Читать книгу "Бунтующий флот России. От Екатерины II до Брежнева - Эдуард Чухраев"

Конечно, нельзя утверждать, что флотские офицеры не знали вообще матросов, что их бесконечно разделяло различие происхождения и социального положения. Из года в год мимо каждого из офицеров непрерывными рядами проходили представители народа – новобранцы. Они являлись из деревень, городов, заводов, из всех губерний и областей обширной территории России. В течение пяти лет все эти люди находились под непосредственным влиянием офицеров, которые знакомились с ними, узнавали их не только в смысле пригодности к военной службе, но и просто как представителей народа. Матросы нередко несли офицеру свои заботы, горе и радости, делились полученными известиями из деревни, спрашивали совета, просили писать письма, прошения и рассказывали о своих семейных делах. В часы досуга они говорили о жизни в деревне, о своем материальном положении и заработках. Благодаря этому у офицеров составлялось определенное понятие о народе, о его положении в различных частях России, его интересах, характере и способностях.

В результате корабельные офицеры были в подавляющем большинстве относительно знакомы с подчиненными матросами, так как имели дело с ними всю свою службу и умели ценить их. Они в основном понимали, что для них хорошо и полезно и что может им принести вред. В этом отношении они были гораздо ближе к народу, чем профессора, адвокаты и вообще русская интеллигенция, которая ставила его на какой-то недосягаемый пьедестал, называла «народом-богоносцем» и верила в его особую миссию.

Но корабельные офицеры были очень слабы в современных политических вопросах. Будь офицеры более сведущи в политике, они, вероятно, сумели бы после февраля 1917 года удержать в своих руках команды кораблей. Будь они хоть несколько опытны в ораторском искусстве, им было бы легко бороться против пропаганды, которая сплошь и рядом велась партийными агитаторами на кораблях. Офицеры не могли не понимать, куда толкают матросскую массу и всю Россию эти агататоры. Но для того чтобы обоснованно разъяснять опасность пропагандируемых тезисов, необходимо было их тщательно изучить. Но офицеры ни самого учения, ни его истории почти не знали. Впрочем, им все равно не поверили бы: такое уж тогда было время.

Были случаи, что некоторые офицеры сами увлеклись идеями социализма, в особенности если им приходилось слышать речи корифеев революции. Но, как правило, таких офицеров было не много. Они не решались выступать на митингах и перед собраниями команд. Конечно, встречались исключения, и тогда нередко партийным ораторам приходилось плохо. На одном митинге на «Севастополе» после ответных речей, сказанных командиром и несколькими офицерами, команда готова была побросать агитаторов за борт. Злополучные ораторы взмолились о защите к тем же офицерам, которые, сжалясь над ними, отправили их на берег с другого трапа, на первой попавшейся шлюпке. Экзальтированные речи капитана 2-го ранга Н. Зубова так действовали на матросов, что они становились на колени и приносили клятву о борьбе за Россию. Речи капитана 2-го ранга П.П. Михайлова способствовали тому, что вокруг него образовалась группа матросов, которая по приходе флота в Петроград возмутилась против комиссаров. Адмирал А.В. Развозов имел такое влияние на матросов, что на собраниях обыкновенно выносились решения, предложенные им. Однако все это были единичные случаи, а большинство офицеров все же стояло в стороне от всяких митингов и собраний, которые им претили до глубины души.

И когда наступила революция, с которой рушилось все, что раньше казалось таким простым, понятным и незыблемым, офицеры сами не могли точно во всем разобраться, не могли удовлетворить и любознательность матросов, просивших их объяснить массу новых слов, понятий и явлений. Матросов опьяняли митинги, революционные лозунги. Понятия Вера, Царь, Родина для них отошли на задний план. Их сменили другие слова: завоевания революции, демократия, пролетариат и так далее. В конце концов спасение от всех зол разрухи большинство матросов стали видеть в торжестве советской власти.

В угаре революционных вихрей от матросских рук, к сожалению, пострадало много офицеров, в том числе и погибло. Казалось бы, уж кому ненавидеть за это матросов, так это – морским офицерам. Но, к их чести, они отнюдь не были ослеплены чувством мести. Только поэтому и не оправдались надежды вождей революции, рассчитывавших, что при перевороте автоматически возникнет уничтожение царских офицеров.

Чем отличался матрос российского флота от матросов других флотов?

Что важно здесь понимать? Матрос российского флота существенно отличался от классического матроса главных морских держав. Русский флот всегда страдал недостатком природных моряков, выросших на берегу моря, любивших его и не понимавших иначе жизнь, как на палубе корабля. Русский матрос никогда не был определенным типом «моряка-матроса», как, например, матрос английского флота. Тот действительно обладал всеми присущими этому призванию характерными чертами и всею душой был предан морю и кораблю. Российский же матрос – это был по-прежнему только крестьянин или рабочий, который попал на флот для отбывания воинской повинности.

На флот ежегодно являлись партии новобранцев, случайно туда назначенных. Так же случайно их распределяли и по специальностям, руководствуясь лишь степенью грамотности и знанием ремесел. После короткой строевой подготовки начиналось классное обучение различным теоретическим наукам, вроде физики, электричества, электротехники, радиотелеграфии и других специальных наук, а параллельно – учили грамоте и арифметике. Под влиянием новой обстановки, массы новых впечатлений и учения новобранец сразу терялся и с трудом разбирался во всем. Проходило несколько месяцев, и молодой матрос уже понемногу осваивался, начинал привыкать к новой жизни и разбираться в науках. Он быстро развивался и становился другим человеком.

Среди новобранцев были и такие, которые уже получили до службы начальное образование. Из них выбирались кандидаты на унтер-офицеров, которых особо учили по их специальности в течение двух лет. Эти матросы получали довольно серьезное образование, которое в некоторых отношениях даже было немногим ниже общесреднего. Таким образом, из них получались уже полуинтеллигенты.

Однако какой бы хороший специалист ни выходил из матроса, все же он не становился настоящим моряком. Да и не мог стать в такой короткий срок, ибо все его знакомство с морем ограничивалось двумя-тремя переходами из Кронштадта в Ревель, Гельсингфорс или Транзунд. Имея звание матроса, он оставался глубоко сухопутным человеком. Даже на свою специальность, которую в большинстве случаев матросы очень любили, они смотрели с той точки зрения, насколько она может быть полезной после службы, в частной жизни, а не на корабле. Этим и объяснялось, почему большинство стремилось попасть в машинисты, электрики или радиотелеграфисты и довольно неохотно шло в комендоры, минеры, сигнальщики и так далее. Мысли русского матроса всегда сосредоточивались около родной ему суши, а не моря.

Это необходимо подчеркнуть, чтобы указать, что по большому счету российские матросы тяготились жизнью на кораблях. Как бы хорошо им там ни жилось, они все же всегда тянулись на берег и оставались в душе теми же крестьянами или рабочими, которыми были до службы.