Читать книгу "Избранница фортуны - Надежда Опрышко"

Мысли лихорадочно заметались в голове. Где она еще так устроится? (Об отъезде Настя не помышляла: два дня назад ее удерживала гордость, теперь к ней прибавился стыд.) Питание, жилье, временная прописка, да к тому же за необременительный труд в райских условиях ей будут платить двести долларов наличными! Тут тебе и курсы, и билеты в театры, и еще много всяких маленьких радостей в виде черного шелкового гарнитура нижнего белья.

— Да, согласна. — Настя лучезарно улыбнулась, чем сразила Дмитрия Васильевича наповал. — Только мне нужно свободное время для занятий.

— Разумеется. И еще выходной день по твоему выбору. Алла, покажи Насте ее комнату, крайнюю слева по коридору, — мгновенно распорядился он, довольный тем, что все так прекрасно устроилось. — Завтра ты можешь отдыхать. Вернее сегодня, — уточнил Дмитрий Васильевич, взглянув в очередной раз на запястье. — К тебе заглянет врач…

— Не нужно никакого врача! — заволновалась Настя, прижимая к себе спортивную сумку со всем своим богатством. — Я себя нормально чувствую.

— Хорошо, хорошо, но пусть он тебя осмотрит для моего спокойствия, — отстраненно попросил банкир, размышляя уже о сургутской нефти, льющейся в его банк безбрежными капиталами.

Поднимаясь на второй этаж, Настя отметила про себя, что вся трехкомнатная квартира семейства Муравьевых могла бы без труда поместиться в гостиной Дмитрия Васильевича Градского, которую она мельком увидела.

— Прошу осмотреть апартаменты, — Алла игриво развела руками, даже не понимая, насколько она сейчас похожа на своего отца. — Папочка лучшее отдает — здесь обычно останавливаются почетные гости.

Настя прошла в комнату, утопающую в зеленовато-серых тонах. Деревянная двуспальная кровать была застлана стеганым шелковым покрывалом с абстрактным рисунком, где преобладали оттенки табачного цвета. Рядом с кроватью стояла тумбочка, на ней настольная лампа в стиле модерн. Одну из стен полностью занимал зеркальный шкаф-купе. В противоположном углу разместилась видеотехника. Шторы из шелка серебристо-зеленого цвета идеально подходили дорогой обстановке. На низком столике возле кресла стояла удивительной красоты ваза с рисунком из побегов вьющихся роз.

— Смотри не разгрохай, — предупредила Алла, наблюдая за каждым ее движением. — Это вустерский фарфор, начало восемнадцатого века. Стас его обожает.

«Вот и забирал бы ее себе. А то придется ходить здесь, как по музею», — подумала Настя, а вслух спросила:

— Что обожает твой брат: восемнадцатый век или фарфор?

— Не старайся казаться глупее, чем ты есть на самом деле, — отпарировала Алла, направляясь к выходу. — Ванная комната — вторая дверь направо по коридору. Все остальное потерпит до утра, я смертельно устала, — вздохнула она, хлопнув на прощание дверью.

До утра! А сейчас что? Впрочем, Настя не сомневалась, что в понимании этой избалованной девицы, которой даже не влетело за ее выкрутасы, утро наступает тогда, когда ей этого хочется. Ну и ладно.

Девушка распаковала сумку, разыскала ванную, приняла теплый душ и вернулась в комнату. Через минуту она растянулась на белоснежных простынях. Вон как все обернулось. Внизу живота притаилась тихая боль, но она запретила себе думать об этом. Московская жизнь быстро лишает иллюзий. Ничего, она сильная, она справится. Она проведет черту между прошлым и будущим. И никогда, ни при каких обстоятельствах не вернется в прошлое. И вообще, с сегодняшнего дня она заставит переменчивую Фортуну вновь повернуться к ней лицом. Так она решила, и так будет! Настя взглянула на часы, чтобы запомнить время этого знаменательного момента. 6:05, воскресенье…

* * *

Игорь лениво открыл глаза — солнечный луч бил ему прямо в лицо. Господи! И почему он не задернул шторы! «Жалюзи?! А не шторы!» — удивился он. Настольные часы показывали 6:05. Что за наваждение?! Как он здесь оказался, в таком растерзанном, если можно так выразиться, виде? Игорь чуть приподнялся на локте и окинул взглядом развороченную постель. И тут в его голове неожиданно возникли обрывки воспоминаний вчерашней улетной пирушки. Он зарядился под самую завязку, а потом, потом все пошло по наезженной колее. В отличие от большинства наркоманов, любители коки утрачивали сексуальную активность, но не Игорь. Да, видимо, Настеньке досталось этой ночью. Обидно было, что он пребывал в таком раздражении, что толком ничего не мог вспомнить. И только темное пятно на голубом покрывале свидетельствовало, что он укротил эту строптивицу. «Ничего, она девочка крепкая, сибирской закалки, выдержит», — подумал Игорь с присущим ему цинизмом. Официальных обвинений он не боялся. Любой из его знакомых, да и соседей тоже, подтвердил бы, что девочка жила с ним добровольно и была вполне счастлива, треская бананы и шоколад. Вот только где она, милая его сердцу дворяночка?

Спустя десять минут все в нем клокотало от ярости. Сука! Разорвал бы ее на куски, если бы нашел! Его обчистили, нагрели, как какого-то лоха на десятки тысяч долларов!

Ничего, он разыщет ее, не иголка в стогу сена. У него множество наводок, чтобы вычислить эту невинно-наивную стерву! Прописка, курсы в университете, бывшие друзья. А когда найдет, он с ней разберется.

Глава 7
СЛУЧАЙНОЕ ЗНАКОМСТВО

— Интересно узнать, когда наша домработница приступит к своим прямым обязанностям? — донимала Алла папочку, сидя за столиком в ресторане. Они ужинали черной икрой, фаршированными шампиньонами, щавелевым супом, Дмитрий Васильевич заказал себе рыбное филе с огурчиками, а Аллочка — соте из барашка в лимонном соусе. Выбор десерта отложили на потом.

Официант в белоснежной рубашке суетился рядом, но дочь известного банкира даже бровью не повела, когда шустрый мальчик заботливо, с придыханием, наполнил ее бокал дорогим вином. Она чувствовала себя маленькой принцессой с самого рождения. Она и была ею. Разве кому-нибудь из ее знакомых подавали праздничный ужин на тарелках, расписанных золотыми листьями, со столовыми приборами, принадлежащими Марии-Антуанетте? Разве был хоть у одной из ее подруг гардероб, забитый тряпками со всего мира? Любое ее желание исполнялось. У нее было все, кроме одного, любви отца. Он лелеял ее, холил, оберегал, как любимую картину, которая напоминала ему о самом дорогом и утраченном. Осознание этого факта трудно было пережить, но Алла со временем смирилась, возмещая эмоциональную потерю материальными благами. Однако теперь ситуация резко изменилась. В ее и без того духовно разлаженном мире появилась рыжая благовоспитанная отличница из какого-то там Нижневартовска. Алле не хотелось признаваться себе в том, что она ревновала, два дня и две ночи жутко ревновала отца к найденышу. Слишком уж близко ее дорогой папочка принял к сердцу происшествие на загородном шоссе. Вот и сейчас не хочет обсуждать эту скользкую тему, не хочет, а придется.

— Так когда же Анастасия Муравьева соизволит появиться на кухне и потрясти нас кулинарными изысками?

— Ты же отлично слышала, что сказал Илья Моисеевич, — у девушки шок и неадекватная реакция, — ответил Дмитрий Васильевич, уверенно расправляясь с горячим. — Между прочим, — он отложил вилку и нож на край тарелки и взял бокал, в котором плескалось марочное «Шато-Латур 59», — именно благодаря твоему своеволию и бесхарактерности, да, да, бесхарактерности, Анастасии пришлось пройти через тяжелое испытание. В общем, я не вижу надобности нарушать предписание врача. Илья Моисеевич велел ей отдохнуть пару дней, значит, так тому и быть.