Читать книгу "Сердце Стужи - Марьяна Сурикова"

Я еще ответить на чародейскую молодецкую обиду не успела, как из-за дерева высунулась кудрявая голова.

— А лучше мамы тебя никто не научит, она у нас ух! Понял, да? Мальчишки вечно у папы ноют, а тебе повезло, не плачешь даже. А дядя Севрен вовсе сказал, что если на маму не так взглянешь, тебя папа в снежный ком закатает.

Тут я руками всплеснула, а дочка мигом прыснула прочь к братьям вдогонку.

— Ты уж определись, наставница, то ли детей воспитывать, то ли меня учить. А то, может, и времени нет толком стараться? Хлеб испечь нужно, дитяткам зады подтереть?

Поглядите только! Я для него стараюсь, а он еще и зубоскалит? Ну, сам напросился.

— Нечего подтирать, кроме соплей твоих. Распустил вовсю, а еще явился на чужую сторону учиться. Как есть мальчишка.

Хлестнула его словами, да так, что побледнел и мигом сел на земле, зло глядя на меня. Прав, конечно, был Бренн. Не стоит жалеть, не нужно беспокоиться о том, что лучше бы ученику пообвыкнуть сперва, рассуждая, будто все здесь чужое для него и непривычное, а после только нагрузку в полную силу давать. Он не за тем сюда шел. Коли умудряется на детские смешки реагировать, а силы на зубоскальство пустое тратятся, следует вспомнить, как у самой не то что на разговоры, на лишние движения мочи не оставалось.

— Поднимайся, — велела ему, — начну учить так, как сама привыкла. И если до полудня продержишься, то останешься здесь, а нет, так отправишься обратной дорогой, не возьмусь дальше обучать.

— Ха! — Он гордо поднялся и задрал повыше нос. — Легко!

Думал, разминка наша, пока я к его умениям примерялась, — это все, что на уроке ждало? Ошибся чародей, и сам быстро осознал, как ошибся. Только упрямым оказался, выстоял до полудня, а после только свалился.

Отправила ученика переходом в новое его жилище и присела устало на поваленное дерево. Не знаю, заставила ли себя уважать, но худое слово теперь вряд ли скажет. Он напоследок совсем невнятно изъясняться стал. Может, перестаралась с наукой?

Подуло северным ветром, обняло за плечи, и когда прикрыла глаза, по рукам скользнули широкие ладони. Шагнул из снежного мерцания северный бог, устроился со мной рядом.

— Удался урок?

— Ученика моего спроси, — вздохнула.

— Научишь, — спокойно ответил Бренн. — Упрямый мальчишка, из такого выйдет толк.

— Наблюдал? — взглянула искоса.

Улыбнулся.

— Присматривал. Но ты лучше справилась, чем я сумел бы.

Фыркнула недоверчиво.

— Потому что у нас с ним магия едина, а ты все-таки снежный?

— И это тоже.

Обнял за плечо, прижал к себе крепко. Я и голову повернула, навстречу твердым губам потянулась, ждала уже, как поцелует жарко и сладко, а тут из-за кустов выскочили два взъерошенных волчонка и одна снежная кошечка. Прыгнули на нас и едва с бревна не свалили.

Так и знала, что сперва недалеко ушли, а после быстро вернулись.

Бренн подхватил сыновей на руки, поднялся и устроил их на широких плечах, а я малышку в объятиях пригрела, взлохматила кудрявую макушку. И, взявшись за локоть смеющегося мужа, пошла рядом с ним сквозь высокие солнечные колосья, налившиеся, светящиеся ярким теплым солнцем, улыбаясь и слушая, как заливаются смехом дети, пытаясь поймать кружившие в воздухе снежинки.