Читать книгу "Темное наследие - Александра Бракен"

Меня включили в фокус-группу, которая помогала в выборе униформы. Помню, как я сидела рядом с главой администрации Круз, и дизайнер, который разрабатывал образец – третью из пяти окончательных версий – вошел в конференц-зал. В следующее мгновение я обнаружила, что стою в дверях, готовая выскочить из зала. Я до сих пор не понимала, почему от вида именно этого конкретного варианта у меня так защемило сердце. Это была великолепная форма. Просто фантастическая. С ней всe было в порядке, даже если ее цвета…

Я глубоко вдохнула, посмотрела на Защитницу и кивнула. Мне было так неловко, когда руководитель администрации тогда спросил меня, что со мной произошло, и я смутилась еще больше, когда дизайнер объяснил концепцию. Контраст алого с серым должен был символизировать надежду на более надежное, мирное будущее перед лицом мрачного прошлого.

С этой униформой всe было в порядке и со мной тоже, и я доказала это, проголосовав за нее.

Из-под шлема Защитницы виднелась туго заплетенная коса, светлая кожа обгорела на солнце. Судя по строгой выправке, женщина раньше служила в какой-то государственной военной структуре, а затем прошла психологические проверки и тактическую переподготовку для службы в рядах миротворцев ООН. Она повела нас вперед с уверенностью человека, который привык отдавать приказы или, по крайней мере, следовать им.

– Подождите. – Я попыталась высвободить руку, но Защитница сильнее сжала пальцы, стаскивая меня вниз по ступенькам парадного входа в Старый главный корпус. По стуку каблуков Мэл я догадывалась, что она идет следом.

– Агент Купер сказал…

– Не сейчас, – резко отреагировала Мэл, останавливаясь рядом и показывая на группу Защитников, которые выстроились по периметру импровизированной стены, сдерживая напор любопытствующих зрителей, пытавшихся фотографировать, и немногочисленных репортеров.

– Что думает временный президент по поводу приближающихся выборов?! Она видела данные последних опросов? – выкрикнул один из них, обращаясь к Мэл.

– Мэл, как вы можете прокомментировать слухи о том, что Генеральная Ассамблея ООН вернется в Манхэттен? – вторил ему другой журналист.

– Мэл! Мэл!

Догадываясь, что об этом подумают окружающие, я придвинулась к Защитнице, игнорируя напряжение, нараставшее в моей голове. Колонки по-прежнему гудели, негромко потрескивали электрические заряды.

А вот слова Мэл прозвучали очень отчетливо.

– Улыбайся, – прошипела она мне, и сама растянула губы в искусственной улыбке.

Я не могла.

Среди взволнованной толпы, отключившись от непрекращавшихся выкриков, я внезапно поймала взгляд того самого парня. Он словно замер возле своего стула, и я тоже застыла. Потом парень нахмурился, отвел взгляд и уставился на высокого Защитника, который пробирался к нам сквозь толпу.

Защитница, державшая меня за руку, снова потянула за собой, дальше вниз, но не прочь от толпы, а прямо в нее.

– Почему мы идем сюда? – спросила я. Нам лучше было идти в прямо противоположную сторону – так было бы быстрее, и агент Купер тоже пошел туда же.

– Протокол безопасности изменился, – буркнула женщина. Ее коса еще больше потемнела от влажного воздуха.

Если ты когда-то уже встречался лицом к лицу со смертью и едва выжил, в тебе происходят необъяснимые изменения, пробуждается какое-то особое чувство. С того мгновения и навсегда ты становишься сверхпроницательным, пусть и неосознанно. Это не значит, что, насторожившись, ты сразу ощутишь укол тревоги. Или твое сердце вдруг быстрее заколотится в груди. Иногда не остается времени даже на такую реакцию.

Назовите это стремление к самосохранению инстинктом, интуицией или как-то еще – не важно, главное, что оно поселилось в тебе на всю оставшуюся жизнь. И когда оно пробуждается, твоя кожа начинает зудеть, словно от удара статическим электричеством.

Я должна была догадаться. Я помню, что это чувство укоренилось во мне, когда я случайно остановила машину родителей посреди шоссе I-495. В тот момент, когда грузовик врезался в нее с пассажирской стороны. Это чувство спасало меня слишком много раз, чтобы рискнуть и проигнорировать его сигналы. Что всегда говорит Вайда? Иногда нужно довериться своему нутру и послать нафиг вежливость и прочее дерьмо.

Сделать это под прицелом камер будет посложнее. Никто не должен увидеть меня напуганной или слабой – обойдетесь. Не в этот раз.

Но… это сейчас я ощущала нечто иное – не просто беспокойство. В воздухе возникла какая-то новая вибрация, она зудела в барабанных перепонках, впивалась в них с низким воем.

Лица людей расплывались в моих глазах, и вдруг я заметила, что девушка в ярко-желтом платье, схватив своего соседа за руку, показывает ему на что-то у меня за спиной.

Я оглянулась, пытаясь понять, куда они смотрят. Завывание стало громче, усилившись гулом колонок.

– Нам нужно пойти другой дорогой, – тихо сказала Мэл Защитнице. – Выйти из толпы.

Да. Да, нужно. Студенты и родители напирали друг на друга, пытаясь протиснуться к единственному выходу из ограждения. Дневная жара усиливалась, а вместе с ней становились громче запахи пота и скошенной травы, отчего во рту оставался горьковатый привкус.

Я снова повернулась – посмотреть, как лучше вернуться к Старому новому корпусу. Куда-то исчез агент Мартинес… Но тут толпа расступилась, пропуская к нам новое лицо. Это был тоже Защитник. Слишком тесная форма облепила его широкие плечи, бледное лицо блестело от пота. Он опустил голову, но его цепкий взгляд охватил меня с ног до головы. Я даже не успела окликнуть Мэл, как мужчина уже подошел совсем близко ко мне.

Так близко, что я увидела рисунок на его сверкающем значке.

Так близко, что я заметила: на его дубинке нет серебристой надписи.

Так близко, что я увидела, как его рука скользнула в карман куртки. И различила очертания смертоносного оружия, когда он приготовился нажать на спуск.

Я не думала. Я не кричала. В моем сознании вспыхнула картинка – лицо той пожилой женщины, что бросилась на нас сегодня – и я вскинула руки. Вытянутые вперед пальцы почти касались конца его дубинки. Мужчина стиснул зубы, в его глазах горела неприкрытая ненависть. Держа пистолет в кармане, он прицелился прямо мне в сердце.

Я выстрелила первой.

Я собрала заряд с гудящих вокруг проводов, превратив его в единый поток электричества, который сорвался с моей кожи. Я целилась ему в грудь, рассчитывая лишь сбить его с ног, но…

– Нет! – крикнул кто-то как раз в тот момент, когда Защитник – кем бы он ни был – вскинул свою дубинку, чтобы принять заряд. Она была из дерева, она должна была быть только из дерева, но поток света превратился в трескучее сияние, которое вспыхнуло вокруг дубинки, окружив мужчину потоками неистовой энергии.

– Что ты сделала?! – закричала Мэл. – Боже, что ты…

Но даже ее голос затерялся в реве колонок, взорвавшихся волной огня и грома.