Читать книгу "Воля и самоконтроль. Как гены и мозг мешают нам бороться с соблазнами - Ирина Якутенко"

Молодая и набирающая силы когнитивистика – т. е. наука о мышлении (в русском языке этот термин так до сих пор толком и не прижился) поначалу пренебрегала столь низменным и животным аспектом работы мозга, как эмоции. Они считались чем-то вроде фоновой подсветки, которая меркнет по сравнению с блеском и совершенством анализа, рассуждений и построения логических цепочек, которыми занимается Великая Кора Больших Полушарий. Но чем больше исследователи узнавали, тем яснее становилось, что эмоции – отнюдь не двадцать восьмая скрипка в оркестре мышления. Более того, оказалось, что регионы, которые было принято считать ответственными за эмоции, физически перекрываются с областями, обеспечивающими высшие процессы вроде обдумывания списка покупок или споров о политике. Это разрушало популярную в 1960-е годы теорию, что мозг разделен на независимые отсеки, каждый из которых отвечает за строго определенный набор задач. Сегодня считается, что, хотя у разных областей мозга есть конкретная специализация, это разделение не абсолютно. Более того, одни и те же задачи нередко могут выполняться разными зонами мозга, а какие-то посторонние участки способны подключаться к «ведущим специалистам», если того требуют специфические обстоятельства.

Постепенно уверенность, что эмоции и мышление – суть два независимых процесса, стала уступать более сложному взгляду на вещи. Все больше и больше данных указывают, что эмоции – неотъемлемая, а в некоторых случаях даже определяющая часть мыслительного процесса. Например, именно эмоции во многом формируют такую немаловажную составляющую нашей личности, как мотивация. А она, в свою очередь, неразрывно связана с самоконтролем – способностью сдерживать свои сиюминутные желания ради высшей цели.

Эмоции помогали нашим предкам принимать решения в условиях недостатка информации

Эмоции – древнее приобретение. Именно они помогали нашим давним предкам, которые еще не обзавелись сложными системами анализа, принимать решения в условиях, когда информации катастрофически не хватает. Если вы – небольшая обезьянка, то ваша главная задача в жизни – успеть вырасти и оставить потомство до того, как первый встречный тигр сочтет вас отличным перекусом. Поэтому все решения нужно принимать быстро: возможности созвать совещание и устроить мозговой штурм на тему «Стоит ли съедать все ягоды с этого куста или лучше оставить часть на завтра?» у вас нет. Но помощь коллег и не требуется: как только вы заприметили аппетитные сладкие ягодки, вопросов, как поступать, нет: сорвать и тут же проглотить. Эмоции безошибочно подсказывают животным, что делать, задолго до того, как их медленное мышление придет к тому же заключению.

Эмоциональная система быстрого реагирования помогала нам выживать миллионы лет именно потому, что она настроена на правильные – с точки зрения биологической целесообразности – решения. Еда – это хорошо, ее надо сразу употребить, и чем она слаще и жирнее, тем лучше. Секс – это очень хорошо, поэтому надо заниматься им чаще и с как можно большим числом партнеров (особенно если вы – самец). Тигр – это плохо, от него надо удирать, причем быстро, а не размышлять, смог бы он в других обстоятельствах стать деловым партнером. Отдых, когда за тобой никто не гонится, – это прекрасно, так что, если есть возможность побездельничать, следует именно так и поступить. Все логично и однозначно.

Супермаркеты, фастфуд, наркотики, продажная любовь и компьютерные игры – изобретения недавние, и система эмоций еще не научилась правильно на них реагировать. Возможно, через пару миллионов лет у наших потомков разовьется способность испытывать моментальное отвращение при виде полок со сникерсами или убегать, завидев открытую страницу соцсетей, но пока мозг по умолчанию считает благом то, что мы обычно называем соблазнами. И эти заложенные в «железе» настройки здорово мешают нам проявлять силу воли. Но, к счастью, продвинутые млекопитающие, в том числе человек, обзавелись так называемой новой корой – «интеллектуальной» составляющей великого мозга. Благодаря ей мы думаем, разговариваем, воспринимаем себя как личность, творим, анализируем, считаем, планируем и изобретаем. И где-то там, в глубине мозга, на пересечении его новых и старых областей скрыта наша способность держать в узде порывы (с переменным успехом), подчиняя древние простые желания сложным современным целям.

Эмоции порождаются внутри структуры под названием «лимбическая система»

В отличном фильме Кристофера Нолана «Начало» (Inception) герои перемещаются по лимбу своей жертвы – в картине этим понятием обозначают самый глубокий уровень сна, «чистое подсознание». Благодаря картине Нолана непривычный термин вошел в обиход, и теперь его знают даже люди, от нейронаук весьма далекие. В реальном мозгу лимб действительно крайне важен – хотя к нолановскому «чистому подсознанию» не имеет ни малейшего отношения. В переводе с латыни limbus – граница, край чего-либо, и в случае мозга это как раз граница между новой корой и более древними структурами (если говорить более точно, то между новой корой и стволом мозга). По форме эта область напоминает кольцо с отростками, и в учебниках по анатомии она называется лимбической системой.

Именно здесь «сидят» все наши эмоции – от гнева и ярости до радости и блаженства. Крысы-матери, которым намеренно повреждали лимбическую систему, полностью теряли интерес к своим детенышам, переставали кормить крысят, несмотря на их отчаянный писк, и вообще вели себя так, будто перед ними неживые объекты. Еще более впечатляющий эффект, чем разрушение лимбической системы, дает ее гиперстимуляция. В 1954 году американские физиологи Джеймс Олдс и Питер Мильнер решили выяснить, что будет, если возбуждать определенные зоны мозга крыс электрическим током [1]. Они напичкали крысиную голову электродами и включали их, если животное забега́ло в определенный угол клетки. В те годы тонкая анатомия мозга была изучена недостаточно, и исследователи, сами того не зная, попали электродами в самое «сердце» лимбической системы – знаменитый центр удовольствия7. К удивлению экспериментаторов, после пары ударов током крысы вместо того, чтобы избегать злополучного угла, стали упорно стремиться именно туда. Догадавшись, что стимуляция этой зоны приносит животным удовольствие, исследователи подсоединили провода от электродов к рычагу, чтобы крысы могли включать ток самостоятельно. Осознав возможности подброшенного экспериментаторами механизма, животные прекращали есть и пить и проводили сутки напролет, нажимая и нажимая на рычаг. Рекордсмены умудрялись делать это по 700 раз за час!

Эмоции мгновенно меняют наше физическое состояние

Опыты Олдса и Мильнера отлично демонстрируют, что эмоции могут до неузнаваемости изменять поведение. Более того, лимбическая система напрямую регулирует наше физическое состояние: ее сигналы (при посредничестве гипоталамуса) запускают целый комплекс реакций, которые расслабляют тело или, напротив, приводят его в состояние боевой готовности (в английском языке есть хорошее обозначение этого состояния – fight or flight, дословно «бей илибеги»).