Читать книгу "Япония. Год в дзен-буддийском монастыре - Янвиллем ван де Ветеринг"

Но независимо от того, послали тебя родители или ты пришел сам, монастырский распорядок для всех один. Каждый ученик начинает с «больших» коанов. Ему могут дать коан «Му», историю о том, как монах спросил учителя, обладает ли собака природой Будды. Бессмысленный вопрос для любого буддиста, ибо Будда сказал, что все в мире наделено его природой, и собака не могла быть здесь исключением. Учитель ответил: «Му». Му значит «нет, ничто, пустота, отрицание». Монах не понял ответа, и ему было велено медитировать над словом «Му». Обучение началось. Другой «большой» коан. Всем известно, что такое хлопок обеими ладонями, а что такое хлопок одной ладонью? Третий коан. Покажи мне свое лицо, которое было у тебя до рождения твоих родителей. Покажи мне свое истинное лицо.

Все коаны нелогичны и выходят за пределы разума. Монах старается дать осмысленный ответ, но даже если не даст его, ничего не изменится, учитель позвонит в колокольчик, и монаху придется его покинуть.

Ответ, который после многих лет тяжких раздумий, отчаянья и состояния, близкого к безумию, даст монах, может быть каким угодно. Монах может сделать бессмысленное замечание, засмеяться, как-то особенно посмотреть на учителя, топнуть об пол или махнет рукой. Если наставник кивнет, он даст ученику следующий коан для углубления его постижения. Существует множество коанов, и монах, решивший их все, обязан покинуть монастырь, чтобы практиковать свое понимание в миру как учитель или как неприметный мирянин. Лишь немногие ученики проходят весь путь до конца, но это от них и не требуется: монастырь — не школа для подготовки учителей. Каждый делает то, на что он способен, а учитель помогает — чаще всего пассивно, иногда силой. Что бы ты ни делал, делай хорошо. Не обращай внимания на результат. Ты считаешь, что результат важен? Какая ерунда!

Глава 5

Большой стакан соевого соуса и опасная змея

Человек, который прожил день, не узнав ничего нового, и лег спать таким, каким проснулся, — конченый человек, труп. Я вычитал эту мудрость в какой-то американской книжке об успехе в бизнесе. Мораль сказанного: будь внимательным — и ты заработаешь много денег.

Мне эта книжка не понравилась. Почему так важно преуспевать, получать прибыль? Разве успех и выгода — не иллюзии? Все, что имеет начало, имеет и конец.

Негативный, разрушительный образ мысли, часть моего «я», последовал за мной в монастырь. Как следствие, я не уделял достаточно внимания ситуациям, в которых оказывался. Не был внимателен, хотя и не всегда это понимал. Я много мечтал.

Старший монах очень точно описал мое состояние.

— Ты спишь, — сказал он. — Спишь и похрапываешь.

Мы сидели на кухне. Я довольно небрежно чистил овощи. Старший монах велел мне прерваться и последовать за ним. Он привел меня в комнату для посетителей. Там стоял низкий стол с чайником, жестянка с зеленым порошковым чаем и бамбуковая палочка с расщепленным, как помазок для бритья, концом. Он попросил меня принести чайник с кипящей водой и вылить ее в зеленый порошок. Потом взбил чай бамбуковым веничком, пока тот не запенился. Мы сели на колени и выпили по чашечке. Он посмотрел на меня.

— Будда, — сказал старший монах, — прошел долгий путь, прежде чем достиг просветления. Он рассказал другим о пути, по которому шел, чтобы и они последовали за ним. Будда много говорил о правильном внимании. Тебе известно, что это такое?

Я попытался переместить свой центр тяжести, потому что у меня заболели ноги.

— Это значит — смотреть, куда ты идешь, — ответил я.

— Да, — сказал старший монах, — но это невозможно делать, если ты спишь. Когда ты спишь, может произойти что угодно, а ты об этом даже не узнаешь. Может загореться храм, и когда ты наконец проснешься, потому что загорелся твой спальный мешок, будет уже поздно. Не воспринимай мои слова буквально. Обучение в монастыре нацелено на пробуждение, но когда приходит время для сна, ты можешь спать. А когда не спишь, бодрствуй. Если ты чистишь овощи, ты действительно должен их чистить, то есть кидать хорошие куски в котел, а гнилые в мусорное ведро, а не наоборот. Что бы ты ни делал, делай как можно лучше и сознавай то, что ты делаешь. Не пытайся делать две вещи одновременно, например мочиться и чистить зубы, а у тебя такое бывает. Тебе кажется, что ты экономишь таким образом время, а в результате царит беспорядок — и в отхожем месте, и в твоем рту.

— А куда приведет меня моя внимательность?

Старший монах пожал плечами и закрыл глаза.

— Мне неважно, куда она тебя приведет. Просто я советую тебе не спать. Я, настоятель, монахи, послушники не можем тебе в этом помочь. Бодрствование — это самодисциплина. Мы способны заставить тебя медитировать, но не в силах заставить тебя сосредоточиться на коане. Когда ты сидишь на подушках, ты можешь работать над коаном, а можешь спать.

— Хорошо, — сказал я. — Я попытаюсь. Попытаюсь не спать.

— Попытаюсь? — сказал старший монах. — Что еще за слово! Не надо пытаться, надо просто делать.

Дзенские монахи не жалуют долгие разговоры, поэтому я собрался уходить.

— Подожди немного, — сказал старший монах. — Я хочу тебя предупредить. Даже если ты преуспеешь в бодрствовании, будь осторожен, чтобы оно не засело у тебя в голове. У нас был один монах, который старался быть внимательным во всем. Через три года он стал священником, и настоятель послал его в маленький храм на севере. Немного позже там появился юноша, который хотел поступить к нам в монастырь, но сначала решил пожить в храме, где распорядок жизни отличается от нашего. Священники и монахи в храмах встают не так рано, как мы, меньше занимаются медитацией, не общаются с наставником. Священник старался научить этого молодого человека как можно большему и использовал для этого всевозможные повседневные события.

Как-то случилось довольно сильное землетрясение, часть храма просела. Когда землетрясение кончилось, священник сказал юноше:

— Теперь вы знаете, как ведет себя дзен-буддист в трудной ситуации. Как видите, я не паниковал, потому что сознавал то, что происходит. Я взял вас за руку, и мы пошли на кухню, самую устойчивую часть храма. Как оказалось, я поступил правильно — кухня осталась цела, нас даже не ранило. И все-таки, несмотря на весь мой самоконтроль, я испытал некоторое потрясение, о чем вы, вероятно, догадались: я выпил стакан воды, чего при обычных обстоятельствах никогда бы не сделал.

Юноша ничего не сказал, только улыбнулся.

— Я сказал что-то смешное? — спросил священник.

— Это была не вода, Ваше Преподобие, — ответил юноша, — а большой стакан соевого соуса.

В тот день, когда я получил от старшего монаха наставление, я заболел. У меня случился понос, вероятно из-за морских водорослей, которые мы ели на ужин.

Я частично пропустил вечернюю медитацию, так как не мог оставаться двадцать пять минут на одном месте. Я поднялся, поклонился старшему монаху, шепотом объяснил причину и выбежал из зала, не поклонившись статуе Маньчжурши, грозного бодисатвы, мастерски владеющего мечом. В чрезвычайных обстоятельствах даже в дзенском обучении делаются исключения.