Читать книгу "Вальс сердец - Барбара Картленд"

— Пойдемте! Пора уезжать. Я отвезу вас обратно.

Гизела изумленно уставилась на него широко раскрытыми глазами. Его тон сильно задел ее, и она залилась краской.

Миклош, швырнув на стол пачку ассигнаций, схватил Гизелу за руку и повел к выходу, но в это время оркестр заиграл мелодию, которую оба так хорошо помнили.

Это была та самая песенка, благодаря которой они встретились. Миклош остановился и повернулся к Гизеле, а с террасы до них донеслись чистые и мягкие звуки сопрано. Певица исполняла первоначальный текст песни, а не одну из многочисленных переделок:

Ищу любимого и зажигаю свечи. Ищу любимого, кружится голова.

Стиснув руку Гизелы, Миклош повел девушку через садик обратно к террасе, и они вновь закружились в танце.

Ищу любимого и зажигаю свечи. Ищу любимого, кружится голова. Высоко в небе радуга мне шепчет Моей надежды тайные слова: «Он рядом — оглянись и ты увидишь». Но где же он? Быть может, за тобой, Там, в вышине? Я плачу от обиды, А оглянулась — он передо мной.

Услышав последние слова, Гизела посмотрела Миклошу прямо в глаза.

— Дорогая, я думаю, что вы, так же как и я, не станете отрицать, что встретили свою любовь, — мягко произнес Миклош, нежно сжимая Гизелу в объятиях.

Она ничего не ответила, да это и не было нужно.

Песня закончилась, и они в молчании двинулись к воротам, где ждала их карета.

Миклош заранее распорядился, чтобы у сидений откинули спинки. Миклош придвинулся ближе к Гизеле и взял ее за руку, а форейтор, перед тем как закрыть дверцу, укрыл им ноги теплым пледом и зажег светильник.

Освещаемая звездами, карета покатила в сторону Вены.

Ехали молча. И только когда карета въехала в город, Гизела тихо спросила:

— Вы… правда… уедете?

— Я обязан уехать.

— Почему? Почему? Мне было так… хорошо с вами!

— В этом-то все и дело, — ответил Миклош. — Именно поэтому я не прав.

— Не правы в чем? — изумленно спросила Гизела и, поколебавшись, добавила: — Вы… женаты?

— Нет, — ответил Миклош.

— Тогда что же может быть плохого в том, что мы с вами встречались?

— Я обязательно расскажу вам об этом, но не сейчас. Я не хочу причинять вам боль. Клянусь вам, этот вечер был самым прекрасным в моей жизни.

— И… в моей… тоже.

— О, Гизела, почему мы не можем заглянуть в будущее, где нас ждали бы тысячи волшебных вечеров, еще более счастливых и полных очарования! Почему человеку нельзя быть уверенным в счастье?

В его голосе было такое глубокое отчаяние, что Гизела умоляюще сложила на груди руки, в надежде услышать объяснение. Но в это время карета остановилась, и она поняла, что путешествие подошло к концу. Они вернулись в отель «Захер».

Форейтор открыл дверцу и уже собрался помочь Гизеле выйти из кареты, как Миклош распорядился:

— Ступай к главному входу и попроси, чтобы открыли заднюю дверь.

Форейтор помчался исполнять приказание, а Гизела в отчаянии воскликнула:

— Как вы можете бросить меня здесь одну в полной растерянности? В чем вы не правы? Я не понимаю… Вы мне так и не ответили… Нам нужно… увидеться!

— Но как? — спросил Миклош.

— Я не могу заранее знать… когда останусь одна… без папы.

Миклош задумался.

— Вы будете завтра на репетиции?

— Да, как обычно… в ложе.

— Я присоединюсь к вам.

— Только, пожалуйста, будьте осторожны и постарайтесь, чтобы вас никто не увидел. Боюсь, я не смогу объяснить отцу наше знакомство.

— Я буду осторожен. Я знаю, что вы, как и я, питаете отвращение ко всякой лжи и обману. Я прошу вас мне верить. Я люблю вас!

Миклош подал ей руку и помог выйти из кареты.

— Спи спокойно, моя несравненная, очаровательная нимфа. Не думай ни о чем, просто представь себе, что мы с тобой по-прежнему кружимся в вальсе, — нежно сказал он на прощание, целуя ей руку.

Гизела пошла к гостинице, но сердце ее рвалось к нему.

Поднявшись в свой номер, она подошла к зеркалу. Оттуда на нее смотрела сияющими глазами девушка неземной красоты. Очарование сегодняшнего вечера отражалось в каждой черточке ее лица, в блеске золотистых локонов, в легкой безмятежной улыбке, в нежном румянце.

— Я люблю его, люблю! — в упоении повторяла Гизела своему отражению.

И вдруг — так грозовая туча внезапно заслоняет солнце — в ее сознании всплыли слова Миклоша: «я не прав…»

В чем не прав? Почему? Что он скрывает?

Тряхнув головой, Гизела постаралась прогнать эти неприятные мысли. Ведь Миклош сказал ей, что танец продолжается!

Наутро Пол Феррарис пребывал в мрачном состоянии духа.

Гизела отнеслась к этому спокойно, потому что знала, что это последствия вчерашнего визита к Штраусу. Отец вернулся очень поздно и к тому же, как она предполагала, выпил лишнего.

Пол Феррарис был очень чувствительным человеком, и даже небольшое количество алкоголя могло послужить для него причиной головной боли и плохого настроения. Он становился крайне раздражительным и по любому поводу выражал недовольство.

— Нет ничего более бессмысленного, чем генеральная репетиция! — хмуро бурчал он. — Если она проходит хорошо, то вечером обязательно что-нибудь будет не так. А если, наоборот, идет из рук вон плохо, то у всех опускаются руки, и тогда провал неизбежен.

— Папа, подумайте, этого не может быть! В представлении занято столько талантливых исполнителей, а вы, я уверена, сыграете великолепно.

— Сомневаюсь, — мрачно произнес отец. — Им всем подавай Брамса, а я по сравнению с ним мелкая сошка.

Гизела знала, что это неправда и отец хочет, чтобы она его в этом разубедила. И она приложила к этому все усилия, пока он не успокоился и не начал рассказывать о вчерашнем вечере. К удивлению Гизелы, оказалось, что отец провел его не у Штрауса, как предполагалось, а у не менее знаменитого Брамса.

В то время его имя не сходило со страниц газет. Особенно старалась популярная «Вена фрайе прессе».

Брамс пользовался колоссальной известностью и уже при жизни был провозглашен гением. Все музыкальные премии в то время по праву принадлежали ему. Гизела знала, что пресса окрестила его «музыкальным лауреатом», и он неколебимо стоит на вершине пьедестала, куда мечтают взойти все венские музыканты.

— Расскажите мне о господине Брамсе, папа, — попросила Гизела, пытаясь отвлечь отца от тревожных мыслей. — Я смогу познакомиться с ним?

— Возможно, — ответил Феррарис. — Но его окружение состоит в основном из богатых или высокопоставленных особ и еще из знаменитостей. Сомневаюсь, что он заинтересуется молоденькой девушкой. Я оказался у него в гостях совершенно случайно из-за того, что к Штраусу неожиданно приехал старый приятель.