Читать книгу "69 - Рю Мураками"

– Ты собираешься поехать туда, чтобы снова встретиться с той девушкой? – спросил я.

– А как ты догадался? – несколько раз кивнув и хихикая, ответил он.

Поскольку мы с Адама взяли в свои руки руководство Объединенным фронтом борьбы Северной школы, Ивасэ, вероятно, утратил уверенность в собственной значимости, а девушка позволяла ему самоутвердиться. Я представил себе голое, благоуханное тело этой продавщицы и в сердцах прокричал, обращаясь к Ивасэ: «Порви с ней, выкинь из головы!» Ни о чем не подозревающий Адама сбивал только начинающие менять цвет гортензии вдоль дороги.

Адама оставался бесстрастным.

«Сила воображения побеждает силу власти!» – такой лозунг мы решили вывесить с крыши. Нарасима и Отаки предлагали что-то вроде дежурного меню в столовке: «Сопротивление создает принципы». Такие предложенные мной и Адама лозунги времен майской революции в Париже, как «Отвергнем предопределенное согласие» или «Под тротуаром лежит пустыня», встретили восторженную поддержку у Масугаи и других второклассников.

Придумывать лозунги было забавно. Все писали их на узких бумажных полосках, потом зачитывали. За окном серебристыми иглами падал дождь. Нам не хватало только соломенных шляп, иначе мы напоминали бы поэтов, сочиняющих хайку по случаю праздника Танабата – дня встречи небесных возлюбленных.

– Кэн-сан, баррикады – это славно, но что мы будем делать с фестивалем? Как насчет фильма? – спросил Ивасэ, когда на обратном пути из агитационного пункта мы остановились в кафе «Бульвар» с классической музыкой выпить по чашке кофе. В то время кофе был излюбленным напитком всех учащихся школ в провинции.

– Мы подготовим его за летние каникулы, – ответил я.

– Но прежде нужно успеть написать сценарий, – сказал Адама, попивая содовую.

В те времена все прибывшие в провинциальные города из захолустья, обожали газированную воду.

– А что за фильм ты собираешься снимать, Кэн? – спросил Адама, втягивая содовую через соломинку.

– Я еще не решил, – ответил я, попивая свой томатный сок.

В те дни во всех провинциальных городах самые утонченные молодые люди пили томатный сок. Конечно, это чушь. Томатный сок был еще в новинку, и многие не пили его, потому что он имел вкус помидоров, не был сладким или потому что им не нравился его красный цвет. Я заставил себя привыкнуть пить томатный сок, чтобы таким образом привлекать к себе внимание.

– Разве я вам еще не говорил? Фильм должен быть сюрреалистическим.

– Говорил, говорил.

– А какая там будет музыка?

– Как насчет Мессиана?

– Да, да...

В то время я начал получать удовольствие от умелого одурачивания других. Я понял, что как только кто-то начинает на тебя давить, нужно переключить разговор на тему, в которой собеседник не разбирается. С тем, кто силен в литературе, говорить о «velvet underground», с тем, кто хорошо знает рок-музыку, говорить о Мессиане, с тем, кто силен в классической музыке, говорить о Рое Лихтенштейне, со знатоками поп-арта говорить о Жане Жене. При такой тактике в провинциальных городах в спорах никогда не проиграешь.

– Это будет авангардистское кино? – спросил Адама, доставая блокнот и шариковую ручку. – Можешь изложить в общих чертах сюжет?

– Ну, если мы собираемся начать съемки летом, мы же должны подготовиться. Оборудование, участники...

Адама был прирожденным продюсером. Это меня воодушевило. Воодушевило настолько, что я изложил ему замысел всей истории.

– Это будет сочетание «Андалузского пса» и «Поднимающегося скорпиона»... Вначале будет труп черного кота, подвешенный на дереве, мы обольем все бензином и подожжем. Снизу будет подниматься дым, а вверху будет пламя. И вдруг сквозь дым с рокотом пронесутся три мотоциклиста. – Тут мне пришло в голову, что в подобном фильме не остается места для Мацуи Кадзуко. Олененок Бемби никак не увязывался с сюрреализмом.

– Отменяется, – сказал я.

– Труп кошки – черной, бензин, три мотоцикла, верно? – прочитал Адама запись в своем блокноте и поднял взор.

– Отменяется. Подобные фильмы – чушь. Подождите-ка. Я предлагаю другую историю.

Ивасэ и Адама переглянулись.

– Хорошо. Первой сценой будет утренний горный луг. В воздухе еще висит дымка, как на лугах на горе Асо.

– Горный луг? Утром? – рассмеялся Адама. – Как может труп черного кота превратиться в горный луг.

– Напряги свое воображение, представляй. Чистое воображение важнее всего. Тебе это понятно? Значит, будут горы. Потом камера наплывет на юношу, играющего на флейте.

– Но камерой Масугаки невозможно сделать «наплыв».

– Помолчи, Адама-тян! Подробности мы обсудим потом. Юноша играет на флейте и исполняет очень красивую мелодию.

– Понятно, «Венок из маргариток».

– Да, неплохая мысль. Всякий раз, когда тебе приходит хорошая идея, я не сразу въезжаю. А потом появляется девушка.

– Леди Джейн.

– Точно. Девушка в БЕЛОМ ПЛАТЬЕ, безупречно белом, в подвенечном платье, которое скорее напоминает сорочку, сквозь которую все просвечивает. И потом она в нем поскачет на БЕЛОЙ ЛОШАДИ.

– Флейта, белое платье – скорее сорочка, чем подвенечное платье, – прочитал Адама в своем блокноте. – И лошадь? – удивленно вскинул он голову: – Лошадь? Белая лошадь?

– Да.

– Не годится! Где мы возьмем белую лошадь?

– Она совсем не обязательна. Воображение, воображение!

– Ты говоришь о воображении, Кэн, но мы не можем снять то, чего у нас нет. Как насчет собаки? У моих соседей есть большая белая собака из префектуры Акита.

– Собака?

– Ага. Ее зовут Беляш. Она большая, на ней даже женщина сможет ехать верхом.

– Если Мацуи Кадзуко появится верхом на собаке из Акита, у всех крыша поедет. Они решат, что мы над ними издеваемся.

– Успокойтесь, ребята, – сказал Ивасэ, и мы сразу перестали спорить.

Причиной было не вмешательство Ивасэ. Дело в том, что в кафе вошла девушка, похожая на Клаудиа Кардинале в ФОРМЕ ШКОЛЫ ДЗЮНВА, села за соседний столик и заказала чай с лимоном. Я попросил у хозяина, принимающего заказ, поставить для меня «Фантастическую симфонию» Берлиоза в исполнении оркестра Зубина Мехта. Сразу после этого Ивасэ сказал:

– Ты только и знаешь эту компанию: Берлиоз, «Фантастическая симфония», Зубин Мехта.

– Что за чушь? Я знаю еще «Четыре времени года» в исполнении «I Musici».

– Полегче, полегче, – вмешался Адама.

Не дожидаясь чая с лимоном, Клаудиа Кардинале подхватила пластиковый пакет и исчезла в туалете. Из туалета К. К. вернулась совершенно преображенной. Ее волосы опускались кудряшками на лоб, глаза были подведены, а губы накрашены розовой помадой. Бело-синюю униформу продавщицы она сменила на платье кремового цвета, на ногах вместо плоских тапочек появились туфли на шпильках, разносился свежий запах пудры и лака для ногтей. Мы завороженно пялились на ее блестящие ногти. «В чем дело?» – спросила она. «Ничего, ничего», – успокоили мы ее. Она втягивала носом запах сигареты «Hi-lite De-Luxe», которую держала между пальцев, потом начала выдувать дым в воздух, где он смешивался с первыми звуками «Фантастической симфонии».