Читать книгу "Кочевая кровь - Геннадий Сорокин"

Постоянной головной болью для милиции Кировского района была Нахаловка – самовольно построенный поселок с населением примерно в триста человек. На городских градостроительных картах поселок отсутствовал, то есть ни один дом в нем не имел почтового адреса. Жители Нахаловки были прописаны кто где, многие жили без документов.

Основным источником существования в поселке была работа на свалке: обработка строительного мусора и извлечение из него кирпичей, сбор пустых бутылок и металлолома, сортировка бытового мусора. Самые нищие семьи в Нахаловке одевались и кормились на свалке в прямом смысле слова. Уровень преступности в поселке официально был ниже, чем в остальном городе – большинство совершенных в Нахаловке преступлений не регистрировались и сообщений о них в милицию не поступало. Фактически же Нахаловка была общегородским рассадником преступности, этаким криминальным гетто, советским Чикаго тридцатых годов.

Став заместителем начальника уголовного розыска, я получил в свое подчинение четверых оперуполномоченных.

Первый – Горбунов Иван, тридцатилетний атлетически сложенный мужчина ростом под два метра. Срочную службу Иван проходил на Чукотке в радиотехнических войсках. Как-то по недосмотру начальства рядом с группой военнослужащих начала работать мощная радиолокационная станция. Двое попавших под ее излучение солдат умерли от малокровия, остальные получили такую дозу облучения, что остались инвалидами на всю жизнь. Горбунову повезло: от смертоносного луча его защитили тела сослуживцев. После обследования в госпитале Иван был переведен на новое место службы, о ЧП на Чукотке ему настоятельно порекомендовали забыть. Последствия электромагнитного излучения дали о себе знать уже после демобилизации – к двадцати пяти годам Горбунов Иван полностью облысел, а потенция у него стала «плавающей», она то появлялась, то исчезала надолго. В тот период, когда мужская сила возвращалась к Горбунову, он думал только о женщинах. Я с пониманием относился к этой его особенности и в период «брачного гона» старался работой Ваню сильно не нагружать.

Второй мой подчиненный – Далайханов Айдар, двадцатисемилетний мужчина невысокого роста, среднего телосложения, близорукий, по характеру спокойный, выдержанный. Родился Далайханов в Казахстане в интернациональной семье: отец – казах, мать – немка. От редкого смешения кровей Айдар получил необычайную внешность: как любой азиат, он был кареглазым, черноволосым, смуглым, но с тонкими европейскими чертами лица. По паспорту Далайханов был русским, а внешне – непонятно кто. За своего земляка его принимали и дагестанцы, и турки-месхетинцы, и курды. Работавшие в нашем райотделе татары считали его азербайджанским евреем, а настоящие евреи имели на этот счет свое мнение. От отца-казаха Айдару передались сложные отношения со спиртным: если он выпивал хоть одну рюмку водки, то остановиться уже не мог и напивался до полной невменяемости. Зная за собой такую особенность, употреблял алкогольные напитки Далайханов крайне редко и только в кругу проверенных друзей.

Третий член нашего небольшого коллектива – Меркушин Леонид, мой ровесник. Русоволосый, кареглазый, всегда аккуратно подстриженный и добротно, опрятно одетый. Внешне Меркушин был «человеком толпы» – заурядная серая личность с незапоминающимся лицом. По характеру он был инертным, как газ аргон: вдохнешь его – и не почувствуешь ни вкуса, ни запаха. В глазах Меркушина я никогда не видел охотничьего азарта, без – которого невозможно представить настоящего сыщика. В работе он был похож на собаку-поводыря, сопровождающую слепого хозяина. Идет такая собака по городу и ни разу не ошибется маршрутом, на бродячую кошку не залает, любую ямку на дороге обойдет. Всем хороша собака-поводырь, но по природе своей она бездушна, с ней в веселые собачьи игры не поиграешь, она просто не поймет, зачем надо бежать за мячиком, когда за ним можно спокойно, неспешно перебирая лапами, дойти. Я относился к Меркушину по-товарищески ровно, никогда не позволял себе повысить на него голос. Последний штрих к портрету Леонида Меркушина – в декабре прошлого года он сочетался законным браком с Антоновой Натальей. Я был приглашен на их свадьбу, но прийти отказался.

Четвертым моим оперативником был Спортсмен. Я относился к нему как к человеческому браку, как к шестому пальцу на руке у одной моей знакомой. От Спортсмена мне не было никакого толка, а вот вред был – он занимал у меня штатную единицу, на его место я не мог принять другого человека. На работе Спортсмен появлялся очень редко. Все служебное время он тренировался в футбольной команде добровольного спортивного общества «Динамо». Преступников Спортсмен видел только в кино.

Без сомнения, играть в мячик во славу советского спорта – это великое дело, только зарплату за эти игрища надо получать не в милиции, а в другом месте. И офицерский китель по праздникам надевать не стоит. Незачем.

В Кировском районном отделе милиции я и мои опера занимали один просторный кабинет на третьем этаже. Мое рабочее место было у окна, стол Далайханова был напротив. У входной двери размещались Горбунов и Меркушин. Спортсмен отдельного рабочего места не имел.

Глава 6. Два задания

Утром в понедельник я выступил перед своими операми с краткой речью:

– Первого мая неизвестные лица подбросили нам на свалку труп своего товарища. О покойнике известно следующее: возраст – примерно двадцать лет; одет дорого, модно, в молодежном стиле; кожа тела чистая. Руки гладкие, без трудовых мозолей, под ногтями грязи нет. Я получил заключение судебно-медицинской экспертизы. Смерть незнакомца наступила от разрыва сосуда головного мозга. У этого парня была врожденная аневризма, ему категорически нельзя было употреблять спиртное. В день смерти он выпил спиртного грамм сто пятьдесят, кровеносный сосуд лопнул, произошло кровоизлияние в головной мозг, и наступила смерть.

– Он мгновенно умер или некоторое время мог двигаться? – уточнил Горбунов.

– После разрыва сосуда он прожил еще час-полтора, но самостоятельно передвигаться уже не мог. С момента смерти прошло четверо суток, но никто не заявил об исчезновении данного молодого человека. Сведем вместе все исходные данные, обратим особое внимание на чистые ухоженные руки, на модную одежду, на обстоятельства смерти – и… мы получим иногороднего студента. Сегодня первый рабочий день после праздников, сегодня его начнут искать.

– Андрей, – недовольно сказал Далайханов, – если это мирный труп, то на кой черт нам им заниматься? У меня три кражи нераскрытых, у Ивана – мордобой в общежитии, у Меркушина – хулиганство у магазина «Березка». Может, плюнем на покойничка, если он жрать не просит?

– Ни за что! – четко проговаривая каждое слово, ответил я. – Во-первых, мне не нравится, что кто-то привез труп к нам на свалку. Городская свалка – место общественное, но это не повод к нам со всего города мертвецов свозить. Во-вторых, что немаловажно: труп оставили на видном месте, а не скинули в отвал. Я лично расцениваю это как вызов нашему коллективу. И, в-третьих, покойник может оказаться сыном высокопоставленных родителей. Сейчас они чухнутся, что их сыночка нет, и начнут разборки: как он оказался за городом, почему его никто не искал? Мы должны сыграть на опережение и установить личность погибшего молодого человека и обстоятельства его смерти. Собутыльники покойника должны понести заслуженное наказание.