Читать книгу "Божественный ветер. Жизнь и смерть японских камикадзе. 1944-1945 - Рикихэй Иногути"

Полигоном для бомбометания с рикошетированием сделали пролив Бохоль, расположенный у военной базы в Себу. Чтобы сэкономить на боеприпасах большой мощности, на учениях использовались 30-и 60-килограммовые бомбы. Эти бомбы рикошетировали самым неожиданным образом, но пилоты упорно продолжали тренировки и повышали свое мастерство. Вскоре они перешли от бомбометания по стационарным целям к бомбометанию по подвижным целям. Хотя учеба дала хорошие результаты, осуществление всей программы подготовки резко оборвали, когда противник совершил в сентябре неожиданный налет на Давао и уничтожил половину 201-й авиагруппы. После этого осталось так мало самолетов, что шансы на успех оставляли одни лишь атаки смертников. Большое количество добровольцев на участие в бомбометании с рикошетированием ясно указывало на высокий моральный дух наших пилотов – моральный дух, делавший возможными операции смертников.

Имелось немало индивидуальных проявлений высокого боевого духа и верности долгу наших пилотов. Типичной доблестью были поступки, какие совершали уоррент-офицер Накагава над Давао, лейтенант Канно в Япе и других местах, адмирал Арима у Лусона.

В течение всего августа эскадрилья ночных истребителей «гэкко» (Ирвинг) лейтенанта Тадаси Минобэ безуспешно пыталась противодействовать почти регулярным ночным налетам вражеских «B-24» на город Давао. В неудачах наших попыток сбить эти бомбардировщики следует винить неопытность пилотов «гэкко». Однако уоррент-офицер Ёсимаса Накагава и его наблюдатель, старший уоррент-офицер Исаму Осуми поставили 5 сентября новый рекорд доблести, когда сбили при помощи тарана «B-24». Вражеский налет начался через час после полуночи. Самолет Накагавы стартовал навстречу атакующим самолетам противника. Он сближался с одним из них, когда его пушку заклинило и казалось вражеский бомбардировщик не пострадает.

– Я иду на таран! – крикнул Накагава и направил машину в борт самолета противника.

– Делай свое дело! – твердо ответил Осуми, и пропеллер «гэкко» врезался в фюзеляж бомбардировщика.

Огромный американский самолет стал сразу же падать вниз, а небольшая японская машина с разбитым фонарем мистическим образом продолжала полет. Осколком стекла был поврежден правый глаз Накагавы, а мощный поток воздуха заставил его сместиться в сторону на сиденье. Однако пилоту удалось перевести самолет в горизонтальный полет. «В-24» какое-то время начал выравнивать полет, и Осуми крикнул Накагаве, чтобы тот снова атаковал американца, но как только «гэкко» вошел в пике, его жертва прекратила борьбу за спасение и рухнула в море к югу от острова Самар. Подбитый ночной истребитель Накагавы затем был искусно посажен на взлетно-посадочную полосу базы ВВС, продемонстрировав редкий пример выживания самолета после успешно проведенного тарана.

Накагава и Осуми поступили на службу в подразделение лейтенанта Минобэ, прославившееся своей боевитостью, прямо из летной школы. Однако наиболее выдающимся пилотом, служившим на Филиппинах, был бесспорно лейтенант Наоси Канно. Его летное искусство получило признание еще до окончания им летной подготовки, и уже в начале своего боевого пути он добился блестящих достижений. Однако вершины славы он достиг летом 1944 года, совершая вылеты с авиабазы в Япе. Тогда он атаковал американский «В-24» и, дав несколько бесполезных очередей из пулемета, решил пойти на таран гигантского бомбардировщика. Понимая, что обычное лобовое столкновение может оказаться фатальным лишь для его собственного истребителя, Канно задумал уничтожить американского гиганта, срезав его руль управления посредством своего пропеллера. Он знал, что при сближении с хвостовой частью бомбардировщика у него было мало шансов преодолеть плотный пушечный огонь американца и его самолет может быть сбит до того, как дело дойдет до тарана. Поэтому Канно решил срезать руль управления бомбардировщика, сделав заход спереди самолета противника. Трудность этого маневра состояла в том, чтобы уберечься от ударов лопастей пропеллеров бомбардировщика и одновременно держаться довольно близко к ним для сохранения возможности уничтожения руля.

Первая и вторая попытки японского пилота закончились неудачей, но оба раза он смог уберечься от губительного огня «В-24». С третьей попытки он сблизился с противником на минимальное расстояние, совершая полет прямо под корпусом бомбардировщика до тех пор, пока пропеллер истребителя не искромсал руль американца с невероятным грохотом. На мгновение Канно потерял сознание, а когда пришел в себя, обнаружил, что его самолет находится в жестком штопоре, который отбросил самого пилота в угол фонаря. Все еще оглушенный, летчик действовал машинально. Он подал вперед рычаг управления, медленно, очень медленно, нажимая на ножную педаль до тех пор, пока самолет не вышел из штопора и не перешел в горизонтальный полет. Канно успел заметить, как «В-24» рухнул в море, и смог вернуться на своем изуродованном самолете на аэродром в Япе.

В конце августа Канно служил на Филиппинах в составе 201-й авиагруппы. Как раз в это время он вызвался добровольцем на выполнение заданий по бомбометанию с рикошетированием. В качестве инструктора по летной подготовке авиагруппы я рассматривал заявления добровольцев и имел право отбирать кандидатуры. Поскольку Канно представлял большую ценность для подразделения, я с большой неохотой уступил настойчивым просьбам пилота включить его в состав летчиков, отрабатывающих на учениях опасную тактику. Он так же ликовал по этому поводу, как огорчался вскоре, когда пришлось отказаться от планов применения бомбометания с рикошетированием.

На Филиппинах японские пилоты жили скромно. Тропический климат освобождал от необходимости иметь большой гардероб, а частые переброски с одной авиабазы на другую делали его нежелательным. Им требовалась лишь смена нижнего белья и полотенец наряду со штурманскими картами, карандашами, предметами личного туалета и памятными вещами. Это можно было хранить в небольшой сумке. Такая сумка с нанесенным на ней именем владельца имелась у каждого пилота. Надпись на сумке лейтенанта Канно была необычного свойства: «Личное имущество покойного капитан-лейтенанта Наоси Канно». Среди японских военнослужащих был распространен обычай в шутку получать повышение в звании, а Канно не верил в возможность остаться живым задолго до того, как начались операции камикадзе.

К концу сентября 201-я авиагруппа узнала, что в Японии имеются истребители Зеро новой конструкции, которые возместят часть наших многочисленных потерь. Нам нужно было послать пилотов для приема самолетов, произведенных в Японии, и перегнать их на базы ВВС на Филиппинах. Проблем набора добровольцев для выполнения этого задания в личном составе не было, поскольку многие после долгого пребывания на заморских территориях хотели побывать дома, хотя бы несколько дней. Выбор же командира группы добровольцев представлялся более трудной задачей. Мы решили поставить во главе группы летчиков офицера, который имел самый продолжительный срок службы вдали от родины. Им оказался Канно.

Против ожидания Канно это решение не понравилось, и он тотчас заявил о своем несогласии.

– На этих островах вскоре начнется крупная военная операция. Если я уеду домой, то упущу шанс принять в ней участие. Пожалуйста, подберите кого-нибудь еще, – вполне искренне сказал он.