Читать книгу "Возвращение танцмейстера - Хеннинг Манкелль"

– Я уверен, что он оставался нацистом до самой смерти. Его мучил страх, что его настигнет возмездие. Но убеждений он не сменил. Мало этого – он заразил ими и дочь. Дочь тоже мертва.

– Что произошло?

– Ее убили в перестрелке с полицией. Она чуть не убила меня…

– Я старый человек, – сказала Маргарет. – У меня есть время. Или, вернее, у меня очень мало времени. Но я хочу выслушать все от начала до конца. Первый раз в жизни мне стал интересен Герберт Молин.

Потом, когда Стефан уже летел в Лондон, где его ждала Елена, он вдруг подумал, что только тогда, когда, сидя в кафетерии музея в Куллодене, он рассказывал всю историю Маргарет, он сам впервые осознал, что за события разыгрались прошедшей осенью в Херьедалене. Он как бы увидел все снова, кровавое танго, следы палаточного лагеря у черной воды. И самое главное, увидел самого себя, несчастного, подавленного, увидел как бы свою тень, колеблющуюся за кулисами мрачного дела об убийстве, тень, от которой он сейчас так хотел избавиться.

Он закончил свое повествование. Они некоторое время сидели молча и смотрели в окно. Дождь понемногу стихал. Она ничего не спрашивала, сидела и потирала нос своими тонкими старческими пальцами. Посетителей в Куллодене в этот день было мало. Девушки за стойкой читали проспекты туристических бюро.

– Дождь кончился, – сказала она. – Я хочу продолжить свою прогулку среди мертвых, и мне было бы приятно, если бы вы составили мне компанию.

– Когда началась война, мне было двадцать, – помолчав, сказала Маргарет. – Я тогда жила в Лондоне. Прекрасно помню эту страшную осень 1940 года. Беспрерывный вой воздушной тревоги, когда знаешь, что многие погибнут в эту ночь, но не знаешь, будешь ли ты среди них или тебе повезет. Как будто раскрылись врата ада и зло, не просто зло, абсолютное зло хлынуло на землю. Это не самолеты были там, в небе, – бесы, с хвостами и когтями, они, хохоча, бросали на нас бомбы. Потом, когда я уже работала в полиции, я поняла, что людей, злых по природе, не существует или их очень мало. Но обстоятельства делают из них злодеев.

– Мне очень хотелось бы знать, как Герберт Молин воспринимал самого себя.

– Считал ли Герберт, что он злодей?

– Вот именно.

Она подумала, прежде чем ответить. Они остановились позади каменного кургана – ей понадобилось завязать шнурок. Он хотел ей помочь, но она, протестуя, покачала головой.

– Герберт считал себя жертвой, – сказала она. – Во всяком случае, в те часы, когда он мне исповедовался. Теперь я понимаю, что это была ложь, Но тогда я об этом не думала. Я страшно боялась, что он настолько ошалеет от любви, что встанет под моим окном и начнет выть на луну.

– Но не выл?

– Слава создателю, нет.

– Что он сказал вам на прощанье?

– «Пока». И ничего больше. Может быть, попытался поцеловать, я уже не помню. Я была очень рада, что он исчез.

– И потом вы никогда больше о нем не слышали?

– Никогда. До сегодняшнего дня, разумеется. Сегодня явились вы и рассказали мне всю эту странную историю.

Они вновь дошли до конца и повернули назад.

– Я никогда не считала, что нацизм умер с Гитлером, – сказала она. – Презрение к людям, расизм, людоедские идеи сегодня так же актуальны, как и тогда. У них, может быть, другие имена, другие методы. Сегодня войска не встречаются на поле боя. Ненависть находит другое выражение, она подспудна. Эта страна, да не только эта, вся Европа вот-вот лопнет от своего презрения к слабым, к беженцам – все того же расизма. Я вижу это повсюду. И все время спрашиваю себя – а можем ли мы этому противостоять?

Стефан открыл калитку. Но она не пошла за ним.

– Я побуду здесь еще немного. Еще не наговорилась с мертвыми. Ваша история очень и очень поучительна. Но я так и не получила ответ на вопрос, который вертится у меня на языке.

– Какой?

– Зачем вы приехали?

– Любопытство. Хотелось знать, что за человек скрывается за инициалом «М» в дневнике. Хотелось знать, зачем он ездил в Шотландию.

– И все?

– И все.

Она снова откинула волосы с лица и улыбнулась:

– Желаю успеха.

– В чем?

– Может быть, вы когда-нибудь его найдете. Арона Зильберштейна, того, кто убил Герберта.

– Значит, он вам рассказывал о том, что случилось в Берлине?

– Он говорил о своем страхе. У человека по имени Лукас Зильберштейн, у его учителя танцев, был сын по имени Арон. Герберт боялся мести и всегда думал, что она явится к нему именно в лице этого мальчика. Он запомнил его на всю жизнь, мне кажется, он ему даже снился. Я почти уверена, что это именно он выследил и убил Герберта.

– Арон Зильберштейн?

– У меня хорошая память. Он называл именно это имя. А теперь время попрощаться. Я пошла к погибшим. А вы возвращайтесь к живым.

Она шагнула вперед и потрепала его по щеке. Он проводил ее взглядом – она уверенно шла по полю. Потом исчезла из виду. Вместе с ней ушли воспоминания о прошлой осени в Херьедалене. Где-то в архивах эстерсундской полиции лежит дневник, когда-то завернутый в старый дождевик, несколько фотографий и письма. Теперь он встретился с Маргарет Симмонс, и она не только рассказала ему о поездке Герберта Молина в Шотландию, но и назвала имя человека, которого они знали как Фернандо Херейру.

Он зашел в музей и купил открытку. Сел на скамейку и написал несколько слов Джузеппе.

Джузеппе,

В Шотландии идет дождь, но здесь очень красиво. Человека, убившего Герберта Молина, зовут Арон Зильберштейн.

Привет,

Стефан.

Он поехал назад в Инвернесс. Администратор обещал отправить открытку.

Делать было нечего, только ждать. Он долго гулял, поужинал в том же ресторане, что и вчера, и вечером долго говорил с Еленой. Он очень соскучился по ней, и теперь ему почему-то было легко ей об этом сказать.

На следующий день он улетел в Лондон. Из Гэтвика взял такси в гостиницу, где она остановилась. Они провели в Лондоне еще три дня.

В понедельник семнадцатого апреля Стефан вышел на работу. Первым делом он зашел в архив, где на стене висел снимок английской делегации, сделанный в 1971 году. Он снял ее и убрал в ящик с другими фотографиями.

Поставил ящик на место в дальнем углу.

Глубоко вздохнул.

Надо было приступать к работе. Он мечтал о ней уже давно.

Конец

Послесловие

Перед вами – роман. Это значит, что я не описывал события, людей и пейзажи так, как они есть или какими они были. Я позволял себе передвигать перекрестки, перекрашивать дома, а главное, конструировать цепь вымышленных событий, когда в этом возникала необходимость. То же касается и моих персонажей. Не думаю, чтобы в эстерсундской полиции был человек по имени Джузеппе. Это только один пример. Это означает также, что ни один человек не должен узнавать себя в героях моей книги, хотя определенного сходства с живыми людьми мне вряд ли удалось избежать. И если это так, то, пожалуйста, будьте уверены – это чистая случайность.