Читать книгу "Лес тысячи фонариков - Джули Си Дао"

– Так ты не жалеешь, что уехал вместе со мной?

– Ведь это я уговаривал тебя бежать отсюда, – засмеялся он, переплетая ее пальцы со своими. – Мой дом и моя жизнь – это ты, где бы ты ни была.

– А моя – это ты, – слова вырвались у нее прежде, чем она успела подумать. Вдыхая его запах, она старалась не думать о жестокой реальности, с которой должна будет столкнуться его любовь. Пока между ними была дистанция, чувства Вэя давали ей утешение и защиту. Но подпустить его ближе означало дать надежду, которая, возможно, никогда не оправдается, если предсказаниям Гумы суждено сбыться.

При мысли о тетке Сифэн слегка дотронулась до щеки и вздрогнула от жгучей боли. Каждый шаг лошади уносил ее все дальше от дома, а душа все больше разрывалась между радостью и печалью.

– Как твое лицо, сильно болит? – спросил Вэй, почувствовав ее движение.

Она закрыла рану ладонью:

– Все хорошо.

– Я понимаю, вначале тебе будет ее не хватать. Но со временем станет легче.

– Знаю, тетя меня никогда не любила, но она будет переживать оттого, что потеряла меня. Теперь у нее осталась одна Нин.

Сифэн вдруг вспомнила про мешочек, который вручила ей Нин, и с любопытством развязала его.

– Она положила нам немного еды. Морковь, две сливы, несколько грибов и горсть каштанов.

– Это половина ужина для одного из нас, – поддразнил ее Вэй, и Сифэн шутливо толкнула его.

– Она, должно быть, стащила, что смогла. При том, что знала: с Гумой шутки плохи.

Фрукты были подгнившими, грибы сморщенными, но все равно они вызвали у Сифэн теплую улыбку. Бедная маленькая Нин хотела отплатить добром за добро.

– Она ужасно любила сладости, готова была отдать за них все пять царств Фэн Лу. Если я декламировала стихи о Сурджалане, она забывала о своем шитье. Как же Гума ее за это бранила!

– Сурджалана, – Вэй как будто попробовал слово на вкус, – звучит как название восхитительного пирожного.

Сифэн засмеялась. Ее всегда занимали истории о царстве раскаленного песка и злом владыке Сурджаланы— божестве, которое когда-то правило там.

– Я прочитала о нем все книги, какие только можно было достать. Мне хотелось убежать и бродить среди этих мраморных городов, спать под звездами вместе с караванами, перевозящими товары…

– Тебе повезло. Тетка дала тебе хорошее образование, – угрюмо признал Вэй.

Все детство он провел, работая на ферме своих стареющих родителей, которые не могли обойтись без его помощи; ни на что другое времени не оставалось. Он был последним и лучшим из четырех сыновей. Его братья покидали родительский дом в надежде разбогатеть, но домой возвращались в саванах, повстречав на своем пути саму Смерть, прятавшуюся под личиной болезни или войны. После кончины родителей Вэй стал работать в городе. Его образование заключалось в постижении искусства создавать с помощью огня клинки да стрелы и в умении ковать доспехи. Для него оружейное мастерство было так же увлекательно, как для Сифэн – истории о далеких землях. Это была его отрада.

– Я, может, и не слишком образован, но найти работу в Императорском Городе мне будет нетрудно. Устроюсь к какому-нибудь ремесленнику, а потом и сам приобрету известность, – Вэй сделал паузу. – Это ведь Гума хотела, чтобы ты туда отправилась? Что она для тебя задумала?

– Отправиться во дворец и стать… служанкой или придворной дамой, – солгала Сифэн, довольная, что он не видит ее лица. – Деньги и прочное положение в обществе там будут обеспечены.

– Тебе не надо будет работать. Я об этом позабочусь.

Она обняла его вместо ответа и стала смотреть на деревья, стремясь успокоить свое сердце. Дорога огибала южную оконечность леса. До нее уже доносились запахи сырой древесной коры и тучной земли, питающей бесчисленные безымянные растения в лесной чаще. Легкий ветерок раскачивал верхушки деревьев, и они манили к себе, простирая ветви словно руки.

Вэй посмотрел на небо.

– У нас остался час до захода солнца. Тут недалеко стоянка, где можно заночевать, – он похлопал узел, притороченный возле ноги, и оттуда раздалось нежное металлическое позвякивание. – Через несколько дней нам попадется фактория, где я смогу продать эти мечи. На выручку мы купим провизии, которой нам хватит до конца пути.

– Ты, видно, раньше с ними имел дело.

– Много раз. Я хорошо знаю эту дорогу, – произнес он уверенно. – Это самый большой торговый путь, пересекающий весь континент Фэн Лу. Нам повстречаются люди со всех земель, о которых ты читала.

Как он и обещал, по дороге им попадалось множество всадников, и некоторые везли с собой семьи. Сифэн разглядывала их с жадным любопытством, особенное внимание обращая на жен.

Им навстречу попалась кибитка, в глубине которой восседала женщина, прижимающая к груди двоих детей. Ее волосы были покрыты ярко-голубым шарфом с золотой каймой, который красиво сочетался с ее кожей глубокого темно-коричневого оттенка. Обведенные сурьмой глаза, уставившиеся на Сифэн в ответ на ее взгляд, были удивительного янтарно-коричневого цвета, как верхушки колышущихся трав. Их взгляд был пристальным и, как показалось Сифэн, надменным, поэтому она поспешно прикрыла волосами рану на щеке. Внезапно властное чувство всколыхнулось у нее под ребрами, необузданная, грубая жажда охватила ее, но лишь на мгновение, исчезнув, как только кибитка скрылась из виду.

Незнакомка несла свою красоту так естественно, как будто в ней не было ничего особенного. Словно внешность определяла лишь часть женской сущности, а не всю ее целиком. Значит ли это, что Сифэн испытывает раздражение оттого, что ее красота значит больше, чем она сама? Но если красота говорит сама за себя, то, может, все остальное неважно, поскольку ничто другое для людей не имеет значения?

Ее размышления прервал голос Вэя:

– Вот стоянка, о которой я тебе говорил.

Они спускались с гребня холма в долину, посреди которой была расчищена окруженная кустами можжевельника площадка. Ветер доносил до них запах жарившегося мяса. Кто-то срубил две крепкие ветви и, забив их вертикально и пристроив в их развилки вертел, развел между ними веселый костер. На вертеле жарился дикий кабан, стекающий вниз жир шипел на огне.

От голода у Сифэн заурчало в животе. Она с облегчением отметила открытые, дружелюбные лица людей, встретивших их возле костра. Четверо мужчин в иноземных доспехах жарили мясо; на краю площадки молчаливо сидели двое монахов в унылых коричневых одеяниях.

– Друзья, не найдется ли у вашего костра место еще для двоих путников? – вежливо обратился Вэй к стоящему ближе всех высокому бородатому воину – на вид ему было около сорока.

Мужчины заговорили между собой на странном певучем языке; Сифэн уже приходилось однажды слышать его от купцов, остановившихся у них в городе. Они были родом из Камацу, лежащего за морем царства, и присматривали недорогую гостиницу, чтобы заночевать на пути в Императорский Город.