Читать книгу "1759. Год завоевания Британией мирового господства - Фрэнк Маклинн"

Разделение труда у ирокезов было традиционным. Мужчины охотились и воевали, женщины ухаживали за детьми и занимались домашним хозяйством. Но, что характерно для многих традиционных обществ, и мужчины, и женщины могли становиться жрецами или пророками. Как многие индейские сообщества Северной Америки, ирокезы высоко ценили силу. Их сложная пантеистическая космология основывалась на общем понятии «ориенда» — полном единстве силы, материальной и духовной.

Ориенда была связана с численностью населения. Индейцы верили в то, что совокупная сила племени уменьшается даже из-за одной смерти. Поэтому у ирокезов был постоянный мотив для экспансии и агрессии: они нуждались в постоянном притоке свежей крови — либо от пленников, либо от вновь принятых племен.

В конце 1689 г., когда закончилась самая кровопролитная война в Канаде, при которой неистовые ирокезы сотнями убивали французов, численность воинов ходеносауне составляла 2 550 человек. Но после войны в 1690-х гг. она сократилась до 1 230 человек. Ирокезы восстановили численность войск частично за счет принятия в племена пленников, но в значительно большей степени в результате поглощения совершенно нового племени тускарора в Лигу Ходеносауне (Ирокезскую Лигу, которая позднее стала Лигой Шести Племен).

К 1720 г. ирокезы смогли снова отправлять на поле боя до 2 000 воинов.

Великим мифическим отцом-основателем ирокезов был Гайавата — мифическим в том смысле, что ему приписывают создание всего общественного строя конфедерации ходеносауне. Гайавата был вождем племени онондага, который положил конец вендетте и кровной мести — настоящему самоуничтожению, распространенному среди пяти первых племен ирокезов. Он заменил их сводом законов — согласно традиции американских туземцев, представляющим собой нечто подобное десяти заповедям, законам Солона и конституции США. Затем был учрежден Большой совет Пяти Племен, который занял место сборов онондага. Старейшие племена, могавки и сенека, по традиции сидели с восточной стороны костра Совета. Племена, вступившие в союз позднее, онеида и кайюга — с западной стороны, а онондага занимали северную позицию.

Действовала примитивная форма простонародной демократии: сначала выступали отдельные племена и разрешали свои разногласии, затем решались внутриплеменные вопросы, а потом (по меньшей мере, теоретически) вырабатывалось общее согласованное решение. В тех случаях, когда интересы племен были совершенно различными (скажем, могавки и сенека придерживались одного мнения, а онеида и кайюга — прямо противоположного), решающий голос принадлежал племени онондага. Верховным правителем признавался главный вождь этого племени, которого обычно и называли Онондага.

Главенство онондага с нашей современной точки зрения вызывает недоумение: ведь индейцы сенека были значительно более важным племенем во многих отношениях, они могли предоставить такое количество отважных воинов, какое собирали все остальные четыре племени, вместе взятые. Каждого ирокезского вождя считали полукоролем, он пользовался значительной местной властью, подчиняясь только главному владыке Онондага.

Короче говоря, Лига Ходеносауне (Ирокезская Лига) представляла собой примитивную форму федерализма. Ее политическая структура, безусловно, была ключевым фактором развития и подъема ирокезов в качестве военной структуры. Они достигли зенита расцвета в семнадцатом столетии, когда вооруженные мушкетами, приобретенными у голландских торговцев мехом, они завоевали племена гуронов, эри, мононгахела и шауни.

Но в 1665-67 гг. ирокезы потеряли уверенность и были остановлены. Измотанные постоянными войнами, пострадавшие от иезуитов, обращавших их в христианство, лишенные поставок оружия после завоевания англичанами Голландской Северной Америки, на всю остальную часть столетия ирокезы приостановили экспансию.

Ирокезы постоянно вызывали восхищение европейских наблюдателей. К поклонникам этих племен в восемнадцатом столетии относятся Бенджамин Франклин и Томас Джефферсон, в девятнадцатом столетии — Льюис Морган, Фридрих Энгельс и Карл Маркс. На человека из внешнего мира глубокое впечатление оказывали, как правило, три вещи: ирокезская демократия, отсутствие государственного аппарата и роль женщины. Аксиома европейцев заключалась в том, что общественного согласия невозможно достичь без угрозы применения силы и без опоры на солдат, жандармов, полицию, королей, губернаторов, аристократию, префектов, судей, суды и тюрьмы. Но общество ирокезов существовало без государства — во всяком случае, там не было ни единого человека, полностью занятого осуществлением и контролем норм, ценностей и законов общества. Более того, ирокезы достигли выполнения и другой «невозможной» задачи — создания демократической системы, смешанной без принуждения с общинной экономической системой.

Их политическая изощренность оказалась удивительной. Франклин, общепризнанный белый представитель верховной власти, высказал в их адрес скупой сомнительный комплимент за способность ирокезов поддерживать гармонию в своей федеральной лиге: «Очень странно, что шесть наций невежественных дикарей смогли создать схему подобного союза и далее действовать в соответствие с ней так, что она сохранялась в течение многих веков, оставаясь нерушимой. Но такой союз практически невозможен для десятка или дюжины английских колоний».

Шесть народностей действовали по принципу кровного родства, в котором гены или кланы более важны, чем семейное ядро. Ирокезская лига, уделявшая такое же внимание кланам и племенам (фратриям), как и демократическому принятию решений, напоминает города-государства древней Греции, хотя в некоторых отношениях они превзошли греков.

Ирокезы высоко ценили женский принцип. Родословную определяли по материнской линии или по матери, хотя североамериканские индейцы, как правило, отсчитывали ее по отцовской, мужской линии. Более того, женщины могли принимать участие в советах рода — демократической ассамблее, где каждый совершеннолетний человек, мужчина или женщина, имел право голоса по рассматриваемым вопросам. Особым влиянием женщины пользовались в племени сенека. Они, не испытывая никаких сомнений, могли «сбить рога» с головы вождя или разжаловать его до рядового члена племени (хотя смертная казнь членов лиги была запрещена, исключая лишь те случаи, когда вождь оказывался неисправимым, отказывался раскаяться или злоупотреблял своим положением).

Но мы не должны преувеличивать значение полового равенства или считать лигу раем, где не существовало проблем пола. Мужчины сохраняли высшую или верховную власть в исполнительных советах, где присутствовали только мужчины и решались «экстренные» или чрезвычайные проблемы (вопросы, связанные с войной). Естественно, что они сами решали, что входит в понятие чрезвычайного положения. Это характерно для всех подобных «сенатов».

Но в Версале жадных слушателей Бугенвиля, очарованного ирокезами, не интересовали ни обычаи, ни образ жизни индейцев, ни их политика, ни то, как они принимали решения. Больше всего французской элите оказался любопытен статус «дикарей». Упиваясь комфортом в парках Версаля, эти люди наслаждались роскошью косвенных переживаний сильных ощущений, слушая рассказы молодого гения об ужасах и убийствах ирокезов.