Читать книгу "Огонь и ярость. В Белом доме Трампа - Майкл Волф"

Сорокапятилетний Прибус не был ни политиком, ни тактиком, ни стратегом. Он был политической машиной из старых профессионалов. Фандрайзер.

Парень из рабочей семьи, родившийся в Нью-Джерси и переехавший в Висконсин, он в тридцать два в первый и последний раз принял участие в гонке за выборную должность: место в Сенате штата Висконсин. И проиграл. Зато стал председателем Партии республиканцев в штате, а затем и главным консультантом Республиканского национального комитета. В 2011 году поднялся до председателя РНК. Политическим капиталом Прибуса было его умиротворение “Чайной партии” в Висконсине и его связь с висконсинским губернатором Скоттом Уокером, восходящей республиканской звездой (и недолго – очень недолго – лидером президентской гонки 2016 года).

С учетом того, что значительная часть Республиканской партии неизменно противостояла Трампу, а в самой партии практически никто не сомневался, что он потерпит бесславное поражение и вместе с собой потянет партию на дно, после выдвижения Трампа в президенты Прибус подвергся сильнейшему давлению: чтобы он переключил ресурсы на другого кандидата в списке, а еще лучше полностью устранился от кампании Трампа.

Сам будучи уверен в том, что дело Дональда безнадежно, Прибус тем не менее сделал на него ставку. То, что он не бросил Трампа, возможно, добавило последнему несколько очков, необходимых для победы, и сделало Прибуса почти героем (точно так же, если бы кампания была проиграна, то, по словам Келлиэнн Конуэй, он оказался бы козлом отпущения). В результате Прибус, за отсутствием других кандидатур, стал главой аппарата.

Вхождению в узкий круг сопутствовала изрядная доля неуверенности и растерянности. После своей первой продолжительной беседы с Трампом Прибус вышел с ощущением: как это все странно и обескураживающе! Трамп не закрывал рта и повторялся снова и снова.

– Значит, так, – предупредил Прибуса близкий партнер Трампа. – Из отведенного на разговор часа пятьдесят четыре минуты у него уйдут на разные байки, которые будут бесконечно повторяться. Так что у вас должна быть одна-единственная заготовка, и постарайтесь ее вставить при первой возможности.

Назначение Прибуса главой аппарата, объявленное в середине ноября, поставило Бэннона на одну доску с ним. Трамп держался внутренней установки: никого не облекай реальной властью. Прибус даже на высокой должности будет, по заведенной традиции, не слишком сильной фигурой, как и все адъютанты Трампа в прошлом. Этот выбор также отлично работал в отношении других назначенцев. Том Баррак будет легко обходить Прибуса и разговаривать с президентом один на один. Позиция Джареда Кушнера как зятя и в ближайшем будущем главного помощника не пострадает. А Стив Бэннон, докладывающий Трампу напрямую, останется непререкаемым рупором трампизма в Белом доме.

Иными словами, будет один номинальный глава аппарата – не имеющий особого значения – и разные другие, на практике куда более важные, обеспечивающие хаос и личную, не ставящуюся под сомнение независимость Трампа.

Джим Бейкер, глава аппарата Рональда Рейгана, а потом и Джорджа Буша-младшего, в глазах подавляющего большинства образцовый менеджер Белого дома, посоветовал Прибусу не принимать это предложение.

* * *

Удивительное превращение Трампа из потешного кандидата в радетеля за недовольных, потом в смехотворного номинанта и, наконец, во взятого на неопределенное время напрокат избранного президента никак его не отрезвило. После первого шока он мгновенно переписал свой портрет, представ в образе неизбежного президента.

Низшей точкой его кампании и примером ревизионизма, связанного с осознанием нового статуса, можно считать видеозапись Билли Буша. В неофициальной беседе с ведущим дружественной кабельной сети он дал такое объяснение: “То был не я”.

Ведущий согласился, что несправедливо судить о человеке по какому-то одному событию.

– Да, – сказал Трамп, – то был не я. Мне говорили люди, разбирающиеся в таких вещах, как легко может все меняться: другой голос, другой человек.

Как победитель он ждал, что теперь станет объектом преклонения, обольщения и раздачи милостей. Он ждал, что это будет работать двусторонне: прежде враждебные масс-медиа превратятся в дружественные.

На деле же его, победителя, с ужасом рисовали как разрушителя те медиа, которые в прошлом, как нечто само собой разумеющееся, со всей почтительностью рассыпали похвалы будущему президенту, кем бы он ни был. (Нехватка трех миллионов голосов – эта тема продолжала преследовать Трампа, и ее лучше было избегать.) У него в голове не укладывалось, как те же люди – то есть СМИ, – которые жестоко критиковали его за высказывание, что он может не признать результаты голосования, теперь смеют называть его нелегитимным.

Трамп не был политиком, который мог проанализировать фракции своих сторонников и хулителей; он был торгашом, которому надо продать товар. “Я победил. Я победитель. Я не лузер”, – повторял он, словно мантру, отказываясь верить своим ушам.

Бэннон описывал его как такой простой механизм. Кнопка “вкл.” – сплошная лесть, кнопка “выкл.” – сплошная клевета. Лесть лилась рекой, подхалимская, изобилующая превосходными степенями и напрочь оторванная от реальности: такой-то самый лучший, самый невероятный, круче не бывает, бессмертный. Клевета была злобной, горькой, обиженной – “пошел прочь и закрой за собой железную дверь”.

Такова была природа Трампа-торговца. Он свято верил в то, что не существует причин не перехваливать перспективный товар. Если же покупатель бойкотирует эту перспективу, то почему бы не завалить его или ее презрением и исковыми заявлениями. В конце концов, если они не реагируют на подлизывание, то пускай хотя бы реагируют на эти ворохи бумаг. Бэннон был уверен – пожалуй, даже слишком, – что Трампа можно легко включать и выключать.

Его можно было подстрекать, чем и занимался Бэннон на фоне смертельной войны, кто сильнее – с медиа, с демократами, с вашингтонским “болотом”, – а можно было и обхаживать. Больше всего Трамп любил именно обхаживания.

Джефф Безос, основатель интернет-компании Amazon.com и владелец Washington Post, которая стала, в числе других СМИ, черной меткой для Трампа, при этом не жалел усилий, чтобы установить личные отношения как с самим избранным президентом, так и с его дочкой Иванкой. Во время предвыборной кампании Трамп говорил, что Amazon “уходит от убойных налогов” и если он победит, “у них возникнут те еще проблемы”. А теперь вдруг он нахваливал Безоса как “гения высшей пробы”. Илон Маск, посетив Башню Трампа, убеждал его и новую администрацию, чтобы они поддержали полеты на Марс, и Трамп за это тут же ухватился. Стивен Шварцман, глава инвестиционной группы компаний Blackstone Group – и дружок Кушнера, – предложил организовать совет предпринимателей при президенте, и Трамп это с радостью принял. Анна Винтур, издатель Vogue и королева индустрии моды, мечтала стать при Обаме послом США в Великобритании, а когда этого не случилось, сблизилась с Хиллари Клинтон. И вот теперь Винтур приехала в Башню Трампа (при этом отказавшись выйти к прессе) и предложила свои услуги в качестве его посла при дворе Елизаветы II. И он был склонен поддержать эту идею, но “к счастью, по словам Бэннона, между ними не пробежали токи”.