Читать книгу "Посмотрите на меня. Тайная история Лизы Дьяконовой - Павел Басинский"

Так или иначе, но религиозность Лизы нужно оценить, но не нужно переоценивать, как и любовь к “малой родине”. Как бы прекрасно ни было в “милой Нерехте”, но именно здесь она однажды твердо решила, что, если ей не позволят поступить на курсы, она поедет в Швейцарию, где условия приема женщин в университеты свободнее. Мысли вернуться в Нерехту учительницей, что позволяло ей окончание 8-го профильно-педагогического класса гимназии, Лиза не допускала.

Трудиться на скромном педагогическом поприще я решительно не считаю себя способной; надо искать другого пути, и я его найду…

Найдет.

Но ценой “бабушкиной” веры.

Толстой и Кронштадтский

На рабочем столе гимназистки Дьяконовой стояли портрет Наполеона и фотокарточка Иоанна Кронштадтского. “Даже в этом, — рассуждает Лиза, — мой смешанный, пестрый характер дает себя знать…”

Третьим идолом Лизы становится Лев Толстой. И здесь уже ничего нельзя понять!

Французский император, потерпевший поражение от русской армии 80 лет назад, остается кумиром русской девушки конца XIX века. При этом она убежденно русская, православная и боготворит “всенародного батюшку”, фотографические портреты которого в цветной раскраске стояли в “божницах” рядом с иконами в каждой крестьянской избе от западных окраин до Сахалина. И в то же время ее сводит с ума “Крейцерова соната”.

Иоанн Кронштадтский много путешествовал по России и не раз бывал в Ярославле. Например, он посетил этот город 30 августа 1890 года — через две недели после того, как Лизе исполнилось 16 лет.

Встречала отца Иоанна Сергиева, о котором в последнее время так много говорят и пишут, — отмечает она в дневнике. — Я видела его близко, и меня поразили полузакрытые, необыкновенно яркого голубого цвета глаза: они смотрели куда-то вдаль, не замечая никого из многочисленной толпы. Нежно-розовый цвет лица, юношеский румянец и голубые глаза отца Иоанна невольно поражали: он казался молодым, тогда как волосы и борода указывали настоящий возраст. Выражение лица у него было кроткое; благословляя народ, он говорил: “здравствуйте, други мои”, “велико имя Святой Троицы”. Его слова были для меня странными, необыкновенными: кто-то “не от мира сего” явился с приветствием в грешный мир.

Читая многочисленную мемуаристику, посвященную кронштадтскому пастырю, автор этой книги обратил внимание на то, что встреча с ним служила своего рода оселком для проверки наивной, нерассуждающей веры в Бога и Церковь. Если таковой веры не было, если приходивший на встречу со знаменитым священником был заведомо настроен критически, что было, кстати, естественно для образованного человека с аналитическим умом, то впечатления от внешности отца Иоанна бывали самые разные. Кому-то его голубые глаза казались “серыми” и “пронизывающими”, кому-то, наоборот, “испуганными”, а кто-то отмечал не “надмирность”, но элементарную усталость от осаждавших его толп народа. В Иоанна Кронштадтского, как в тютчевскую Россию, можно было “только верить”.

Вторая встреча с Иоанном Кронштадтским произошла спустя четыре года. До совершеннолетия Лизы оставался один год, и она уже твердо знала, что из Ярославля уедет во что бы то ни стало, если не в Петербург, то за границу. На этот раз встреча была почти приватной. Для понимавших в этом вопросе православных людей такое событие было подарком, милостью Божьей! Таким “знаком”, после которого ее жизнь должна была очень измениться.

Она и изменилась… Но не в ту сторону.

Как вообще могла состояться эта встреча? Об отце Иоанне говорили, что “вся Россия — приход Иоанна Кронштадтского”. Но именно это и делало личное знакомство с ним крайне затруднительным. К такой встрече стремились сотни тысяч верующих. Для регулирования этого потока на узкие ручейки допущенных лично к пастырю существовал целый ряд людей, в основном это были православные женщины, которые “решали вопрос” в Кронштадте и Петербурге, где встретиться с отцом Иоанном и получить личное благословение было наиболее вероятно. В дороге же это было почти невозможно. На каждой станции, каждой пристани “святого священника” встречали толпы и толпы. Среди них были фанатики, веровавшие в него как во второе пришествие Иисуса Христа. Были просто несчастные люди, которые мечтали прикоснуться к одежде святого и получить исцеление от какой-нибудь тяжелой болезни. Были любопытные, как говорили тогда, “зеваки”. Требовались огромные усилия полиции, чтобы сдерживать пеструю толпу.

По дороге отец Иоанн нигде и никогда не останавливался надолго, за исключением родного села Сура Архангельской губернии, куда он отправлялся на отдых каждое лето, почти как Лиза в свою Нерехту. Спал он в купе отдельных вагонов первого класса и в каютах пароходных катеров, предоставленных для его путешествий богатыми поклонниками. Так было и на этот раз.

Летом 1894 года состоялось путешествие Иоанна Кронштадтского по Волге, широко освещавшееся в газетах. Крайними пунктами были: в верховьях — Углич, в низовьях — Царицын. Для этого арендовали два парохода акционерного общества “Самолет”: “Наяда” и “Отважный”. Путешествие планировалось совершить на обратном пути следования отца Иоанна из его родной Суры. “Наяда” вышел из Рыбинска вниз по Волге и ждал его на пристани Устье рядом с имением помещика Гордеева, где отец Иоанн ненадолго остановился для отдыха. Но на пристань он не приехал. Прискакавший от Гордеева верховой сообщил, что священник отправился в Толгский женский монастырь. Оттуда его и забрал пароход. Утром 18 июня отец Иоанн прибыл в Ярославль и совершил богослужение в домовой церкви Иоанновского епархиального женского училища. Туда не смогли попасть все желающие. Толпа молящихся стояла на площади перед зданием училища, но Лизы среди них быть не могло. Она в это время была на даче в Кускове Московской губернии, принадлежавшей ее богатой тетушке Евпраксии Оловянишниковой. Здесь Дьяконова пробыла месяц, пока отец Иоанн Кронштадтский путешествовал по Волге…

На обратном пути из Царицына он снова должен был оказаться в Ярославле, откуда уже поездом возвращался в Москву. Но “Отважный” совершает неожиданный маневр. Он проходит мимо ярославской пристани вверх по Волге и возвращается к отправлению вечернего поезда. Это можно объяснить только одним: у священника уже не было сил встречаться на пристани с многотысячной толпой, и он хотел с парохода сразу пересесть на поезд. Чтобы представить себе, что происходило во время таких встреч на Волге, процитируем газетную информацию о прибытии отца Иоанна в город Углич.

Выходить на пристани оказывалось не только небезопасно, а и совершенно невозможно, за множеством народа, которого не в силах была сдерживать местная полиция. Местный исправник прямо высказывал отцу Иоанну опасение, что от переполнения народом пристань может не выдержать. Поэтому о. Иоанн, намеревавшийся пробыть в Угличе около 3 часов, был лишен возможности осмотреть исторические достопримечательности этого древнего города.

Наша бедная Лиза оказалась рядом с Иоанном Кронштадтским в тот момент, когда, по правде говоря, он совсем не готов был эту милую девушку видеть, слушать, вникать в ее “проблемы”.