Читать книгу "Когда расцветёт сакура - Ирина Горбачева"

— Кому это «нам»?

— Вот этого я сама не знаю. Мне, точно, так как я была приглашена и на встречу с нотариусом и на субботний вечер. К тому же я знаю всю эту историю с подношением цветов с самого начала. Кстати, вы в курсе, что по восточному поверью, эти цветы обозначают ненависть и угрозу мщенья, смерть?

— Ну, вот, договорились, — рядом стоявший оперативник усмехнулся и отошёл в сторону, в отличие от Владимира Ивановича, который посмотрел на меня с удивлением и явным подозрением.

— А что, было за что мстить?

— Я не буду ничего сочинять. Не знаю. Мне самой было интересно кто он, или она этот любитель лилий. Я сначала думала, что это наш электрик. Его, кстати, Александром зовут, не знаю его фамилии. Но она категорически отрицала это. Потом, я подумала на японца. Тоже кстати тип, скажу я вам.

— Подождите, подождите, японец? Какой ещё японец? Откуда он взялся?

— Вот на этого похож, — я показала на часы, стоящие на комоде, — фарфор отличный, старинный, я в нём разбираюсь, поверьте мне, — я подвела Владимира Ивановича к красивому комоду, на котором стояли часы.

— Господи, фарфор причём? — удивился он.

— Не причём, я просто его собираю.

— Японец тогда причём?

— Слушайте, молодой человек, что вы всё причёмкаете? Чего вы меня путаете. Садитесь и пишите протокол осмотра места происшествия и опрос свидетеля.

— А свидетель кто?

— Вы что, не выспались, в конце концов? Я, я свидетель!

— Обалдеть, вы что юрист?

— Архитектор я. А вообще, пенсионерка! — тихо добавила я.

— Хуже нет иметь дело с добровольными свидетелями, да ещё архитекторами, — устало произнёс Владимир Иванович, — пенсионерками, — добавил он, с усмешкой посмотрев на меня. Но за стол сел, и стал что-то писать, заполняя форму протокола.

— Да? Учту. Вы ещё за мной побегаете, — мне показалось обидным его высказывание.

— Не обижайтесь, так, кому она хотела ещё рассказать о цветах?

— Она мне сказала так: ничего, скоро он, этот инкогнито, перестанет носить цветы. Я догадываюсь, кто это может быть. А когда я спросила её о ком это она, то Илона Павловна сказала, что всё нам скажет в субботу. Я поняла, что в субботу будет и этот Стрешников А. В., которому она завещала всё своё имущество. Не может быть… только вечером… я от неё ушла почти в одиннадцать ночи, с ней всё было в порядке, — спазмы до слёз пережали моё горло.

— Так, так! Завещала, говорите? Интересно, — Владимир Иванович кивком головы пригласил меня присесть, — теперь, давайте без слёз и всё по порядку.

Часа два я рассказывала, а он записывал и все, переспрашивая меня о последних событиях, о завещаниях, обо всём, что было мне известно.

— Она вчера и мне подарила нэцкэ, — неожиданно прорвались душившие меня слёзы. Я разревелась ещё больше, — мне кажется, она предчувствовала, что с ней что-то случится. Но знаете, такой весёлой я её никогда не видела.

— Вот как, а свидетели у вас есть?

— Какие свидетели? Чего свидетели? — я не поняла сути вопроса.

— Свидетели вручения вам подарка?

Но тут вышел из спальной комнаты криминалист и сказал, что смерть наступила путём удушения.

— Так, как следов борьбы на кровати не обнаружено, скорее всего, её задушили, — криминалист прошёл в просторный холл квартиры, — да, скорее всего, здесь. Вот сброшены журналы, перевёрнута ваза для цветов. Она открыла дверь и на неё кто-то набросился. В силу своего возраста, она не смогла дать достойного отпора нападавшему.

— Как! Получается, её убили? — с ужасом спросила я.

— Как вы понимаете, сама она до кровати дойти не могла.

— Ищите коробку с нэцкэ. В ней самые дорогие статуэтки, приготовленные для передачи в музей нэцкэ. А убийца тот, кто таскал ей эти злосчастные лилии, и кто стащил коллекцию нэцкэ, — высказала я свои предположения.

— Ну, всё! Преступление раскрыто, осталось найти убийцу, — издевательски ухмыльнулся Владимир Иванович, — и, кстати, вы последняя кто с ней виделся, так может мы и убийцу уже нашли?

— Издеваетесь?

Отключив сигнализацию в стеллаже со статуэтками, оперативники, в потайном ящике нашли какие-то бумаги, завещания, заверенные нотариусом и блокнотик — еженедельник. Открыв его на предыдущем дне, Владимир Иванович прочёл:

— Встреча с нотариусом. Маргариту пригласила. Преподнести ей нэцкэ Васю.

— Не Васю, Васю — ударение на последней букве, — я поправила следователя.

— Понятно, Васю, так Васю, только вот никакого чемоданчика специального в квартире нет, — подытожил он.

Марго ничего не понимала. Не мог же пусть небольшой чемоданчик испариться. Хотя, чего ему испаряться. Кто-то же убил Илону Павловну. Вот убийца и испарился вместе с ним.

До самого рассвета все находились в квартире Илоны Павловны. Была осмотрена и моя квартира, на предмет обнаружения чемоданчика с нэцке.

— То, что у вас ничего не нашли, подтверждает версию о сообщнике, — продолжал издеваться следователь. Ему явно нравилось видеть на моём и без того испуганном лице страх и недоумение.

— Вы мне голову мне не морочьте, и стращать меня не надо. Лучше не отвлекайтесь на безумные версии, а ищите настоящего убийцу, — может, меня ещё арестуете, как Лору? Вам, как я смотрю, нравятся идиотские версии, — моему возмущению не было предела.

Моя голова уже не воспринимала никакую информацию. Да и до моего сознания ещё не доходил тот факт, что Илоны Павловны уже нет в живых. Я еле сдерживала постоянно набегавшие на глаза слёзы. Взяв на руки бедную Басю, измученную наплывом в квартиру чужих людей, я как могла, успокаивала, то скулящую, то лающую собачку.

Страшно. Ужасное чувство. Несколько часов назад разговаривать, веселиться, шутить с человеком и вдруг, осознать, что его уже с тобой никогда не будет. Я видела, как вносят в большой лифт запакованное в чёрный клеёнчатый мешок тело Илоны Павловны, но всё равно, было ощущение, что это кто-то другой там лежит, а не она.

— Маргарита Сергеевна, если что вспомните, позвоните мне, по этому номеру, — Владимир Иванович, передал мне свою визитку, а в это время оперативник опечатывал квартиру Илоны Павловны.

— Так, что, решили меня не арестовывать? — съязвила я, и наконец, мы с Басей закрылись в квартире от чужих посторонних глаз.

— Ну, что Бася, теперь мы одни. Иди, выбирай себе местожительство.

Собака посмотрела на меня своими умными грустными глазами и словно поняла моё предложение, пошлёпала в уголок между большим мягким креслом и диваном.

— Ну, что, я тебя понимаю. Не сквозит, свет не мешает и обзор прекрасный. Умела бы ты говорить, ведь ты, Бася, единственный свидетель убийства. Кого же ты с хозяйкой впустила в квартиру такой глубокой ночью? Ушла я от вас в половине одиннадцатого. Разбудили меня в половине первого ночи, — размышляла я, гладя по шерсти бедную Басю, запрыгнувшую ко мне и положившую на мои колени свою лохматую широкую мордашку.