Читать книгу "Немецкие субмарины под прицелом английских эсминцев. Воспоминания капитана Королевских военно-морских сил. 1941-1944 - Дональд Макинтайр"

Каждый из этих трех асов потопил более чем 200 000 тонн груза, и они заключили соглашение, по которому первый, кто достигнет 300 000 тонн, получит вино и угощение за счет двух других. В первые дни марта 1941 года они снялись с якоря и направились на обычные маршруты конвоев. В первое время все трое были в море вместе.

Как только появилась «U-99», мелодия «Марша Кретчмера», сочиненного в его честь армейским капельмейстером, могла быть слышна над водами гавани.

Но даже великие смертны, и легенда о непобедимости, которой были овеяны эти моряки, была близка к опровержению.

Отвратительная погода сопровождала эскорты и конвои на всем пути из Северного пролива в Исландию. Огромные волны разбивались о палубы. Люди с красными, слезящимися глазами изо всех сил всматривались в даль сквозь пелену моросящего дождя и видели над собой только темные, водянистые облака, которым не было конца.

Выхода у нас не было. Приходилось терпеть и концентрировать свое внимание сильнее, чем когда-либо, чтобы затаившийся противник не смог подкрасться незамеченным и уничтожить беспомощный, неуклюжий конвой.

Однако немецкие подлодки не выглядели столь обеспокоенными. Когда напряжение достигало предела, они миролюбиво погружались в воду, прекрасно зная, что наши гидролокаторы ненадежны в плохую погоду и что наши измотанные операторы спят на ходу. А нам оставалось лишь впустую рассекать водное пространство, не видя ни малейшего намека на улучшение погоды.

Прин встал поперек маршрута конвоя, возвращавшегося домой, примерно в 200 милях южнее Исландии и стал ждать своего часа. Он подошел задолго до наступления темноты 10-го числа, воды океана отражали изящный силуэт «U-47». Но по какой-то необъяснимой причине сперва хлынул короткий ливень, а после этого все кругом прояснилось, и наступила хорошая погода с приличной видимостью. К своему ужасу, Прин оказался на виду у эсминца.

Случившееся привело в шок обоих – и охотника и жертву. Затем «U-47» внезапно резко развернулась, Прин решил попытаться уйти от противника. Эсминец – корабль Британского военно-морского флота «Росомаха» («Wolverine») под командованием моего старого друга Джима Роуленда – развил максимально возможную при такой погоде скорость и начал преследование.

Здесь Прин допустил ошибку. Он начал погружение и тем самым потерял скорость и способность маневрировать. «Росомаха» догнала погружающийся объект и выпустила несколько глубинных бомб на небольшую глубину. Погружаясь все ниже и ниже, подлодка кренилась, что было проявлением шока, охватившего весь экипаж лодки. Ведущие гребные винты лодки издавали зловещий грохот. В результате взрывов глубинных бомб винты лодки были выведены из нормального режима функционирования, и возникла опасность, что двигатели могут «накрыться» в любой момент. Для подлодки, надеявшейся остаться целой и невредимой, это было катастрофой; ей необходимо было двигаться вперед, поддерживая постоянную глубину.

Прин решил использовать другую возможность – всплыть на поверхность незамеченным, полагаясь на темноту, и таким образом скрыть свое исчезновение. Однако это был не лучший выход в ситуации, когда подводят двигатели. Он всплыл примерно в миле от носа «Росомахи» со стороны правого борта и был невидим по причине ограниченной видимости. Однако грохот гребных винтов был отчетливо слышен на «Росомахе».

Джим Роуленд решил продолжить преследование, и Прину снова пришлось удирать. В это время с эсминца была сброшена серия глубинных бомб, поразивших корпус подлодки со всех сторон. Страшный взрыв под водой, сопровождаемый яркой вспышкой, свидетельствовал о том, что «Росомаха» победила, а через несколько минут обломки подлодки, всплывшие на поверхность воды, подтвердили это.

Первый из трех асов был выведен из строя. Таким образом, Кретчмеру и Шепке оставалось выставить только две бутылки шампанского – если им суждено будет вернуться в Лориент.

К 12 ночи погода успокоилась, хотя кратковременные ливни были частыми и казалось, этот пронизывающий восточный ветер никогда не прекратится. Кретчмер на «U-99» и Шепке на «U-100» напали и потопили несколько отставших от конвоя кораблей. Они были только частью массированной группировки немецких подлодок, осуществлявших нападение на конвой, двигающийся к дому.

Они потеряли связь друг с другом, но судьба распорядилась так, что им пришлось встретиться возле конвоя HX112, в то время как мы шли на восток по направлению к опасной зоне, где суда чаще всего подвергались нападениям.

Шепке настиг нас первым. Незадолго до наступления полуночи 15 марта он подошел со стороны правого борта конвоя. Он буквально подкрался к нам примерно в миле на траверзе и выпустил «веером» 4 торпеды. Двумя минутами позже «Эродона» («Erodona») – танкер грузоподъемностью 10 000 тонн, перевозивший бензин, – вспыхнул ярким пламенем. Взметнувшийся над морем факел показался мне ослепительным. Затем послышался приглушенный взрыв. До этого я никогда в своей жизни не видел таких ужасных ночных катастроф. На капитанском мостике «Уолкера» мы в ужасе онемели. Было ясно, что у экипажа танкера нет ни одного шанса выжить.

Тут же с корабля зазвучали сигналы тревоги, и к месту катастрофы были направлены люди. В свете объятого пламенем танкера мы с отчаянием обозревали в бинокль последствия катастрофы, высматривали ответственную за нее подводную лодку. При этом мы двигались противолодочным зигзагом, стараясь охватить как можно большее пространство.

Ничего не было видно, и сигнал, посланный гидролокатором, не принес ответное эхо, которое позволило бы определить, в каком конкретно месте под водой находится лодка. Отсутствие сообщений от других кораблей эскорта свидетельствовало о том, что их попытки отыскать подлодку были столь же безуспешными. Сторожевому кораблю «Блюбелл» было приказано приблизиться к тонущему танкеру и проверить, остался ли кто в живых. Вскоре от «Блюбелл» пришло сообщение, что все топливо вылилось и ни одного живого человека не осталось.

Мы не могли выяснить, откуда была послана торпеда. Подлодка могла выстрелить с любой позиции, даже затесаться между судами конвоя. Корабли сопровождения расположились таким образом, чтобы прикрыть конвой со всех возможных направлений атаки.

Однако той ночью больше не было атак, и рассвет принес нам временное успокоение.

Тем не менее я с волнением ожидал наступления следующей ночи. Моя команда была полна решимости принять бой. Неужели мой первый рапорт в качестве командира эскортной группы будет содержать только грустную историю о потоплении судна и ничего о нанесении ответного удара и уничтожении подлодки?

Мы ожидали противника в течение всего светового дня в полной боевой готовности и напряжении, нам казалось, что над конвоем уже нависла тень неминуемой гибели.

Незадолго до наступления сумерек со «Скимитара», находившегося по правому борту от конвоя, был послан сигнал: «„Уолкеру“ от „Скимитара“. Субмарина просматривается в 6 милях впереди».

Предвкушение битвы охватило меня. Наконец-то мы получили возможность схватиться с врагом. Я отдал команду «Полный вперед» и, послав соответствующие сигналы с капитанского мостика, объединился с «Вэноком» и «Скимитаром».