Читать книгу "Научиться быть ведьмой - Ольга Обская"

Закон гласит, что информация, будучи однажды создана, не может быть уничтожена никогда. Не существует ни природных, ни магических способов это сделать. Информация может только менять носители – бумага, электронная память вычислительных устройств, память того или иного человека и так далее. Уничтожить носитель можно с легкостью, но вот сама информация при этом не исчезнет, она переместится на другой носитель. На какой? Хороший вопрос! Этого Вероника пока не знала – это проходят на третьем курсе.

Но зато она знала о методике Ko0, о которой ей напомнил Петр Иванович в своем письме. Эта методика работы с копиями – дублями информации. С дублями-то, к счастью, можно было делать все что угодно – создавать, уничтожать, тиражировать и много других милых фокусов. Ника догадалась, что ректор создал одноразовый дубль информации, которой владел сам, и поместил его в письмо – дубль, предназначенный конкретно Веронике и автоматически уничтожаемый со всех промежуточных носителей, как только достигнет адресата.

Понятно, что такие предосторожности Петр Иванович предпринял не просто так. В его послании было что-то очень важное и очень секретное. Поэтому Вероника сосредоточилась и прочла оставшуюся часть письма с предельным вниманием:

Сегодня утром в своем кабинете я обнаружил на полу два пятнышка, цветом напоминающие кровь. Я стер их, не придав им поначалу никакого значения. Подумал, что это уборщица могла случайно пролить какое-нибудь удобрение для цветов, но, как выяснилось позже, растения в моем кабинете вчера никто не поливал. Через какое-то время обнаружилось, что мой заместитель, Матвей Тимофеевич, пропал. Он не явился на работу и дома тоже не был обнаружен. Не знаю, связаны ли эти два события и имеют ли они какое-то отношение к исчезнувшей из сейфа информации, но вероятность такая существует, поэтому я и решил сообщить тебе о них.

До выяснения причин исчезновения Матвея Тимофеевича было решено объявить, что он в командировке, чтобы пресечь чудовищные слухи, расползающиеся среди студентов. Думаю, ты понимаешь, что не должна ни с кем делиться полученной от меня информацией.

Жду от тебя письма со списком всех, кто может быть причастен к краже документов, а именно: тех, кто передал тебе информацию о кодах доступа, тех, кто спровоцировал тебя залезть ко мне в кабинет и вскрыть сейф, тех, кто знал об этом, и тех, кто подозрительно вел себя в последнее время, – проявлял к тебе и твоим действиям повышенный интерес, следил за тобой, и так далее.

Дочитанное письмо благополучно удалилось, но Вероника успела запомнить всю информацию, каждое слово. И эта информация вызвала легкую дрожь и неприятное покалывание между лопатками. Такое ощущение всегда возникало у Ники, когда она была очень сильно взволнована или встревожена. Вернее, не всегда, а последние три года.

Началось это в тот страшный день, воспоминания о котором до сих пор рвут душу на части. Тогда она с самого утра ощущала это покалывание. Это была даже не боль – это было предчувствие беды. И беда случилась. Страшная, несправедливая, непоправимая и так до конца и не понятая. Вероника до сих пор не знала ответ на вопрос «почему?». Почему это произошло? Почему они погибли?

И вот опять это покалывание. Все сегодняшние перипетии: вызов к ректору, его сумасшедший гнев, жуткие слухи о Матвее Тимофеевиче и даже подозрительные пятна на полу аудитории № 12а и на ботинке преподавателя физики не вызвали в ней этого неприятного чувства, но, видимо, письмо ректора, в котором сообщалось о еще двух пятнах цвета крови, стало последней каплей, которая переполнила чашу спокойствия и окончательно убедила Веронику, что вокруг нее происходит что-то нехорошее.

Она возбужденно заерзала на стуле. Ей было совершенно необходимо с кем-то поделиться своими догадками и сомнениями. Возможно, Петр Иванович, предупредивший Веронику никому не сообщать информацию из своего письма, под «никому» имел в виду именно «никому», но Вероника в очередной раз поняла его слова по-своему. Она решила, что на Наташу этот запрет не распространяется.

Выскочив из комнаты, она прошла по коридору ровно три шага и оказалась у двери своей соседки по общежитию, а по совместительству лучшей подруги.

– Наташ, – Вероника стукнула пару раз в дверь и просунула голову в проем, – можно?

– Угу, – ответила подруга. Она стояла у окна и наблюдала за очередной выходкой третьекурсников. – Тебе тоже это дикое гоготание заниматься мешает?

– Мешает, только кое-что похуже гоготания, – мрачно сообщила Вероника, закрыв за собой дверь.

– Переживаешь из-за завтрашнего Дисциплинарного совета?

– Еще хуже.

– Господи, ты что, за эти несколько часов, что мы не виделись, успела влипнуть в еще одну неприятность? – покачала головой Наташа и присела на кровать. – Рассказывай!

– На этот раз не я, а наш Бегемотик, – ответила Вероника и пристроилась рядом с подругой.

– Узнала что-то новое? – У Наташи от возбуждения заблестели глаза. – Значит, все-таки никакая не командировка?!

– Ни разу не командировка.

– А кто сказал?

– Петр Иванович.

– Ого! – Веснушки на щеках Наташи с нежно-рыжего постепенно перешли к ярко-оранжевому, почти красному цвету. – Рассказывай!

Взяв с подруги обещание молчать, Вероника поведала ей все, о чем говорилось в письме ректора, а также о подозрительных деталях, обнаруженных ею между двумя ботинками Аристарха Вениаминовича.

– Так вот почему ты так долго искала упавший мел – разглядывала странные пятнышки?!

– Именно!

– А если еще вспомнить слова Никиты…

– Да, накопилось много фактов! Давай подытожим, – предложила Вероника. – Бегемотику, по словам Леночки, звонили с угрозами. После этого он пропал. При этом в некоторых помещениях Университета и на ботинке Аристарха Вениаминовича обнаружены пятна чего-то красноватого, возможно, крови. Вывод один – Матвей Тимофеевич стал жертвой преступления: похищен или вообще убит.

– А Аристарх Вениаминович является невольным свидетелем или соучастником, – расширила вывод Вероники подруга.

– Да нет, Наташ, наш физик тут явно ни при чем. Такой милый, безобидный, поглощенный наукой, и ничем, кроме формул, не интересующийся профессор не мог быть ни свидетелем, ни соучастником. Он, вообще, по определению не может быть замешан в чем-то плохом. Думаю, пятно на его ботинке – обыкновенная грязь.

– Допустим, – задумчиво протянула Наташа. Она решила принять версию Вероники насчет Аристарха Вениаминовича как рабочую, хотя сама не была столь уверена в его непричастности к последним странным событиям.

– А вот насчет того, что Бегемотик – жертва, мы можем и ошибаться, – Вероника решила выдвинуть еще одну гипотезу, – может быть, все наоборот: Матвей Тимофеевич сам совершил страшное преступление, возможно, убийство и скрылся, чтобы избежать ответственности.

– Да нет, это совсем уж как-то неправдоподобно, – возразила Наташа. – И потом, кто ж тогда жертва? Ведь кроме Бегемотика никто не пропал.