Читать книгу "Первая мировая война. Краткая история - Норман Стоун"

Действительно, во время войны снабжение Германии продуктами питания сократилось (особенно в зиму 1916/17 годов). Немцы, конечно, обвиняли Британию. Хотя причина заключалась, скорее, в системе контроля цен. На зерно цены регулировались, а на мясо — нет, и фермеры кормили зерном скот. Хотя известно, что зерно дает в четыре раза больше жизненной энергии, если потребляется непосредственно, а не косвенно — через мясо (двухфунтовой викторианской булки рабочему хватало на весь день). Потом в Германии стали контролировать цены на мясо, и фермеры начали забивать скот (девять миллионов свиней только весной 1915 года). Меньше навоза, меньше урожай. Проблему усугубил неурожай картофеля, и зима 1916/17 годов получила название «турнепсовой». Конечно, корень зла лежал в необдуманной политике контроля цен. Прусское министерство сельского хозяйства рассматривало блокаду как средство ужесточения сельскохозяйственных пошлин, чего всегда добивались правые круги. Так или иначе, крестьяне жили неплохо, а в городах люди ели турнепс и варили из сахарной свеклы патоку, которую и сейчас едят с картофельными пирогами — Reibekuchen mit Rubenkraut, — их можно купить к Рождеству на рынках в Кёльне.

Блокада имела и другой превратный эффект, предсказуемый, но не осознаваемый. Пока германский экспорт падал, возрастал британский вывоз товаров, оживился рынок Латинской Америки, по крайней мере открылась такая возможность. Экспорт приносил поступления — через военные займы и налоги — в казначейство, а это значит, что Британия могла выдавать кредиты союзникам — Италии и России, проводившим наземные битвы. Подобный прецедент уже был во время Семилетней войны 1756–1763 годов: на британские деньги Фридрих Великий, король Пруссии, воевал с Францией, Россией и Австрией, пока Британия уничтожала французскую империю. Теперь экспорт возрос: в 1916–1917 годах до пятисот двадцати семи миллионов фунтов в сравнении с цифрой в четыреста семьдесят четыре миллиона фунтов (в среднем) за довоенные пять лет. На этот объем экспорта Британия вышла только в 1951 году. Кстати, 1916 год оказался единственным в статистической истории Британии, когда она вывозила за рубеж больше, чем покупала. Однако экспорт требует квалифицированного труда, отвлекает рабочую силу (и оборудование) от военного производства, которое и так пострадало от необычного, но характерного для того времени явления: большое число квалифицированных рабочих пошли добровольцами на войну; экспортеры испытывали нехватку трудовых ресурсов и соперничали друг с другом в высоких зарплатах. Эта проблема частично разрешилась, когда в 1916 году Британия ввела воинскую повинность; исключение делалось только для особо важных профессий, но тогда в армию пришло меньше людей, чем во время добровольного набора. В целом в 1915 году британская военная экономика испытывала трудности, наносившие ущерб производству вооружений и боеприпасов, чего нельзя было сказать о Германии. В игру с забиванием мячей в собственные ворота превратилась блокада, и ее не удавалось должным образом использовать до 1918 года, когда различные нейтральные страны, главным образом вследствие американского вмешательства, стали ограничивать торговлю с Германией.

Следовало учитывать и другой исторический прецедент. В наполеоновские времена роль «мягкого подбрюшья» играла Испания. Теперь ее место заняла Турция.

2

Немцы надеялись, что весь ислам поднимется против Британии, как только султан-халиф объявит «священную войну». Однако в большинстве стран призыв султана не произвел впечатления, а российские татары и мусульмане Индии его просто проигнорировали. В любом случае «священная война» не имела особого смысла, когда одни христиане сражаются с другими христианами (а религиозный лидер младотурок как-никак был масоном из великого стамбульского рода).

Османская армия потерпела катастрофическое поражение на Кавказе, и назревало восстание арабских провинций. Удар британцев в Леванте мог сокрушить турок, проливы стали бы открыты для торговли с Россией. Балканские страны и Италия вступили бы в войну на стороне союзников. В конце 1914 года Британия предложила России Константинополь и планировала поделить всю Османскую империю среди союзных государств. Никто не ожидал, что турки способны оказать серьезное сопротивление. У них практически не было военной промышленности. Конечно, помощь могла прийти из Германии по Дунаю через продажную Румынию, но была бы незначительной и запоздалой. Эгейское побережье всегда притягивало воображение людей, получивших классическое образование, вроде поэта Руперта Брука, а Черчиллю оно нравилось тем, что не было частью Западного фронта. Британия в избытке имела линкоры еще с того времени, когда появился «Дредноут» (1906 год). Корабли этого класса с тяжелыми орудиями должны были «расчистить» Дарданеллы, древний Геллеспонт, шириной всего лишь восемьсот ярдов, который переплывали древние греки, из Сестоса в Абидос, а потом вплавь пересек и лорд Байрон.

Восемнадцатого марта британскую армаду из шестнадцати кораблей постигла беда. Их тяжелые дальнобойные орудия оказались не пригодны для борьбы с береговыми батареями. Кроме того, турки имели передвижные батареи и минные заграждения. Сразу же были потоплены три линкора, а еще три выведены из строя. Позже, когда появились немецкие субмарины, затонули еще два корабля, и флотилии в мае пришлось уйти из прибрежных вод. Командующий, человек разумный, считал, что береговую оборону должны сокрушить наземные силы. Но они находились в Египте; с их переброской возникали задержки: транспортные суда загружались не так, как надо; командующий сэр Ян Гамильтон отправлял их обратно, чтобы загрузить так, как следует. Беспокоила малярия (она убила Руперта Брука); из-за армейской скаредности и здесь, и в Месопотамии отсутствовали противомоскитные сетки. Передовая база располагалась на греческом острове Лемнос, и все приготовления делались на глазах турок. В любом случае по анатолийским железным и обычным дорогам турки могли доставить войска и орудия на Галлипольский полуостров гораздо быстрее, чем британцы на кораблях. Для переброски одной дивизии требовалось пятьдесят судов. Семь недель заняла подготовка к высадке, и турки, конечно, все это время не сидели сложа руки.

Оказавшись перед лицом смертельной опасности, турки пошли на отчаянный шаг. На востоке, в Ване, восстали армяне, мусульманский город подвергся разрушению, сопровождавшемуся кровавой бойней. Как раз перед высадкой британцев Энвер и Талаат приказали депортировать армян из всей страны, исключая Стамбул и Измир, на основании того, что им в основном нельзя доверять. Призывы царя, католикоса русской Армении, видных анатолийских армян и начавшиеся волнения в тылу передовых позиций лишь убедили младотурок в необходимости жестких мер. Поколениями армяне считались «самыми лояльными» из меньшинств, и даже в 1914 году их лидеру Богосу Нубару турки предлагали пост в правительстве (он отказался, сославшись на недостаточное владение турецким языком). С армянами не церемонились. По меньшей мере семьсот тысяч человек были отправлены в переполненных вагонах или пешим ходом на север Сирии в лагеря, где они умирали от голода и болезней. Имеются документальные свидетельства массового истребления армян, происходившего во время переселения.

Двадцать пятого апреля союзные войска высадились на пяти пляжах юго-западной оконечности Галлипольского полуострова. Они уступали в численности (пять дивизий против шести), а корабельная артиллерия не сумела подавить хорошо укрытые полевые орудия, да и вообще она была малопригодна для этих целей. Британцы понесли тяжелые потери во время высадки. Затем им пришлось подниматься вверх под обстрелом турок, владевших высотами. В особенно опасной зоне — в бухте Ари Бурну, названной позже бухтой АНЗАК, оказались австралийские и новозеландские волонтеры. Здесь противники зарылись в землю и попеременно атаковали друг друга. Даже с водой были проблемы: ее приходилось доставлять на лодках, понемногу, и все время под огнем. В августе британцы, подтянув три свежие дивизии, предприняли высадку севернее, на берег бухты Сувла. Но и здесь они потерпели неудачу: войска не смогли продвинуться в глубь полуострова, хотя какое-то время турки не оказывали им серьезного сопротивления, поскольку почтенный и опытный командующий хотел, чтобы на берег были вынесены все снаряжение и боеприпасы, прежде чем обрушиться на противника. Турки выстояли, проявив необычайное упорство и жизнестойкость, а их молодой командующий Кемаль (позднее) Ататюрк завоевал себе в этом сражении национальную славу. Правительство в Лондоне потеряло веру в успех всего предприятия, и в начале января 1916 года кампания была остановлена (профессионально). Союзники потеряли полмиллиона человек, в основном британцы, а турки — четверть миллиона. В этот период британцы терпели и другие неудачи: зимой 1915/16 годов пришлось прекратить поход на Багдад, а весной британцы сдались на милость победителя под Кутэль-Амарой.