Читать книгу "Однажды в полночь - Джулия Энн Лонг"

– Леди Грейс интересна всем по очень простой причине. Для прочих девиц она является образцом, с которым они себя сверяют. Она всех их превратила в конкуренток, даже самых смиренных.

Такие девушки появлялись всегда. В каждый сезон.

Вайолет пожала плечами.

– Ну, если тебе нравятся такие штучки…

У этой штучки были голубые глаза, золотые волосы и лицо, как на камее.

Джонатан сухо взглянул на сестру.

– Кстати, почему ты сегодня такой крикливый и дерганый?

Он слегка запоздал с ответом.

– Мог бы о том же самом спросить у тебя. Отец не дал денег.

Молчание.

– О нет!

– Хуже того. Я должен жениться в течение полугода или, по крайней мере, обручиться. Иначе он вообще лишит меня всего. И жениться на достойной леди, как тебе это?

– О нет! – Теперь Вайолет была в ужасе.

Какую-то долю секунды он наслаждался сочувствием сестры.

– С чего бы это, Джонатан?

Он вдруг решил рассказать ей про клуб «Меркурий», про Клауса Либмана и про типографскую печать в цвете и, может, даже про Томми де Баллестерос, но потом почему-то подумал, что глаза у сестры станут равнодушными и оживятся только на последнем пункте.

А про последний пункт, в частности, Джонатану почему-то вообще не хотелось упоминать.

– Подозреваю, отец пытается воспрепятствовать любой моей идее… жениться по любви. – Он безрадостно засмеялся. – Один легкий флирт с вдовой, который, должен добавить, имел отношение только к моему делу, – и он думает, что я покатился по наклонной.

Было еще несколько легких флиртов с другими вдовушками, но Джонатан решил, что сестре это знать не следует.

– Понимаешь, тебе кажется, что отец осведомлен обо всем. Он постоянно что-то запрещает или пытается руководить нами, а кончается это тем, что все поступают прямо противоположным его желаниям образом или хотя бы не вполне сообразуясь с ними.

– Но ведь впереди целая жизнь, Вайолет. И женитьба – это же на всю жизнь. Ты можешь быть счастливой сейчас. Майлс может быть счастливым сейчас. Даже я счастлив сейчас. И собираюсь так прожить еще долго. Мне не нужна жена, не говоря уже о десяти детях. Честно говоря, я не понимаю, какое отношение это имеет к моему счастью.

– Дети обычно не рождаются все вместе, в один момент. Ну если ты, конечно, не дворовый кот. – Джонатан фыркнул. – Ты ведь понимаешь, что когда-то сам был ребенком.

– Да, и мне хватило ума превратиться в прекрасный образчик мужественности, каким я сейчас и являюсь.

Она закатила глаза.

– Ты понимаешь, что у меня будет ребенок?

– И я приложу все силы, чтобы свыкнуться с этим.

Вайолет улыбнулась, понимая, что в данном случае такой ответ намного ближе к истине, чем желанная фраза: «Буду в нем души не чаять».

– Откуда тебе известно, что ты счастлив, Джонатан? Представляешь, до замужества я не чувствовала себя счастливой. Я даже не понимала, что это такое. И понять не могла. Просто чувствовала, что…

Она замолчала.

– Продолжай.

– …что как будто схожу с ума от пут, ограничивающих мое существо. И от ощущения, что за мной постоянно наблюдают. Извини, ты тоже входил в это число наблюдавших, Джонатан. Теперь ты знаешь, что я счастлива, о чем не могла даже мечтать. И будь уверен, не в последнюю очередь меня делает счастливой воспоминание о том, какое лицо было у отца, когда Ашер попросил у него моей руки. Вот так вот. Мне кажется, что я влюбилась в первую же минуту, как увидела его.

– Я думаю, у тебя просто была нужда выйти за него, и не важно, подходил он тебе или нет.

Ответом было ошеломленное молчание. Дополненное отвисшей челюстью.

– Ну ты даешь! Должно быть, мамочка действительно позволяла тебе слишком много.

Однако оба заметили, что Вайолет, тем не менее, не стала ничего отрицать. И может, из-за этих голубых теней у нее под глазами Джонатан не стал допытываться, как она познакомилась с графом и не знает ли он чего-нибудь о том, стал ли Лайон пиратом. Уж пусть лучше главной виновницей случившегося останется Оливия Эверси. И кроме того, если Вайолет что-то было известно про Лайона, она бы не утерпела и не стала бы молчать. Ей наверняка захотелось бы доказать свою правоту.

Поэтому Джонатан промолчал.

– Единственное, что я хочу сказать, Джонатан, это… Ты сам поймешь разницу, когда по-настоящему ощутишь потребность заботиться о ком-то.

Пока он по-настоящему раскаивался.

– Прости меня, Вайолет. Это было вне всяких пределов. Даже для меня. Возможно, отец прав. Мне нужно учиться владеть собой. Я рад, что ты счастлива. Надеюсь, мне повезет, и я встречу любовь с первого взгляда в отведенное отцом время. Потому что судьба всегда приходит на помощь в последнюю минуту.

– Нет, отец не прав, – раздраженно сказала она. – Я не хочу, чтобы ты менялся. Ты уже достаточно изменился и мне нравишься таким, какой есть. И я хочу, чтобы ты оставался здесь, в Пеннироял-Грин как можно дольше. Договорились?

Его встревожило неожиданное проявление чувств в Вайолет. Что тут поделаешь, она была беременна, и это ее извиняло.

– Конечно, ты меня любишь. Как может быть по-другому? Хотелось бы здесь задержаться, но нужно уехать, рассказать баварцу про неудачу. Я вернусь, как только смогу.

Джонатан поцеловал сестру в щеку и, к удивлению Вайолет, обнял ее. И не только потому, что она была беременна.

Глава 5

Герцог, конечно, стоял возле перил, отделенный от оживленно говорящей толпы группкой приспешников в костюмах от Уэстона. Эти люди временами либо кивали, либо, запрокинув головы, громко смеялись – все в зависимости от того, что в эту минуту излагал герцог.

Томми до боли хотелось узнать, о чем он говорит.

Впереди оставалась единственная скачка – абсолютно импровизированное мероприятие, организованное только для того, чтобы склонить герцога Грейфолка к приобретению одной из обсуждавшихся лошадей. Дистанция была короткой, дорожка прямой и устроенной без соблюдения формальных требований. Сезон скачек уже закончился, но слухи о возможности сделать ставки и поразвлечься распространились очень быстро и привлекли многих. Даже лоточник прикатил тележку с яблоками в середину толпы и быстро сбывал свой товар.

Томми уже давно освоила искусство быть практически невидимой. Она была мала, быстра и перемещалась в толпе незаметно, как легкий ветерок или тень. Одежда на ней подходила к данному случаю: соломенная шляпа с полями, закрывавшими лицо, а также приличное, не бросающееся в глаза коричневое платье с накидкой. Можно было не сомневаться, что ни одной живой душе не придет в голову бросить на нее взгляд дважды. Зажимая в кулаке обрезок красной ленты с медалью, она подбиралась все ближе и ближе к своей цели, когда в толпе вдруг появился тот единственный, кто мог отвлечь ее внимание от герцога.