Читать книгу "Путин. Внедрение в Кремль - Евгений Стригин"

В почти столичном городе тогда правил демократ горбачевской волны, который был тесно связан с Ленинградским госуниверситетом. Они быстро понравились друг другу. А это было непросто — понравиться Собчаку, который мнил себя большим знатоком во многих вопросах и ссорился со всеми подряд, так не считающими. Тут нужно либо иметь такой покладистый характер, либо так здорово постараться.

«Выдвижение A.A. Собчака в большую политику было стремительным и неожиданным. Только в начале 1988 года пятидесятилетний к тому времени профессор и заведующий кафедрой хозяйственного права решил вступить в КПСС, чтобы помогать «перестройке» [70].

Напомним, что делать карьеру в Советском Союзе можно было только в рядах КПСС. Исключения были слишком редки, и обычно это были талантливые ученые или писатели. Но вот проблема: в КПСС существовал лимит на прием в партию интеллигентов.

Свободно в ту партию принимали только рабочих. Интеллигентам так хотелось для успеха стать членом партии, но брали их редко. В 1988 году, как и раньше, членство в партии было выгодным, но уже через год ситуация стала меняться. Тут Анатолий Александрович и покинул партию, в которую совсем недавно вступил.

Такое отношение было у Анатолия Александровича к своим политическим взглядам. Он рвался к славе и должностям. На фоне малоразговорчивых коммунистических вождей, Собчак выглядел решительным и способным на многое. Именно выглядел. Тем более что в неискушенной демократией стране это было не сложно. Тогда красивые слова заменяли умение делать дела.

Собчак стал мэром бывшей столицы Российской империи. «Анатолий Александрович Собчак был первым крупным российским политиком, который обратил внимание на Владимира Путина и с которым Путин без единой размолвки работал более шести лет с пользой для них обоих и для дела. Именно Собчак был единственным из известных российских политиков, кого Владимир Путин позднее назвал своим Учителем» [71].

Именно он выдвинул чекиста, не сделавшего карьеру в КГБ, на такую высоту, с которой потом уже удалось перебраться в президентское кресло. Путин вспоминал: «Еще не развалился СССР, еще не было августовского путча, то есть окончательной ясности в том, куда пойдет страна, еще не было. Собчак, безусловно, был ярким человеком и видным политическим деятелем, но связывать с ним свое будущее было достаточно рискованно.

Все могло просто в один момент развернуться» [72]. Однако не развернулось, повезло Владимиру Владимировичу {13}.

Собчак самостоятельностью и нестандартностью довольно здорово напоминал Ельцина. «Анатолий Александрович Собчак был человеком эмоциональным. Он всегда любил быть в центре внимания, чтобы о нем говорили», — вспоминал его бывший заместитель [73]. Совсем как Ельцин. Кстати, мэр Санкт-Петербурга не замыкался только на проблемах города на Неве {14} и, казалось, был перспективным политиком. За таким можно было пристраиваться в кильватере и достичь высот известных. Тем более, что делами насущными он предпочитал не заниматься, перебрасывая их на подчиненных {15}.

По мнению некоторых: «В криминальном мире Собчак не пользовался ни малейшим уважением. Этого напыщенного болтуна называли «косоглазым хреном». Он полностью находился под каблуком своей необыкновенно предприимчивой супруги, которую с легкой руки телерепортера А. Невзорова называли «Дамой в тюрбане» [74].

Плохо было то, что с Ельциным они не особенно ладили. Первый российский президент самостоятельного Собчака не очень любил, но в 1992–1993 годах российскому президенту было не до мэра Санкт-Петербурга. Сам же Собчак в ряды оппозиции открыто не становился (да и приняли ли бы они его?). Он, видимо, просто не особенно уважал Бориса Николаевича. И было за что.

Таки существовали в одной стране Борис Николаевич и Анатолий Александрович. Пока сосуществовали. Пока, это до тех пор, пока руки президента до мэра не дотянулись. «На какой-то момент элиты, принимающие решения в стране, обратили взор к Петербургу, но они посчитали, что Анатолий Александрович Собчак — не тот человек, который их устроит. И они сделали ставку на другую фигуру в его ближайшем окружении. Собчак был неуправляемый на уровне приказов и команд. С ним еще можно было договориться на идейном уровне, убедить, но редко» [75].

Тем временем, возвысившись в результате смены КГБ над Собчаком, Путин верно служил своему новому начальнику, обрастая понемногу влиянием и властью. «.У нас с Анатолием Александровичем были близкие, товарищеские, очень доверительные отношения, — вспоминал Владимир Путин. — Особенно много мы с ним разговаривали в заграничных поездках, когда оставались фактически вдвоем на несколько дней. Я думаю, что могу назвать его старшим товарищем.» [76] Совсем как у Коржакова с Ельциным в лучшие годы их «кровного родства»..

«В Санкт-Петербурге, когда Владимир Путин уже работал в мэрии у Собчака, его за глаза ласково называли «штази» — так сокращенно именовалось министерство государственной безопасности ГДР, с которым он тесно сотрудничал во время командировки в Восточную Германию» [77].

В самом конце 1995 года Собчак, объединившись с Александром Яковлевым (тем самым, которого упертые чекисты считали главным агентом влияния главного противника), попытался пройти в Государственную Думу во главе Российского движения демократических реформ. Для Собчака это была еще и генеральная репетиция в предстоящей вскоре борьбе за власть над «северной столицей». Не получилось, в Думу они не прошли. Репетиция окончилась провалом. Казалось бы, надо научиться на этой ошибке, но куда там.

В 1996 году Собчаку не повезло еще больше, настало время выборов губернатора Санкт-Петербурга. Если верить Владимиру Путину в поражении Собчака были заинтересованы Коржаков и Сосковец, что свидетельствует, по крайней мере, о молчаливом согласии на это президента Ельцина {16}.