, бывший некогда комтуром Герцогства в аватаре класса Гильгамеш.

– Хорошая магия, правильная магия, единственно верная магия у товарища Кетцаля! – подхалимски ввернул преданный телохранитель Салмаксова по кличке Гюнтер, неотступно следующий за ним повсюду в аватаре немецкой овчарки.

Тихий поначалу бой африканских барабанов стал достаточно громок, чтобы его можно было расслышать даже сквозь грохот последней ночи Китежа. Потом появились и другие звуки.

Центурион-примипил Седьмого Гренадерского Легиона имени Идеального Катарсиса, возглавляющий в третьем резервном эшелоне когорту огневой поддержки, отшвырнул древко славного красно-черного штандарта и с нечеловеческим воплем бросился бежать, не разбирая дороги.

На вверенную ему когорту, сплошь составленную из свеженьких, блестящих «шатунов», наполз гремящий, шипящий, перешептывающийся морок.

Хаос звуков постепенно перешел в чавканье и похрустывание. Спустя несколько минут мгла рассеялась. На месте когорты расплывались желтым туманом несъедобные останки «шатунов».

Воинский трибун Тринадцатого Гренадерского Легиона опасности не почувствовал и никуда не бежал. Он был обернут плотным сгустком хищной виртуальной флуктуации и съеден на месте, поскольку сам являлся шатуном. От него остался только почетный офицерский кортик с памятной гравировкой. Презент самого Генерального Политического Комиссара.

Цверги постепенно входили во вкус.

Реальные актанты в аватарах первых четырех классов их не видели, но чувствовали. Из ничего возникал леденящий ужас, и они ударялись в повальное бегство.

«Шатуны» страха за свою жизнь испытывать не могли по определению. Они гибли, не осознавая факта своей гибели, как до этого не осознавали факта собственного существования.

И только Салмаксов, наделенный аватаром класса Зу-л-Карнайн и способностью видеть то, что недоступно остальным, пережил весь ужас этой ночи в полной мере.

17

В 22.47 по среднерусскому времени, в Марьинский Координационный Центр поступил сигнал медицинской тревоги. На место происшествия вылетел вертолет неотложной медицинской помощи.

Однако врачами было установлено, что сердце у господина Ефима Салмаксова в полном порядке. Лидер СПС нуждался в медицинском вмешательстве иного рода.

Через полчаса вертолет с господином Салмаксовым на борту приземлился на территории Канатчиковой Дачи.

– Здорово, мужики! – ощерился рослый санитар, заталкивая в палату брызжущего слюной Салмаксова. – К вам тут какой-то Кетцаль.

Палата была с «испанским» уклоном. Двое Кортесов, Писарро и Торквемада с интересом воззрились на вошедшего.

18

– Пойдем, пойдем… Пойдем, Фродо сын Дрого. – Хотой загадочно ухмыльнулся.

Августин только-только вышел из оцепенения, вызванного «Сердцем Тайги», и плохо понял, о чем это Хотой – наверное, о каких-то своих якутских духах…

Двери перед ними расступились, и в лицо двум изможденным победителям уставились стволы пяти М-27.

– Господа, мне было очень приятно познакомиться с вами. Но я вынужден арестовать вас, – вежливо, но непреклонно заявил Стэнли Мэрдок. Он ощущал себя хозяином положения.

– Это правильно, – согласился Хотой. – Но на вашем месте я бы поспешил в Шереметьево, на борт «Пандоры». В противном случае через полчаса арестуют вас.

Зрелище, которое предстало их взорам, было действительно внушительным. Коротко остриженный газон перед парадных входом в Главный Корпус был полон праздношатающихся людей.

Костры – рукотворные и нерукотворные – восполняли нехватку освещения, которое неспособны были обеспечить ни полная луна, ни звезды.

По расчетам Августина, было уже далеко за полночь. Вокруг ближайшего к крыльцу костра сидели натуралы – те, кто уцелел в кровавой бойне. Они сидели и молчали – не переговаривались, не шутили. Они медитировали, создавая своим отрешенным видом резкий контраст с бравыми жизнерадостными перуновцами, которые не растеряли своей здоровой витальности, даже побывав в ВИНовской мясорубке. Теперь они наводили порядок на оккупированных территориях.

Августин, скачущий на одной ноге, опираясь на плечи двух сержантов «Перуна», выглядел трагикомично. Хотой был по-прежнему сдержан и даже немного медлителен – на лице его застыла странная маска непричастности.

Сергей Гаспаров был возбужден и зол. Теперь, когда все кончилось, можно было позволить себе некоторую взбалмошность.

Томас был на редкость смирным и даже печальным. Видимо, и собачьи нервы имеют предел прочности.

Они остановились неподалеку от костра натуралов. Августин бесстрашно осматривал свою рану. Хотой сосредоточенно искал изъяны на бледно-желтом лунном лике, а быть может, молился. Сергей пожирал взглядом спину своего заместителя, не решаясь позвать его к себе.

Казалось, они уже разбрелись по миру каждый в свою сторону, по крайней мере в мыслях. Но на самом деле все они думали об одном. О том, как и почему все получилось именно так, как получилось. О том, почему каждый из них до сих пор жив, и о том, что будет дальше. И если кто-нибудь из них знал ответы хотя бы на половину этих вопросов, то это был Хотой.

– Ну что, ребята, я сваливаю. Думаю, сейчас прибудет полиция. Еще я, честно говоря, заказал правительственную комиссию. Думаю, она нагрянет с минуты на минуту, а к их приему нужно немного подготовиться, – сказал наконец Сергей и, зацепив взглядом кровоточащее колено Августина, добавил: – Наш эскулап тебя сейчас посмотрит.

Он бодро зашагал туда, где уцелевшие пленные охранники ВИН и сотрудники лабораторий баловались пивом и перебрасывались шутками с охранявшими их перуновцами. Все шутки вертелись вокруг да около лейтмотива «мы б вам дали, если бы вы нас догнали».