Читать книгу "Джуна. Тайна великой целительницы - Лев Колодный"

– Вы чувствуете: они сейчас не пахнут.

Действительно, запаха нет, хотя букет огромный.

– А вот теперь смотрите…

На снимке, сделанном обычным фотоаппаратом, видно свечение вокруг рук и головы Джуны

Джуна, склонившись над розами, стала делать руками движения, похожие на те, что производят гипнотизеры – пассы, как будто гладя цветы.

Хотите верьте, хотите нет. Сначала начал струиться запах роз, точно Джуна открыла флакон духов. Потом то на одном цветке, то на другом чуть-чуть, но заметно стали расходиться лепестки, словно они раскрывали тесно сжатые уста… Джуна в черном сарафане, с черными распущенными волосами стояла в этот миг над розами, как воспетая Куприным Олеся…

(Эпизод с цветами, поскольку речь в нем шла не о лечении болезней, казался мне наиболее безвредным, поэтому я уделил ему такое внимание, хотя мог уже тогда рассказать о случаях излечения многих болезней, удостоверяемых справками врачей. В дальнейшем Джуна не демонстрировала при мне свою власть над цветами, хотя ими уставлены комнаты ее квартиры. Их приносят ей, как и прежде, каждый день.)

Довольная произведенным эффектом, Джуна заняла опять привычную позу в углу дивана и поставила перед собой пустую картонную коробку из-под сигарет. Положила на нее длинные пальцы и…. приподняла коробку.

– Попробуйте, должно получиться, я вижу у вас сильное биологическое поле, – предлагает она мне. Попробовал, но, конечно, не вышло. От волнения пальцы вспотели, пачка на мгновение прилипла. Но у Джуны пальцы сухие. И коробок поднимался высоко – на метр…

Как человек, много лет занимающийся своим делом, Джуна имеет теорию «биологического поля», которое есть у всех, но у нее оно сильнее. И это поле, вступая в контакт с полем больного, усиливает его, приносит исцеление от некоторых недугов.

Джуна одно время работала в больнице массажисткой, но не массировала, как обычно, а только касалась руками больного.

(Здесь точнее было бы сказать «не касаясь», хотя иногда она кладет руку на больное место, когда лечит отложение солей на затылке. Обхватив голову двумя руками, Джуна, поворачивая ее резко сначала в одном, потом в другом направлении, точно хочет свернуть шею, достигает при этом эффекта: после такой процедуры боль у многих исчезает.)

Беседовать с Джуной нелегко. Кажется, что она видит тебя большими черными глазами, чуть раскосыми, насквозь. Между прочим, она вдруг поинтересовалась – не менял ли я профессии. Действительно, менял.

(Этот эпизод относится к области телепатии, предвидению будущего и узнаванию прошлого. Иногда Джуна поразительно «угадывает», где находится нужный ей человек.)

Она много читала и художественных произведений, и философских. Особенно ей нравятся сочинения о бесконечности природы и материи, ей хочется написать на эту тему. Но где взять время? В Москве даже в Большой не успевает сходить. Живопись и музыку Джуна воспринимает страстно. Любит Шопена и Баха, подолгу может стоять у полотен больших мастеров, при этом так вживается в картину, что ей кажется, будто она находится среди изображенных лиц, подмечает мельчайшие детали их одежды, характера. Ей кажется, что она знает их давно и может рассказать о них многое. Да, любит стихи Пушкина и Есенина…

Вот так, сидим друг против друга часа два, и все это время я записываю, что она говорит о своей жизни. А хочется увидеть другое – нечто такое, как с розами, но еще более поразительное. И хотя я не говорю об этом вслух, Джуна, конечно, понимает мое состояние. Без всякой просьбы говорит, поводя перед моим лицом раскрытой ладонью руки:

– Над вашей головой я вижу желтый и голубой цвета. У разных людей они разные.

И еще добавила Джуна:

– У вас, должно быть, болит голова…

Это тоже было чистейшей правдой, потому что перед нашей встречей я долго не мог заснуть, а встать пришлось рано.

Кажется, я дождался, чего хотел. Подойдя ко мне, она легонько провела руками, погладив меня по голове, как маленького мальчика. Точно повеяло прохладой. И боль улетучилась, унесенная этим ветерком. Так бывает, когда входишь в лес.

(Этот-то эпизод вызвал лавину писем: читатели сделали правильный вывод, что если проходит головная боль, то могут исчезнуть и другие боли.)

Вот на этом явлении мы и закончили встречу. Джуна спешила в московскую поликлинику, где ее ждали пациенты. Назвать адрес Джуны невозможно, но я не скажу уместной здесь фразы, что больных много, а Джуна одна. К счастью, она не одна, хотя столь сильно «биополе» проявляется только у нее.

Есть у нас в стране и другие, как говорят специалисты, «экстрасенсы», и в Европе они известны. В свое время журналисты рассказывали о Розе Кулешовой, обладавшей «кожным зрением». Прочитав о ней, другая женщина – Нинель Кулагина – решилась также показаться людям. Я писал двенадцать лет тому назад о ней. Вместе с Э. Наумовым, известным собирателем информации о феноменах, мы организовали приезд Кулагиной с мужем в Москву, три дня исследовали ее на кафедре, руководимой Р. В. Хохловым, будущим ректором МГУ; здравствовавший тогда ректор И. Г. Петровский постоянно звонил на кафедру, спрашивая: «Ну как, не шарлатанство ли все это?». Оказалось, что нет. Вот я и надеюсь, что в каком-нибудь далеком селе или совсем рядом, в Москве, объявится еще один феномен с другим именем. А они очень нужны людям и науке.

Еще бы хотелось, чтобы этой публикацией «Комсомольская правда» поблагодарила Джуну за все, что она успела сделать для людей. Рассказывая о разных случаях из своей практики, она говорит: «Работала я с такой-то болезнью… Работала с такой…». Хочется сказать большое спасибо самоотверженному работнику – Джуне…

И, наконец, если говорить по-государственному – а только так и можно говорить, когда речь заходит о таких уникальных явлениях, как Джуна, – нужно создать современный специализированный научный центр, где бы всесторонне занимались изучением «биополя», которое производят пока только немногие. Ведь поскольку это «поле» есть в природе, его, наверное, можно смоделировать искусственным путем… А тогда мы получим долгожданное «лекарство» для всех».

Публикацию подтверждал академик Юрий Борисович Кобзарев, призывая исследовать такие феномены как Джуна и Нинель Кулагина.

* * *

Через несколько дней Джуна шла по длинному коридору здания на улице «Правды» через людской коридор. Она направлялась в Голубой зал, где по традиции проходят встречи с почетными гостями. То был триумф, счастливый день в ее жизни, за который ей вскоре пришлось расплачиваться дорогой ценой.

Говорила она в напряженной тишине. Я впервые слышал, как она выступает перед большой аудиторией. Хотя по-русски она изъясняется с акцентом – ведь жила в детстве в селе, где говорят на ассирийском языке, – шероховатости речи придают ее словам особую прелесть.