Читать книгу "Тайна двух океанов - Григорий Адамов"

До сих пор опрос команды не дал ничего такого, что могло бы внести хоть некоторую ясность в загадочную обстановку взрыва. Сегодня же в обычный час доклада о ходе следствия комиссар смог доложить капитану о новых материалах, которые позволяли сделать довольно важные выводы. Во-первых, лейтенант Кравцов, здоровье которого давно уже начало улучшаться, сегодня, с разрешения зоолога, дал свои первые показания. Из этих показаний полностью выяснилась недопустимая беспечность лейтенанта, не доложившего командиру о серьезной аварии механизмов корабля, самовольно, вопреки строгому приказу, выпустившего Горелова из подлодки и даже после этого не вызвавшего капитана в центральный пост. Лейтенант оправдывает самовольную выдачу пропуска Горелову тем, что нельзя было допускать ни минуты просрочки, так как, по словам Горелова, засорились дюзы и каждое мгновение грозил взрыв. А о состоявшейся уже выдаче пропуска лейтенант не доложил командиру потому, что пытался сначала проверить исправность сигнализационных приборов в посту управления, после чего собирался вызвать капитана, но не успел уже этого сделать, так как произошел взрыв.

Комиссар доложил при этом капитану, что лейтенант находится в очень угнетенном состоянии духа и вполне отдает себе отчет, насколько легкомысленно и преступно было его поведение в этот исключительно ответственный момент.

Во-вторых, комиссар доложил, что сегодня он получил возможность проникнуть в заполненную водой газопроводную камеру через наружное отверстие, открывшееся за сорванным кольцом дюз. Как известно капитану, напомнил комиссар, первое же обследование дюз при начале ремонтных работ обнаружило полную их исправность, кроме каких-то непонятных четырех дыр с винтовыми нарезками, просверленных в камере сжигания центральной дюзы. Как они появились в ней, кто и зачем их просверлил — до сих пор неизвестно.

В газопроводную же камеру сегодня удалось проникнуть лишь после длительной работы по расчистке узкого отверстия от густо сходящихся в нем концов газопроводных труб. Взрыв произвел в камере, конечно, особенно большие разрушения: все находившиеся в ней приборы и аппараты приведены в негодность.

На сигнализаторе давления газов найдены остатки какого-то ящичка. Корнеев и Козырев, обследовавшие камеру вместе с комиссаром, единодушно признали, что ящичек этот является для сигнализатора посторонним и что его могли поставить только с определенной целью — лишить сигнализатор соприкосновения с внешней средой и не дать ему возможности сигнализировать об изменениях давления газов в камере. Цель эта явно преступная и могла быть целью только злого, преступного умысла.

При последних словах комиссара, произнесенных с едва сдерживаемым волнением, капитан поднял на него взгляд, полный гнева и возмущения.

— Итак, ваше заключение? Кто мог это сделать? — тихо спросил он, едва разжимая губы.

— Только Горелов, — убежденно ответил комиссар.

— Да, только он, — по-прежнему тихо подтвердил капитан. — Вы предложили Корнееву и Козыреву хранить полное молчание об этом открытии?

— Да, Николай Борисович, но акт обследования они подписали.

— Когда вы предполагаете закончить следствие?

— Я считаю, что оно уже закончено, Николай Борисович, можно было бы приступить к составлению заключения.

— Хорошо. Завтра в это же время представьте его мне со всеми материалами. Можете идти, Василий Егорович. Я сейчас отправлю радиограмму в штаб.

* * *

В шестнадцать часов, когда капитан в тяжелом раздумье расхаживал по центральному посту, главный электрик доложил ему, что запас электроэнергии в аккумуляторах иссякает и его хватит лишь на двое суток. Необходимо немедленно начать зарядку. Однако по подводному склону берега нижнему концу трос-батареи вряд ли удастся добраться до необходимой глубины, где можно было бы найти достаточно низкую температуру.

— Как же все-таки добраться до нее? Корнеев чуть пожал плечами:

— Надо попробовать сначала здесь — может быть, подлодка находится над большой глубиной.

— Попробуйте, товарищ Корнеев, но поскорее. Аккумуляторы должны иметь полную зарядку. Мы не знаем, что нам сулят ближайшие дни, а может быть, и часы.

Корнеев ушел. В центральном посту остались только капитан, старший лейтенант, производивший какие-то расчеты, и Марат, занятый ремонтом щита управления.

— Мне не дает покоя этот гидроплан, — обратился капитан к старшему лейтенанту. — Зачем он сюда прилетал? Что он здесь искал?

— Эти области довольно часто посещают китобойные флотилии, — ответил старший лейтенант, — а их плавучие базы-фабрики нередко снабжены самолетами для розыска добычи. Возможно, что и этот гидроплан — простой разведчик китобойцев.

Послышался стук в дверь.

— Войдите! — громко сказал капитан.

Вошел Павлик с инструментами в руках. Он тихо прошел в угол, где возился Марат, и вполголоса сказал ему:

— Повреждение провода я нашел в камере электролиза и уже исправил его.

— Хорошо, Павлик! — так же вполголоса похвалил Марат. — Теперь помоги мне здесь. Прикрепи на место эти провода и кнопки.

— Есть прикрепить провода и кнопки! — тихо, но четко ответил Павлик, принимаясь за дело.

Капитан чуть заметно улыбнулся и, следя за работой мальчика, вернулся к прерванному разговору:

— Может быть, это и простой китобойный разведчик, но меня очень беспокоит положение «Пионера». Он слишком открыт. Вдали от берега, чуть не в открытом океане, слишком легок доступ к нему.

— Да, стоянка не совсем безопасная, — согласился старший лейтенант, — но, к сожалению, мы еще лишены движения, да, по правде говоря, и спрятаться-то некуда.

— Вот это и плохо. А спрятаться надо бы до окончания ремонта…

Павлик неподвижно стоял лицом к стене, как будто забыв о работе и прислушиваясь к разговору. Он хотел повернуться, что-то сказать, но язык словно прилип к гортани. Наконец отчаянным усилием воли он повернулся и тихо, дрожащим голосом произнес:

— Разрешите, товарищ командир…

— Говори, говори, Павлик!

— Тут мы нашли… я и Иван Степанович… очень хорошее место… Честное пионерское! — неожиданно заключил Павлик и замолчал растерявшись.

— Ну, чего же ты? — улыбнулся капитан. — Говори, не стесняйся.

— Мы нашли огромную-огромную пещеру. Подводную. Туда десять «Пионеров» могут спрятаться! — И торопливо, словно опасаясь, что сейчас над ним рассмеются, продолжал, волнуясь и захлебываясь: — Вы не верите? Честное пионерское! Спросите Ивана Степановича. Мы оба видели. Мы ее хорошенько осмотрели…

С просветлевшим лицом капитан вскочил со стула и схватил Павлика за плечо:

— Что ты говоришь, Павлик! Это верно? И большая?