Читать книгу "Шкатулка с бабочкой - Санта Монтефиоре"

Прошло много времени с тех пор, когда они были вместе, и поэтому они почти позабыли свои взаимные телесные ощущения. Элен чувствовала, что уже не может контролировать себя, ее пальцы прошлись по его спине и гладили волосы, рассыпанные по его плечам, как в те счастливые времена, когда их чувствами владела любовь. Она провела языком по его коже, ощущая вкус моря, смешанный с терпким мужским ароматом. Когда его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от ее лица и он целовал ее, Элен открыла глаза и обнаружила, что его глаза закрыты. Ей оставалось только гадать, о ком он сейчас думает и какие у него были возможности во время его бесконечных путешествий, хотя у нее и не возникло никакого желания узнать об этом. Потом он вошел в нее, разбудив дремлющее долгие месяцы желание, и она уже не думала о других женщинах, которые могли у него быть. Они забыли обо всем, слившись в единого, неистово извивающегося зверя и не обращая внимания на рычащие звуки и страстные стоны, которые резонансом отзывались в глубинах их сплетенных тел. Когда они в изнеможении застыли, а густой запах их потных тел смешался со сладковатым ароматом лаванды и роз, то, глядя в потолок, они думали о том, каким же образом смогли позволить себе унестись в то прошлое, которое уже нельзя было вернуть.

Элен была слишком смущена, чтобы смотреть на него, и застенчиво закутала свое разгоряченное тело в покрывало. После всего, что произошло, это выглядело достаточно нелепо. Она потянулась к ящику прикроватной тумбочки за сигаретой. Нашарив одну, зажгла ее дрожащей рукой и нетерпеливо вдохнула дым. Как странно происходит в жизни, что мы оказываемся так близко, как только возможно для двух людей, и вдруг, спустя всего секунду, лежим рядом, но по сути находимся в тысяче миль друг от друга. Она посмотрела на него, и он тут же повернулся к ней.

— Все было хорошо, — сказал он.

— Да, было хорошо, — ответила она сдавленным голосом.

— Не сожалей об этом, Элен. Нет ничего плохого в телесном удовольствии, даже если ты не ощущаешь ничего, кроме физического желания.

Она глубоко вздохнула.

— Я ни о чем не жалею, — сказала она. На самом деле она не могла сказать определенно, так это или нет. Действительно ли она занималась любовью без любви? Она отогнала эти мысли вместе с сигаретным дымом. Теперь это уже не имело никакого значения, и главное то, что она сможет отправиться домой.

Глава 4

Рамон следил за тем, как его жена одевалась при тусклом освещении спальни. Оба они молчали. Дым сигарет уже заглушил аромат лаванды и садовых цветов, которые Федерика с такой любовью собрала и поставила на туалетном столике в блестящей синей вазе. Разбросанная постель — это все, что осталось от их страсти. Ему оставалось только гадать, сохранилось ли хоть что-то от их любви. Вскоре он услышал нежный голосок Федерики и осознал, что дети и являются физическим воплощением любви, которую они когда-то с радостью дарили друг другу, но тут же содрогнулся от мысли, что может остаться без них.

Тело Элен по-прежнему оставалось крепким, изящным и сохранило ту почти прозрачную бледность, которая так манила его к ней двенадцать лет назад. Сейчас ей тридцать, и она все еще молода и по-своему привлекательна, чтобы остаться в одиночестве без внимания любящего мужчины, который будет о ней заботиться, подумал Рамон. Когда он встретил ее на холодном корнуолльском побережье, она была еще совсем юной и готовой пожертвовать всем ради того, чтобы быть рядом с ним. Они вместе путешествовали по всему миру, объединенные жаждой приключений и ее желанием быть любимой. Так продолжалось до тех пор, пока домашние заботы не разлучили их. Рамон задумчиво смотрел, как она проводила щеткой по своим длинным светлым волосам и закалывала их шпильками в пучок. Ему больше нравилось, когда она носила их распущенными по плечам. Когда-то ее волосы цвета соломы доходили до пояса, и он с наслаждением вплетал в них цветки жасмина. Тогда она была прекрасна, а сейчас выглядит усталой: разочарование обесцветило ее лицо так, что ее бледность, некогда такая привлекательная, теперь утратила свой блеск. Если он не отпустит ее, подумал Рамон, то от ее былой красоты скоро вовсе ничего не останется.

Она заметила в зеркале, что он смотрит на нее, но не улыбнулась, как делала это раньше.

— Когда ты собираешься ехать в Качагуа? — спросила она.

— Завтра. Я позвоню родителям и сообщу, что мы приезжаем.

— Что ты собираешься им сказать?

— Про нас?

— Да.

Он вздохнул и сел на кровати.

— Пока еще не знаю.

— Они будут думать, что я бессердечная особа. Они осудят меня, — сказала она, и ее голос задрожал.

— Нет, этого не будет. Они знают меня лучше, чем ты думаешь.

— Я чувствую себя виноватой, — сказала она и посмотрела на свое отражение.

— Ты просто сделала свой выбор, — бесстрастно возразил Рамон и встал.

Элен хотела, чтобы он попросил ее остаться. В душе она надеялась, что он упадет на колени и пообещает измениться, как это делают другие мужчины. Но Рамон не был похож на других мужчин — он был уникальным в своем роде. Именно эта его особенность в свое время и покорила ее сердце. В то же время он был настолько самодостаточным человеком, что не нуждался в чьем-либо обществе. Ему нужен был только воздух свободы, чтобы дышать полной грудью, зрение, чтобы видеть все те удивительные места, по которым он путешествовал, и ручка, чтобы записывать свои впечатления. Он не нуждался в ее любви, но она отдала ее ему, не требуя взамен ничего, кроме его одобрения. Однако человеческой натуре свойственно всегда требовать больше, чем уже имеется. Завоевав его любовь, она посягнула и на его свободу, от которой он не намерен был отказываться. Задержать его на одном месте было так же трудно, как поймать облако. Ей давно следовало понять, что он никогда не сможет стать другим. Его душой владел весь бескрайний мир, а у нее больше не осталось сил для дальнейшей борьбы. Тем не менее чисто по-женски ей хотелось, чтобы он поборолся за нее. Элен мучил вопрос, мог ли он продолжать любить ее, отказавшись при этом сражаться за свою любовь? Такое равнодушие заставляло ее ощутить собственную ненужность.

Элен вышла в сад, щурясь под яркими лучами солнца, и обнаружила Хэла спящим в тени апельсинового дерева. Федерика каталась на качелях, что-то напевая вполголоса. Сердце Федерики будет разбито, если придется покинуть Вину, но раздельное проживание родителей ранит ее еще сильнее. Элен смотрела, как она раскачивается, наслаждаясь прекрасным днем и ничего не подозревая о предстоящих проблемах. Увидев мать, стоявшую в дверном проеме, она соскочила с качелей, подняла волшебную шкатулку и бросилась к ней.

— Вы с папой уже закончили свой разговор? — спросила она.

— Да, дорогая. Завтра мы отправляемся в Качагуа, — ответила Элен, зная, насколько это обрадует дочь.

Федерика улыбнулась.

— Я рассказала Хэлу историю о принцессе инка, а сейчас он заснул. — Она рассмеялась, оглянувшись на Хэла, который лежал на спине, раскинув руки и ноги в блаженном забытье.