Читать книгу "Мистерия - Вероника Мелан"

– Да!.. – Сари вновь принялась теребить край задранной вверх юбки. – Ему настоятельница орет: «Внутрь не проникайте, она еще девственница!» – а этим хоть бы ухом. Один все грудь тискает, а второй мягко так «там» лижет.

– И… И… тебе это нравилось?

Черные глаза Сари стыдливо прикрылись от воспоминаний.

– Ты удивишься, но… да. Это было так… вкусно. Он делал это так осторожно, мягко, неспешно. Но самое ужасное случилось тогда, когда ко мне подошел кто-то сзади…

– Еще один?

– Да. Его я вообще не видела. Но тоже голый, потому что его член уперся мне прямо между половинками попы и начал там тереться.

– О-о-о…

К этому моменту Тайра растеряла все слова. Она уже успела посидеть, полежать, походить по комнате – правда недолго, – и снова плюхнуться на коврик у кровати.

– Они все делали так слажено… Понимаешь? Один за грудь, второй там лижет, а третий упирается прямо в попку. Не ниже, а прямо…

– Прямо туда?

– Да!

– А я голая, по сторонам все эти пары – мужчины сверху на женщинах, мужчины снизу под женщинами, все стонут, извиваются, тела блестят от масел… И когда тот, что был сзади, начал тереться активнее, – кажется, его член тоже был в масле, я…

– Ты – что?

– Я вся затряслась и изошла на волны удовольствия.

– Ты? Правда? Значит, женщины не врут, что это случается?

– Нет, не врут. Это было непередаваемо, Тайра! Словами не описать. Это, как если бы у тебя внутри одновременно включились все центры наслаждения – сильные, как морские волны и нежные, как крылья бабочки. Я думала, что моя голова взорвется от удовольствия… И еще этот бородатый мужик слева, который пихал свой… переросток девушке в рот… Толстый такой.

– А что он?

– Я почему-то представляла, что он пихает его мне. И… В общем…

В этом месте повествования Тайра обнаружила, что потеряла всякую возможность комментировать услышанное – рот пересох, язык сделался вялым, как рыба, а округлившиеся глаза никак не желали сужаться.

– А настоятельница? Она все это видела?

– В том-то и дело. – Щеки Сари полыхали. – Видела. Потому что каждые полминуты поглядывала на меня и этих… И ничего им не сказала. Наверное, хотела, чтобы они сделали все это. Хотела, чтобы я почувствовала удовольствие.

В ту минуту Тайра впервые в жизни уловила неконтролируемое, почти дикое желание увидеть все своими глазами. Быть на месте той настоятельницы, чтобы спокойно оглядываясь вокруг, рассматривать голые мужские тела – их обнаженные пуза, черные поросли под ними, стоящие твердые и горячие пенисы, погруженные в чей-то рот…

Так вот почему Сари боялась осуждения.

Потому что глотнула амброзию Сладкого Дома и полюбила ее на вкус, потому что позволила себе начать нежиться в мужских руках, получать от этого удовольствие.

Тайра не знала, что чувствует – разочарование от того, что не стала наложницей или же все-таки радость от того, что стала служанкой. С одной стороны, было бы здорово ощутить головокружительный аромат совокупления (или хотя бы увидеть его так близко), а с другой… С другой… Стоит один раз поддаться животному наслаждению, и после всегда, каждую минуту, ты будешь непрестанно жаждать его, желать влить себе в вену еще капельку, и еще… совсем чуть-чуть…

Сари уже не выпутается из этой ловушки никогда. Ее кожа всегда будет пахнуть апельсиновым маслом, а тело трогать чьи-то руки. В ее лоно всегда будут входить члены разных мужчин, а сама она стонать от удовольствия.

Нет, пусть это красиво и заманчиво, но это не путь Тайры.

А Сари… Верно говорили старухи – в ее крови пустила корни огненная Дера. И она теперь не снаружи – не на подоле тулу – она внутри. В коже, в венах, в каждом капилляре.

* * *

Теплая вода отдавала глиной, но Тайра жадно глотала ее и все никак не могла напиться – еще, еще, пусть она прольется родниковым источником в желудок, пусть смочит шипящие внутренности, пусть оросит изнутри, превратившееся в печь, тело.

Когда из фляги в рот вытекла последняя капля, Тайра протянула пустой сосуд назад и на вопрос «еще?» хрипло ответила «да».

Пахнущая лавандой рука, протянула кожаный бурдюк.

– Как хорошо, что я взяла много – как знала, что понадобится. А я ведь, знаешь, с самого утра про тебя думала, все не могла забыть. Как проснулась, так сразу решила, что сегодня приду.

Тайра, стыдясь манипуляций, которые проводила с головой подруги прошлой ночью, подавленно молчала. Но вода дороже – теперь дороже принципов.

Сари сидела на земле по ту сторону решетки; охранников, слава Богу, не было видно – наверное, ушли в дальнее помещение ужинать.

– Я принесла лепешки и сушеное мясо – на, спрячь его пока. В тряпке завернут кусочек сыра, там же есть несколько конфет и остатки пирога с рисом – вчера пекла.

– Спасибо.

Переданный сверток, едва протиснувшийся сквозь прутья, тут же был упрятан под изголовье соломенной подстилки. И не беда, что сегодня в чашке нет монет, зато есть Сари – верная подруга, без которой Тайру давно бы уже навестила Темная костлявая владычица.

Чур ее, чур прочь – еще не время.

Воды во втором сосуде хватило на то, чтобы утолить жажду и даже на то, чтобы смочить подол протертого до дыр жесткого холщевого тулу – Тайра так же плеснула несколько капель на широкий размотанный пояс и приложила его к лодыжкам – кожа отозвалась новым приступом боли – на этот раз прохладным. Потворство – воду бы экономить – но нестерпимо сильно хотелось унять донимающее сутками напролет жжение.

А теперь ногам прохладно, почти хорошо.

– Я оставлю? – В бурдюке плеснула вода, чуть меньше половины. – Отдам пустой в следующий раз, ладно?

– Конечно. У меня еще есть. – Сари легко махнула рукой, повозилась с горловиной мешка, в котором принесла еду, и сложила его у ног. Затем встревожено спросила. – Как ты?

– Плохо. – После паузы отозвалась Тайра, глядя в противоположную стену – земляную, шероховатую. Какой смысл врать? Они слишком давно знакомы, чтобы унижать друг друга ложью. – Здесь жарко. Каждый день жарко стоять на солнцепеке – кожа покрывается волдырями.

– Это ужасно. Я бы не смогла.

Если бы эти слова произнес кто-то другой, они бы прозвучали лицемерно, но не в случае с Сари – та вложила в них искреннюю грусть, и сразу сделалось понятно: да, она не смогла бы.

– Ты держись. Тебя ведь выпустят? Ну, докажут, что ты была ни при чем, и выпустят. Да?

– Наверное. – Ей бы и самой в это верить, но стоило вспомнить вопросы колдуна, как становилось ясно: не выпустят, не вот так просто. Тайра повернула голову и прижалась щекой к прохладным ржавым прутьям. – А ты ходила в дом Кима?