Читать книгу "Первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущёв - Елена Зубкова"

Прошло восемь лет после окончания войны. А люди продолжали жить в бараках, ютиться в коммуналках. Большинство существовали на грани бедности, плохо питались, плохо одевались. Обнищавшая деревня не могла обеспечить город продуктами. Люди сидели на хлебе и картошке – к такому результату пришли первые исследования рациона питания советских граждан. Совсем не о такой жизни мечталось им в победном 1945 году. Отложенные ожидания нельзя было дальше откладывать, а «временные трудности», на которые любила ссылаться сталинская пропаганда, не могли оставаться вечными.

Серьезные проблемы для московского руководства создавало положение дел в западных областях Белоруссии и Украины, а также в Латвии, Литве и Эстонии. Политика советизации по-прежнему встречала здесь сопротивление, хотя и не такое активное, как в первые годы после окончания войны. Вопрос о поиске более сбалансированной национальной политики в многонациональном государстве давно стоял на повестке дня.

Перемен требовала ситуация не только в стране, но и в мире. «Если бы уровень международной напряженности можно было бы измерять подобно температуре человеческого организма, то к началу 50-х годов она, вероятно, перевалила бы за 41 градус», – вспоминал помощник Хрущёва Олег Трояновский. Главная линия конфронтации проходила между Советским Союзом и США. Дипломатия, по сути, не работала. Обе стороны все чаще прибегали к такому средству давления друг на друга, как ядерный шантаж. Мир, не так давно вышедший из большой войны, не смог избежать локальных военных конфликтов, главным из которых стала Корейская война. Основным полем борьбы за сферы влияния между СССР и США оставалась Европа, где ждали своего решения германский, австрийский и другие вопросы. Нуждалась в корректировке и политика Сталина по отношению к странам Восточной Европы, где росло недовольство откровенным диктатом со стороны Москвы.

Реагировать на эти вызовы так или иначе пришлось бы любому лидеру, оказавшемуся у государственного руля в Кремле. Вектор перемен был задан, но проект реформ еще только предстояло разработать, а главное, воплотить. И здесь позиция лидера или группы лидеров, принимающих решения, играла ключевую роль.

Не дожидаясь остальных, первым начал Лаврентий Берия. В течение марта – июня 1953 года он буквально атаковал своих соратников письмами и записками с предложениями. В пакете реформ Берия – прекращение ряда сфальсифицированных дел и начало реабилитации, проведение широкой амнистии и сокращение числа заключенных, отмена «порочных методов ведения следствия», консервация нерентабельных строек в системе ГУЛАГа, либерализация паспортного режима. Берия смело перешагивает границы своей компетенции (МВД – МГБ) и идет дальше: ставит вопрос об урегулировании ситуации в ГДР в связи с бегством восточных немцев, предлагает наладить отношения с Югославией, собирает материалы для подготовки реформы армии и флота. Сфера внешней политики и обороны – это чужая территория, сфера ответственности Молотова и Булганина. Подобное вторжение вряд ли могло им понравиться.

Берия пишет записки о положении в западных областях Украины и в Литве. Он убеждает своих соратников, что принципы национальной политики в этих неспокойных регионах нужно менять, и менять кардинально. Одними репрессивными мерами лояльности, а тем более поддержки местного населения не добиться. Надо прекращать политику русификации и делать ставку на национальные кадры, привлекать их на работу в органы власти и управления.

По запискам Берия готовятся постановления Президиума ЦК КПСС. Этим вопросом занимается аппарат Хрущёва. Хрущёв хорошо знает ситуацию на Западной Украине, доводы Берия его убеждают. Он готовит решения не только по запискам Берия, но и по ситуации в двух других прибалтийских республиках – Латвии и Эстонии. Это уже личная инициатива Хрущёва. Таким образом он фактически является одним из главных разработчиков нового курса в национальной политике. Шаг важный, но недостаточный для того, чтобы претендовать на первые роли.

Кроме того, Берия – серьезный конкурент в борьбе за власть. В июне 1953 г. на стол Хрущёву попадает перехваченная радиограмма одного из руководителей национального подполья на Украине Василия Кука. Автор комментирует актуальную расстановку сил в кремлевском руководстве: «…Берия далеко еще не хозяин положения в Кремле. Он вынужден делить свою власть с Маленковым и другими и даже вынужден был уступить ему первенство… В этих персональных сменах необходимо ожидать еще различных ревеляций, они будут продолжаться еще долго, до тех пор, пока снова не появится один мудрый вождь, на весь СССР. Кто это будет? Я думаю, что не Маленков, а Лаврентий (Берия. – Е. З.) – это потому, что в его руках конкретная и надежная сила, а это при всякой политике – самый сильный правовой аргумент».

Последняя фраза текста специально выделена – самим Хрущёвым или для Хрущёва, но именно в ней заключался главный смысл информации: был назван первый претендент на место вождя. Это во-первых. И во-вторых, имя Хрущёва среди первых лиц вообще не упоминается. Подобная оценка ситуации в московских верхах, видимо, вполне соответствовала действительности. Хрущёв принял решение ее изменить. Он начал борьбу за власть, имея по сравнению с другими претендентами самые неблагоприятные формальные шансы, но в конечном счете именно Хрущёв выйдет победителем из этой борьбы.

Подготовкой к устранению Берия Хрущёв занимался с соблюдением всех правил конспирации. На страницах мемуаров Хрущёв представляет себя как инициатора и главного организатора заговора против Берия. Теперь уже трудно отделить факты от мифов, но Хрущёв сыграл в этой истории, безусловно, одну из ключевых ролей. Результат известен: 26 июня 1953 г. Лаврентий Берия был приглашен на заседание Президиума Совета министров, где его арестовали и доставили в бункер штаба Московского военного округа. 23 декабря 1953 г. специальное судебное присутствие под председательством маршала Конева вынесла Берия и шестерым его соратникам смертный приговор. В тот же день приговор был приведен в исполнение.

А до этого в июле 1953 года состоялся пленум ЦК КПСС. Высокое партийное собрание было посвящено «делу Берия», сам он в силу известных обстоятельств там не присутствовал. Бывшие товарищи по коллективному руководству объявили Берия врагом коммунистической партии и советского народа и обвинили его во всех мыслимых грехах – от шпионажа до растления несовершеннолетних. Припомнили Берия и позицию по национальному вопросу, которую тут же признали вредной и ошибочной. О том, что эту позицию активно развивал и продвигал Хрущёв, на пленуме не было сказано ни слова. Об этом эпизоде просто забыли.

Народ отреагировал на разборки в верхах по-своему, и пошла гулять частушка: «Берия, Берия, вышел из доверия, а товарищ Маленков надавал ему пинков». О Хрущёве никто не вспомнил. На самом деле к этому времени уже сложился правящий тандем: Маленков возглавлял правительство, а Хрущёв – партию. Только этот тандем больше напоминал неустойчивое двоевластие.

Тандемы

Хрущёв и Маленков принадлежали к одному поколению советской партийной элиты, поднявшейся после репрессивной волны 1930-х годов. Их связывали личные если не дружеские, то до определенного момента вполне дружелюбные отношения. Карьерные пути Маленкова и Хрущёва также не раз пересекались: в начале 1930-х годов Хрущёв работал в Москве секретарем одного из районных комитетов партии, а Маленков в это время был заведующим отделом Московского городского комитета ВКП(б). Однажды Хрущёв сильно выручил Маленкова, когда на городской партийной конференции того обвинили в связи с белыми во время Гражданской войны. Хрущёв – к тому времени уже первый секретарь Московского комитета – встал безоговорочно на сторону Маленкова. Шел 1937 год, и такого рода заступничество много значило.