Читать книгу "Башня Ярости. Книга 1. Чёрные маки - Вера Камша"

Самая большая из кошек подняла морду и уставилась на пришельца, словно подтверждая слова Проклятого. Статный пожилой человек в алом медленно опустился в кресло напротив Эрасти. Теперь в кабинете было два императора, и еще вопрос, кто казался более живым.

– Сначала покончим со старым. – Рука Эрасти коснулась кошачьей спинки, холодной и жесткой, как эллский гематит. – Без этого не обойтись. Ты меня предал, старый друг. Послал на смерть, а потом надавил на Церковь, чтобы меня объявили святым. Твои сообщники привезли тебе твое же кольцо вместе с моими руками, и ты выставил их в храме, с помощью магов сделав нетленными. При таких доказательствах ты не мог усомниться в моей смерти и вместе с тем чуял, что это не так. Мы были слишком связаны, чтобы не знать, на каком кто свете, хотя в те поры оба были людьми. Я правильно говорю?

– Да, – с трудом выдавил из себя бывший император. – Эрасти, пойми…

– Я давно все понял. Сегодня ты для меня значишь не больше, чем дарнийский ювелир, всучивший нам за твой последний бриллиант фальшивые ауры. Я не хотел твоей смерти, мне была нужна твоя помощь, но ты испугался.

– Нет, – глаза Анхеля блеснули, – я испугался не тебя. Я испугался собственного безумия, потому что это был ты, но это не мог быть ты…

– У тебя всегда ум брал верх над сердцем. Сто раз это помогло, на сто первый подвело.

– Как ты меня нашел?

– То, что ты вернулся, я понял сразу, а дальше все было просто. Если Анхель остался Анхелем, он придет в свой дворец в день свадьбы его нового хозяина. Кстати, о дворце. Что ты сделал со своим предшественником и его семьей?

– Раньше ты об этом не спрашивал.

– Раньше я боялся за нашу дружбу. Теперь мне терять нечего.

– Что ж, значит, ты и вправду свободен. А Пурину с женой и детьми я приказал казнить. Они это заслужили, кому это и знать, как не тебе.

– Казнят на площади, если о казни не знает никто, это называется иначе.

– Я ошибся, Эрасти. Ты отнюдь не свободен… от самого себя. Ты и впрямь хочешь знать, почему я не казнил Пурину и Берту прилюдно, а детей не роздал на воспитание честным ремесленникам?

– Нет, потому что знаю ответ. Их убили те же, что потом привезли мне твое кольцо?

– Почему я должен тебе отвечать?

– По сотне причин. Я сильнее тебя. Предав меня, ты совершил первый из Непростимых Грехов, и во время Великого Суда, если он будет, твою судьбу решать мне. Но я не хочу, чтоб он был. И ты не хочешь. Я не стану тебе грозить и тем более взывать к твоей совести, ты от нее отказался. Я взываю к твоему уму и к твоей гордости. Тебе вряд ли нравится быть рабом раба, и ты не горишь желанием вернуться за Грань. Мы можем стать союзниками. Разумеется, на время. Если мы победим, ты вновь попробуешь от меня избавиться…

Анхель вскочил. Кошка, сидевшая на плече Эрасти, сиганула вперед и, оказавшись между бывшими побратимами, выгнула спину и зашипела, расправляя блеснувшие в свете свечей крылья.

– Иди назад! – прикрикнул на бестию Проклятый. – Так как, Анхель?

Кошка сложила крылья, но на плечо к Эрасти не вернулась, а улеглась у его ног в позе льва-стража, не сводя с древнего императора злобных желтых глаз. Анхель Светлый сел, вперив взгляд в висевшую на стене секиру. Церна знал: он думает, чем можно пожертвовать, чтобы спасти главное. Когда-то главным для Анхеля было освобождение Арции от Пурины, и во имя этого он не щадил ни чужих жизней, ни своей. Затем главным стали империя и власть, и ради них он предал сначала себя, потом друга… А что важнее всего для императора сейчас? Новая жизнь? Новая власть? Или все-таки Арция и Тарра? Анхель думал. Эрасти и кошки ждали, Проклятый чувствовал напряжение, охватившее тварей. Они не верили Анхелю, они ненавидели его.

– Эрасти, – император поднял голову, и Церна понял, что тот принял решение и теперь его ничто не остановит, – Тарра принадлежит нам, и только нам. Чужаки нам не нужны, а конец света тем более. Ты хочешь того же, что и я. Мы заключим союз. А Пурину с семьей убили в подвалах Духова Замка, где они решили спрятаться. Говорят, там было очень много крови, но сам я не видел.

2895 год от В.И. 25-й день месяца Вепря АРЦИЯ. МУНТ

– Кто этот Бриан Перше? – поинтересовалась Ее Иносенсия.

– Сын торговца шерстью, – сообщил Камилл Дюбарр, магистр Красной Палаты, выросшей на, казалось бы, засохшем пеньке Тайной Канцелярии. – Надеюсь, вас не смущает его происхождение?

– Если б его отец не наживался на баранах, а сам был бараном, я бы и то возблагодарила судьбу. Никто из здешних лицедеев и сочинителей и близко не подошел к тому, на чем можно строить заклятие!

– Слушаю Ее Иносенсию, – Селестин Рогге был немало озадачен, – но мне казалось, что драма этого шерстеторговца не совсем то, что нужно. Прошло всего полгода. Люди любили Тагэре, очевидцы живы и в здравом уме. Не лучше ли действовать тонко, постепенно… Для начала могла бы подойти драма господина Курси или то, что представил хозяин театра «Марипос».

– Признаться, я тоже не понимаю ваш выбор, – присоединился к королевскому отчиму Дюбарр, – люди все же, простите за очередное упоминание этих животных, все же не стадо баранов. Горбун, как назло, был чист, как Вестник. Уж мне-то вы можете поверить…

– Кто же может усомниться в ваших словах, почтеннейший? – Циалианка холодно улыбнулась. – Но вы не понимаете, что может магия и чего не может. Нам нужно, чтобы люди считали Александра Тагэре убийцей и чтобы ни у кого не возникало и тени сомнений в отношении как происхождения королевы, так и в причине исчезновения ее братьев. Но магия не всесильна. Мы не можем за одну ночь заставить всю Арцию забыть, что было на самом деле, и поверить в то, что говорим мы. Для этого нам и нужны труппы, которые будут бесплатно развлекать людей. Зевак во время дармового зрелища можно обработать так, что они поверят в виновность родной матери и будут убеждены в том, что знают, как все случилось. Более того, у них возникнет насущная потребность убедить в этом других, которые в свою очередь понесут услышанное дальше. Не пройдет и года, как все станут думать одинаково, а на тех, кто останется при своем мнении, будут смотреть как на сумасшедших или мерзавцев.

– Ваша Иносенсия, вы это уже говорили, – осмелился напомнить Рогге.

– Да, говорила, но я еще говорила, что для этого нужна подходящая пьеса. Те, что так понравились вам, не годятся по одной причине: те, кто их писал, врали и знали, что врут. Они старались угодить новому королю, но прекрасно помнили старого и, выставляя его тираном и преступником, не могли справиться с собственным чувством истины. Даже лучший маг не заставит людей поверить словам этих писак, потому что они сами в них не верили.

Иное дело этот Перше, он действительно ненавидит горбуна и боится его. Он верит в его преступления и хочет, чтобы он был наказан, а добродетель восторжествовала. Для него Александр Тагэре – исчадие ада, а те, кто его уничтожает, – герои и защитники справедливости. С этой пьеской мы добьемся того, что хотим… Кстати, стоило бы взглянуть и на самого поэта, даже если б он нам не пригодился, он на самом деле хорошо пишет. Наверняка у него есть и другие пьесы. Их мы тоже поставим.