Читать книгу "Стратегия и тактика в военном искусстве - Генрих Антуан-Анри Жомини"

В обычных условиях, руководствуясь положениями конституции, правительства, следуя всем изменениям выборной законодательной власти, менее всего склонны к созданию грозного военного потенциала. Однако в условиях больших кризисов эти совещательные органы иногда добиваются несколько иных результатов и сходятся во мнении в необходимости максимального укрепления могущества нации. И все же некоторое число таких примеров в истории может составить целый список исключительных случаев. В них шумная и бурлящая ассамблея, поставленная перед необходимостью завоевания или гибели, действовала в пользу чрезвычайного энтузиазма нации для спасения страны и одновременно самих себя. Для этого она обращалась к самым ужасным мерам и для их поддержки призывала к безграничной диктаторской власти, которая подавляла как свободу, так и закон под предлогом их защиты. Это уже скорее диктатура (или абсолютная и чудовищная узурпация власти), чем форма выборной ассамблеи, которая является чистым проявлением энергии. О том, что происходило в Конвенте после падения Робеспьера, свидетельствовал ужасный Комитет общественного спасения, так же как палата депутатов, избранная в 1815 году. Диктаторская власть, оказавшаяся в руках немногих, всегда была последней надеждой на спасение в великих кризисах, и кажется естественным прийти к заключению, что страны, контролируемые выборными ассамблеями, должны быть в политическом и военном отношении слабее, чем абсолютные монархии (добавим, и авторитарные патриотические (но не клептократические) режимы), хотя в других отношениях они имеют неоспоримые преимущества.

Особенно необходимо следить за сохранением армий в период длительного мира, потому что тогда существует наибольшая вероятность того, что они придут в упадок. Важно пестовать боевой дух в армиях и проявлять его в больших маневрах, которые, хотя лишь отдаленно напоминают действия в настоящей войне, все же, несомненно, полезны для армий в их подготовке к войне. Не менее важно не давать армиям расслабиться, что может быть сделано использованием их на работах, нужных для обороны страны.

Обособление в войсковых гарнизонах по полкам является наихудшей из возможных систем, и русская и прусская система по дивизиям и постоянным армейским корпусам представляется более предпочтительной. В общих чертах русская армия в настоящее время может быть представлена как образец во многих отношениях, и если во многих пунктах ее традиции были бы бесполезны и непрактичны где-либо еще, следует признать, что многие хорошие установления вполне могут быть у нее переняты.

Что касается награждений и продвижения по службе, то они весьма существенны и как дань уважения за долгое служение стране и в то же время должны открывать путь наверх перспективным военным. Три четверти продвижений должны заполнять реестр для каждого звания, а одна четверть должна быть зарезервирована для тех, кто отличается особыми доблестью и усердием. И наоборот, во время войны обычная очередность присвоения званий должна быть приостановлена либо, по крайней мере, сокращена до трети продвижений, чтобы две трети оставались для награждения за примерные доблесть и отличную службу.

Превосходство в вооружениях может увеличить шансы на успех в войне, само по себе оно не выигрывает сражения, но это важнейший элемент успеха. Каждый может вспомнить, как почти гибельным для Франции при Прейсиш-Эйлау (1807) и Маренго (1800) было ее большое отставание в вооруженности артиллерией. Мы можем также обратиться к огромным успехам тяжелой французской кавалерии при возрождении кирас, от которых она до этого отказалась на столь долгое время. Всем известно огромное преимущество пики. Несомненно, в небольших столкновениях вооруженные пиками уланы не будут более эффективными, чем гусары, но при атаке в шеренге дело принимает совсем другой оборот. Как много храбрых кавалеристов стало жертвами предубеждения, которое они имели в отношении пики, потому что носить ее несколько более обременительно, чем саблю!

Вооружение армий все еще может быть подвержено большим изменениям, государство, которое возьмет на себя ведущую роль в том, чтобы произвести более совершенное вооружение, приобретет для себя огромные преимущества. Все еще оставляет желать лучшего артиллерия, но наступательное и оборонительное вооружение пехоты и кавалерии также заслуживает внимания предусмотрительного правительства.

Новые изобретения последних двадцати лет, похоже, грозят большой революцией в организации армии, вооружениях и тактике. Одна только стратегия останется неизменной, с теми же ее принципами, как и при Сципионах, Цезаре, Фридрихе и Наполеоне, поскольку они не зависят от характера вооружений и организации войск.

Средства разрушения приближаются к идеалу с ужасающей быстротой. (Напомним, что с тех пор гений изобретательства века неуклонно направлялся на совершенствование огнестрельного оружия. Артиллерия, которая считалась почти совершенной, конечно, претерпела важные изменения, а повышенная эффективность стрелкового оружия не менее заметна. В то же время мы ничего сейчас не слышим о паровых пушках Перкинса; и пока что ни одна цивилизованная армия не организована по плану, который предлагает автор для того, чтобы лишить эти машины разрушения их эффективности. – Пер.) Ракеты Конгрева (в конце XVIII в. индийцы применили против англичан ракеты массой от 3 до 6 кг с железной гильзой и бамбуковой палкой-стабилизатором. Эти ракеты усовершенствовал английский полковник У. Конгрев, и они использовались в англо-датской войне 1807–1814 гг., Лейпцигском сражении 1813 г. и при Ватерлоо в 1815 г. В России в 1814–1817 гг. И. Картмазов и А.Д. Засядько разработали 2–2,5-и 4-дюймовые фугасные и зажигательные ракеты с дальностью полета 1,5–3 км. Ракеты успешно использовались русскими в войнах 1828–1829, 1853–1856, 1877–1878 гг.; позже, в связи с развитием нарезной артиллерии, интерес к ракетам в армиях мира снизился до конца 1920—1930-х гг. – Ред.), эффективность и направление которых, говорят, теперь можно регулировать, гаубицы, которые выстреливают картечь на расстояние полета пули (шрапнельные снаряды. – Ред.), паровая пушка Перкинса, которая извергает столько же ядер, как и батальон, множат шансы на разрушение, как будто гекатомбы Прейсиш-Эйлау, Бородина, Лейпцига и Ватерлоо недостаточно для истребления европейских народов.

Если правительства не выступят единым фронтом на конгрессе с тем, чтобы осудить и запретить эти разрушительные изобретения, не останется ничего другого, кроме как сделать половину армии состоящей из кавалерии с кирасами, для того чтобы захватывать на большой скорости эти машины. Пехота будет даже благодарна за возвращение к своему оружию Средних веков, без которых батальон будет уничтожен, прежде чем вступит в бой с противником.

Мы опять увидим знаменитых воинов, закованных в броню, а лошадям также понадобится такая же защита. (Фантазии автора реализовались в XX в. в танках. – Ред.)

В то время как есть сомнение насчет реализации этих опасений, однако же, определенно артиллерия и взрывное дело ушли вперед, что приводит нас к необходимости подумать об изменении глубокого построения, которым так злоупотреблял Наполеон. Мы возвратимся к этому в главе о тактике.

Здесь мы вкратце подведем итог важнейших основ военной политики, которую следует принять мудрому правительству.