Читать книгу "Наследство Карны - Хербьерг Вассму"

— Ледяной, — сказала она.

— Пусть бы он убил ее в следующий раз! — вырвалось у Карны прежде, чем она успела подумать.

— Кого?

— Ханну, эту блудницу!

Бабушка медленно встала, подошла к двери и открыла ее, словно собиралась уйти, но снова закрыла. Потом села возле кровати.

— Ты очень строга, — сказала бабушка.

— Она впускает чужих через черный ход, когда у нее никого нет дома. А Анна только и знает, что играть Мендельсона.

На бабушку будто подуло холодным ветром.

Карна перестала плакать.

— И кто же этот чужой? — поинтересовалась бабушка.

Карна испугалась, прежде всего бабушкиных глаз. И все же должна была сказать все как есть:

— Папа.

— Ты видела?

— Да.

Но она забыла сказать, что он не спал дома в своей кровати. А может, и не забыла. Но не сказала.

— Послушай, Карна, не надо сразу думать самое плохое. Только не говори про это Анне. Скажи папе, но не огорчай этим Анну!

— Ты хочешь, чтобы она единственная из всех ничего не знала? Разве это не ложь?..

— Вениамин сам скажет ей все, что нужно. Только не ты! Понимаешь?

— А если он ей солжет?

— А если ты что-то неправильно поняла? Ты можешь все только испортить. Обещай, что ничего ей не скажешь.

— Я не смогу долго притворяться, будто ничего не случилось. У меня не получится.

— А ты не притворяйся. Ты спроси у Вениамина, почему он ходил к Ханне через черный ход, когда Олаисена не было дома.

— А ЭТО МОЖНО?

— Это можно.

— А как мне это спросить?

— Так и спроси. Прямо и просто.

— А если он скажет, что я ошиблась?

Бабушка снова встала и быстро заходила по комнате. Наконец она остановилась возле кровати.

— В таком случае, Карна, ему придется несладко.

Они помолчали.

— Теперь ты встанешь? — спросила бабушка.

— Я вообще больше не встану.

— Тогда будешь мучиться, но ничего изменить не сможешь.

— Бабушка, о чем ты думаешь?

— Не только о приятном, поверь мне. Больше всего я думаю, что тебе нелегко становиться взрослой. Но довлеет дневи злоба его. А сейчас, если бы ты оделась, мы бы с тобой пошли в «Гранд». В гавани полно судов, и, думаю, еще сегодня выглянет солнце.

Карна высморкалась. И кивнула бабушке.

Анна удивилась, увидев их обеих в верхней одежде.

— Карна, ты хочешь выйти на улицу? Стоит ли? С высокой температурой?

— Все уже прошло. А температура у Карны не выше, чем у чайки, — сказала бабушка.

По дороге Карна спросила:

— Почему все так отвратительно?

— Когда все пройдет, ты будешь думать только о прекрасном.

— А что прекрасно?

— Творение Господа. Искусство. Музыка. Некоторые мысли. И слова.

— Но люди отвратительны.

— Не всегда.

— Думаешь, люди могут любить и не лгать друг другу?

Бабушка повернула к ней лицо:

— Не знаю. Мне кажется, могут. Но не жди, что они будут думать только о тебе. Каждый думает о себе. Даже те, кто тебя любит, не всегда смогут все рассказать тебе. Но это еще не ложь. Самое главное, чтобы было кого любить.

— Как это?

— Нужно научиться видеть любовь, когда она есть, и не дать ей уйти. Но если ей надо уйти, значит, надо, и тут уж ничего не поделаешь. Любви нужна свобода. Только так можно ее удержать.

— Ты дала ей свободу?

— Нет, я обошлась с ней так же, как ты с птенцами гаги.

— Почему? — почти не дыша, спросила Карна.

— Потому что он не хотел остаться.

— Но ведь ты сама сказала, что Аксель…

— Это не Аксель. Это было в молодости. Его звали Лео. Я думала, что он принадлежит только мне.

— А он не принадлежал тебе?

— Нет, он принадлежал себе, но я этого не понимала.

— И растоптала любовь?

— Да.

Карна вздохнула:

— Тебе ничего не оставалось, ведь он не хотел.

В глазах бабушки мелькнул смех. А может, слезы?

— Думаешь, и папа тоже?..

— Надеюсь, что твой папа умнее меня…

— А ты не можешь с ним поговорить?

— Ты его подозреваешь, ты и должна поговорить с ним.

— А ты его не подозреваешь?

— Я никогда его не подозреваю.

— Почему?

— Потому что меня не обижает то, что он делает.

— Разве тебе безразлична Анна?

— Нет, конечно. Но я не могу вмешиваться в их жизнь. Их жизнь принадлежит только им.

— Ты говоришь так, как будто ты чужая и не имеешь к нам отношения.

— Я имею к вам отношение. Ты, Карна, внешне такая хрупкая. Но это не важно, твой внутренний фундамент прочнее горной породы. У меня не так. И когда мой фундамент дает трещину, все обрушивается на самых близких.

Они вышли на Страндвейен. И тут выглянуло солнце. Его лучи упали на бабушкино лицо и не покинули его, пока они не вошли в гостиницу.

Обед был сущим наказанием. Карна не знала, куда деваться.

Анна была весела и без конца рассказывала о Тромсё. Она познакомилась там с некоей фру Андреа, вдовой кожевника, которая сдает комнаты молодым людям.

Папа буркнул, что жил у нее, когда учился в Тромсё в гимназии.

— Она готова сдать комнату Карне, хотя вообще предпочитает брать мальчиков. Говорит, что с ними меньше хлопот. — Анна засмеялась.

— Хватит, я не хочу о ней слышать! — Папа отложил нож с вилкой.

— Я согласна. С девочками больше…

— Карна не будет жить у нее!

— Почему? Она только что заново переклеила комнату. Получилось очень красиво…

— Хватит, Анна!

— Но почему, милый?

— Не будем больше говорить об этом!

— Она так ужасна? — спросила Анна.

Карна решила молчать, пока к ней не обратятся.

Папа сердито перевел взгляд с одной на другую.

Карна и Анна переглянулись. Потом Анна засмеялась:

— Она морила тебя голодом?

— Прекрати! Карна не будет жить там!