Читать книгу "Королевство на грани нервного срыва - Надежда Первухина"

— А мне его стихи не нравились, — вдруг отрезала Полетта.

— Почему?

— Он в них лгал. В каждой строчке. Если человек не живет так, как он пишет, стоит ли доверять тому, что он написал?

— О-о-о, это непростой вопрос о творчестве и творце! Полетта, я рада такому вопросу, но не готова к нему. Когда башка замотана бинтами, не очень-то удобно рассуждать об отвлеченных материях. Давай просто прервемся на чай с печеньями, наверняка на кухне можно что-нибудь нарыть.

— Нарыть?! Ваша светлость, вы иногда изъясняетесь прямо как барышня Оливия.

— Ну, я же ее мачеха.

— Вы ее любите?

— Сама как думаешь?

— Думаю, что вы ей не мачеха, а лучшая подруга, какая только может быть! И я знаю, что это вы исцелили ее, а вовсе не этот… с лапами… Священный Жук.

— Полетта, ты с этим не очень. За такое бывают доносы.

— А я все равно… Потому что я вам верю. В вас верю.

— Полетта… Ну вот, а реветь-то зачем…

— Все, я уже не ревлю, то есть не реву, я пойду за чаем и медовыми коврижками. Их уже должны испечь.

— А-ах! А мы тут! А они там!!! Коврижки! Без нас!!! Беги скорей и без полного подноса не возвращайся! И сыру возьми, самого острого и соленого! И чай нам сделай покрепче!

Полетта умчалась, я соскользнула с кровати гибкой змеей (я здорова, я чудо Всего Сущего, помните?), подхватила первый мешок с письмами и сунула его в камин. Огонь немедля зачах, но я струйкой плазмы из левого глаза испепелила пустые бумажки вмиг. Следом отправился и второй мешок (камины в замке просто огромные), и его постигла та же участь. Хватит марать руки об эту ерунду! Кстати, их надо как следует продезинфицировать…

Только вот одно письмо не сгорело. Оно, словно почтовый голубь, нежно порхнуло к моим ногам.

— Вот упрямое! — я взяла письмо в руки. Раз уж оно спаслось из плазменной атаки, то достойно того, чтобы я его прочла.

Внутри письма оказался плотный лист веленевой бумаги и на нем всего одно предложение:

Я знаю, кто ты.

Ни подписи, ни адреса неизвестный или неизвестная не оставили, как водится.

— Что ж, знаешь так знаешь, — я раскалила ладонь левой руки докрасна и смотрела, как письмо на нем становится белесым пеплом. — Знание, говорят, сила.

Вот за этим и застала меня Полетта, вбежавшая в комнату с сервировочным столиком.

Краем глаза я увидела, какое белое у нее стало лицо. Немудрено. Моя раскаленная ладонь выглядела, прямо скажем, неестественно и жутковато. Я немедленно вернула ей прежний вид и сказала:

— Полетта, сохраняй спокойствие. Придется тебя… посвятить в свою тайну. Запри за собой дверь. И прекрати бояться, я тебя не трону.

— В-ва… В-ва…

Я указала ей на банкетку перед туалетным столиком:

— Сядь.

Она села и замерла, как суслик перед пастью лисицы. Вот бедолага. Ступор сопорозус, как сказал бы дотторе Гренуаль.

Я начала мягко:

— Дорогая Полетта, девочка моя. Несколько минут назад ты сама сказала, что веришь мне. Что понимаешь — это я сумела исцелить герцогиню Оливию. Но это совершенно не означает, что я ведьма. Я могу поклясться тебе здоровьем моей дорогой Оливии, что я не ведьма.

С Полеттой произошло невероятное — она тут же успокоилась, вздохнула и сказала:

— Ой, ну слава Исцелителю, тогда я сервирую чай.

И принялась хлопотать, разрезая коврижки (аромат!!!) и наливая в чашки чай с лимонником.

Тут уж я чуть не села от изумления:

— Полетта, как, а ты не хочешь узнать, кто я, ну, на самом деле? Если я не ведьма?

Полетта подала мне чашку и сказала:

— По существу, ваша светлость, не мое это собачье дело. Кто вы и кто я? Еще перед каждой курицей отчитываться. И потом, я иногда…

— Подслушиваешь. Чай великолепен. Присоединяйся.

— Спасибо. Если вы с госпожой Сюзанной хотите, чтобы я не подслушивала, лучше отрежьте мне уши. И потом, я в замке главная по подслушиванию. Пусть уж лучше подслушаю я, чем какая-нибудь индюшка, которая расстрекочет ваши тайны по всему замку и окрестностям.

— Да, да, да… Но что ты поняла из подслушанного?

— Вы — дочка Фигаро и Сюзанны. И это тайна, которую я схоронила очень глубоко в сердце.

— Да.

— Но при этом вы не из нашего мира.

— Да.

— Вы как Исцелитель.

— Не совсем, но близко к истине. Я из другой звездной системы.

— Вот-вот. Ваша светлость, вы кушайте коврижку. Таких в вашей системе звездной небось не пекут. Я только, конечно, все это не понимаю… Галактические кластеры там, системы там, теории струн… Главное, что вы не ведьма.

— Полетта, если уж ты так хорошо подслушиваешь, то знаешь, что никакой магии и ведьм нет.

— В этом, ваша светлость, вы, извиняюсь, ошибаетесь. Как там у вас — не знаю, а у нас они имеются. Теория струн сама по себе, а волшба — сама по себе.

— Полетта, кто это-то тебе сказал?

— Прабабушка моя. Она ведьма каких поискать. Ее и ищут — вся Святая Юстиция и прочие там… И никогда не найдут. Она им так отводит их моргалки, что они в трех кустах ежевики не могут разобраться. Или темноту наведет. Или сон. А ваша теория струн моей прабабушке без надобности. Я маленькая была, мамку-папку потеряла, померли они от чумы, так она меня воспитывала-выращивала. И говорила: запомни, мол, свинка моя морская, что наука и магия не противоречат, а дополняют друг друга. Кстати, она иногда превращала меня в морскую свинку, но это исключительно для моей пользы.

— Кошмар какой…

— И ничего не кошмар. Очень полезно. Я до сих пор могу хоть крыской, хоть мышкой, хоть морской свинкой обратиться, легко. Да вы кушайте, кушайте.

— Полетта, мне сейчас будет дурно. Я крыс боюсь. И мышей.

— Да ладно. А мессер Софус?

— Ты и про него знаешь! А может, сама и колдовать умеешь?

— Немножко.

— Тогда почему ты так испугалась предположения, что я ведьма?

— Потому что моя прабабушка еще и пророчица. И она предрекла, что однажды я увижу ведьму, которая воплощает в себе великое зло и разрушение. Я и испугалась, что это вы.

Полетта шмыгнула носом.

— Я, конечно, не сахар, но я не то существо, о котором пророчила твоя прабабушка.

— Вот я и обрадовалась. И потом, я за вас боюсь. Чтоб вас не схватили эти подлые, из Юстиции…

— Полетта, милая, спасибо! Я сумею за себя постоять, если что. И за весь Кастелло ди ла Перла — до последнего таракана!