Читать книгу "Время твари. Том 1 - Антон Корнилов"

Только эти слухи Патен не особо-то в уши пускал. Какое ему дело до того, что в Дарбионе делается? Дарбион — эва где! До Агара-то скакать целый день без продыху — туда Патен за все время, как на перекрестке обосновался, раза четыре выбирался, не больше. А до Дарбиона дней пять ехать — даль просто несусветная… Патеново разве дело разбираться, чего там такое происходит? Политика — дело знатных и богатых. Главное, что почему-то и в Агаре ни одного травника не нашлось. Ни одного лекаря-колдуна, ни даже ведуньи завалящей. Патен у прохожих спрашивал, а те ему в рожу хохотали. Дескать, запретили их, колдунов и травников и ведьм — даже искать не стоит. Магией теперь разрешено заниматься только членам Ордена Королевских Магов. В Агаре королевские маги, конечно, есть. Башни всех четырех Сфер высятся в Агаре, как по королевскому уставу и полагается — город-то немаленький, ему вполне под силу содержать и магов Сферы Огня, и магов Сферы Бури, и магов Сферы Смерти, и магов Сферы Жизни. Последние, как известно, врачевательством занимаются, только к ним Рыжий Патен, хозяин «Веселого Медведя», даже и не подумал сунуться. Королевские маги такую цену ломят, что помереть дешевле. Отплевался, в общем, Патен и повернул Блудку обратно…

Таверну «Веселый Медведь» никак нельзя было назвать многолюдным местом, и сам Рыжий Патен по причине природной угрюмости нечасто баловал своего слугу разговорами, поэтому обрадованный возможностью побеседовать с кем-то поумнее кобылы Блудки Риф с удовольствием поддакивал господину и даже умудрялся вставлять кое-какие реплики.

— Сдохну здесь без помощи, сдохну совсем! — неистово скреб брюхо Патен. — Коли б не водка, так давно бы уже окочурился! — Он длинным глотком опорожнил фляжку и сразу же скорчился на ступенях крыльца. — Великие боги, и водка уже не помогает!.. Как огнем потроха обожгло… Глотнуть больно…

— Вы бы, господин, и не глотали б, — вякнул Риф. — Можа, оно от водки-то и хуже вам?

— Приткнись! — свирепо оскалился Рыжий Патен. — Кому сказано?! Дурак! Водка — она наипервейшее лекарство от недугов телесных и душевных. Болван! Понимал бы что!.. Ну-ка, беги, наполни мне фляжку…

Рыжий тавернщик швырнул фляжкой в слугу и вдруг вздрогнул. А потом чуть приподнялся, вглядываясь туда, где полыхал тяжелым красным светом подожженный умирающим солнцем лес. По дороге, ведущей из леса, трусил на черном коне одинокий путник.

— Гля-кась, — на минуту забыв о хвори, удивился Патен. — Едет кто-то… Давай чеши навстречу — хошь силком, но волоки его сюда. Скажи, лучшие яства получит, вино благородное, холодное-прехолодное пиво и самую мягкую постель, какая только может быть… И почти задаром. Ну, сам знаешь. Да не прямо сейчас беги, орясина! Фляжку мне наполни, балбес!..

Стало совсем темно и Рыжий Патен зажег в трапезной таверны масляные светильники, когда под окнами раздался радостный вопль Рифа:

— Господин! Господин, к нам гость пожаловал! Накрывайте на стол, господин!

Спустя десять ударов сердца ступени крыльца заскрипели, дверь в таверну открылась, и в трапезную вошел путник. Патен, в это самое время кромсавший на куски черную кровяную колбасу, выпрямился и, вглядевшись в незнакомца, задержал в воздухе большой, остро заточенный кухонный нож.

«Ух ты! — пронеслось в голове тавернщика. — Милосердная Нэла послала мне утешение в моих муках… Какого гостя привела милосердная Нэла!»

По дорогам, на перекрестке которых стоял «Веселый Медведь», обычно путешествовала публика неприхотливая и безденежная: паломники, пьяницы-менестрели и лесные охотники. Реже заглядывали в таверну крестьяне, ездившие в Агар прикупить того, чего в их деревнях нипочем достать было нельзя, — народ насколько зажиточный, настолько и прижимистый; странствующие торговцы, норовившие расплатиться за стол и постель всякой дрянью, не стоящей и гнилого яйца, да бродячие маги — люди нечестные, мутные и опасные. Трижды случалось, что пролетали по дороге по каким-то своим неведомым делам королевские рыцари в сопровождении многочисленной свиты — это было самое лучшее. Осадит коня какой-нибудь в пух и прах разодетый оруженосец, гаркнет: «А ну, подать вина герцогу такому-то!..» Риф выбежит, на ходу кланяясь в ноги (он это откуда-то умеет, даром что балбес, не спотыкается), подаст оловянный кубок, наполненный из единственного неприкосновенного бочонка с вином, который Патен купил в тот же год, когда приобрел и таверну. Оруженосец швырнет монету, подхватит кубок да и скроется в клубах пыли. И все три раза такие посещения оказывались для Рыжего Патена чрезвычайно выгодными. Во-первых, свита проезжающих аристократов расплачивалась за пару глотков кислого и вонючего пойла не какой-нибудь там медью, а золотыми монетами. А во-вторых, после долгих поисков Риф все-таки выуживал где-нибудь в сотне-другой шагов от таверны из придорожной травы оловянный кубок.

Незнакомец, осчастлививший своей персоной «Веселого Медведя» в тот вечер, был молод — вряд ли он видел на своем веку более двадцати пяти зим. Одежда его, хоть и пошитая из довольно дорогой ткани, была лишена всяких украшений. Насквозь пропыленный длинный дорожный плащ молодой человек снял, как только вошел в таверну, и перекинул его через плечо. Густым слоем пыль покрывала и сапоги путника, и его одежду. Остановившись на пороге, незнакомец тряхнул головой — серое пылевое облако слетело с его сразу засиявших под огненным светом белокурых золотистых волос. И отчего-то лишь тогда Патен разглядел, что этот человек — настоящий красавец. Тонко очерченное лицо его дышало благородством. Рослый и широкоплечий, молодой человек вовсе не производил впечатления верзилы. Он был безупречно изящен, как мог быть изящен молодой лев, если б какому-нибудь могущественному магу пришла в голову мысль наградить царственного зверя человеческой оболочкой.

«Должно, графский сынок какой-нибудь? — подумал Патен. — Только… чего это он один? И без оружия?.. Не иначе в передрягу какую-нибудь попал…»

Эта мысль потянула за собой другую: а вдруг парня ограбили по дороге, лишив тем самым возможности заплатить хозяину «Веселого Медведя» за услуги? Но, заметив на шее незнакомца толстую золотую цепь, мерцающую невиданными прозрачными каменьями, Патен тревожную мысль сразу отбросил. От волнительного предвкушения скорой наживы брюхо тавернщика опять упруго зарычало, и рычание это мгновенно нашло ближайший выход наружу, заполнив помещение такими ароматами, что даже самому Патену стало дурно.

Путник, впрочем, не придал этому конфузу никакого значения. Шагнув к ближайшему столу, он почти упал на скамью и, измученно сгорбившись, навалился локтями на столешницу.

— О-о!.. — стараясь дышать ртом и оглядываясь на подозрительно затрещавшее пламя масляного светильника, сочувственно проговорил Патен. — Молодой господин, кажется, порядком утомился?..

Незнакомец снова тряхнул головой, будто пытаясь прийти в себя.

— Ты прав, тавернщик, — глухо произнес он. — Я совсем обессилел. Скажи, далеко ли отсюда до Агара?

— Очень далеко, — ответил Патен. — Агар в целом дне пути. На восток надо ехать, ежели в Агар попасть хотите. Но вы и прибыли с востока. Я вот как думаю, Агар вы проехали, потому что не на том повороте свернули. Но это ничего. Отдохнете у меня пару дней, а потом и двинетесь снова в путь.