Читать книгу "Судьба: Дитя Неба - Элизабет Хэйдон"

Граничащие с Яримом провинции, расположенные к востоку от Зубов, поросли лесами и были плодородными, как будто горы, дотянувшись до самого неба, заставляли тучи, висящие возле их пиков, проливать на землю дождь. Морские ветры, обдувавшие континент с запада, приносили с собой влагу, и именно благодаря им поля и леса прибрежных районов Гвинвуда и Тириана, а также соседних с ними провинций могли похвастаться роскошным зеленым нарядом.

К тому времени когда ветер добирался до восточного Ярима, он уже не нес никакого облегчения страдающим от засухи землям; тучи успевали отдать всю накопленную влагу более любимым детям. В особенно засушливые годы Яриму не удавалось вырастить на своих полях ничего, что хотя бы отдаленно можно было назвать урожаем.

Когда-то приток реки Тарафель стекал с ледников замерзшей пустоши Хинтервольд, соединяясь с рекой, которую местные жители называли Эрим-Рас, или Кровавой, за грязно-бурую воду, богатую минералами, коими были богаты горы. Именно в месте слияния двух речушек и возникла деревня Ярим-Паар.

Жители континента считали эти земли бросовыми и неспособными ничего родить, но они ошибались. Король, чье имя давно кануло в Лету, остроумно назвал Ярим ночным горшком ледяного мира и восточных гор. Однако в его словах содержалась мудрость, о которой он сам не ведал.

Благодаря географическому положению в распоряжении Ярима оказались богатые месторождения полезных ископаемых и, что еще важнее, соли. Внешне непривлекательная земля и суровые восточные склоны гор таили огромные залежи марганца и железной руды и гигантский подземный соляной источник, расположенный чуть дальше на запад. И наконец, если этого недостаточно, чтобы считать земли Ярима благословенными, обдуваемые всеми ветрами степи были неисчерпаемым источником опалов самых разных цветов и оттенков, сияющих, точно куски замерзшей радуги. Один из поселков, где обитали добытчики опалов, назывался Збекаглу, что на языке коренных жителей означает «Конец радуги» или «Место, где небесные цвета касаются земли».

Итак, горы на востоке Ярима давали провинции в любых количествах марганец, железную руду и райзин, голубоватый металл, который очень ценили наины. Западные поля снабжали солью, пользовавшейся громадным спросом и соответственно приносившей немалые деньги; ее добывали из колодцев, вырытых в тех местах, где находились подземные источники соли и поташа, затем раскладывали на каменных плитах, чтобы испарилась вода. Степи одаривали драгоценными камнями.

Однако Ярим-Паар не имел ни залежей сколько-нибудь ценных полезных ископаемых, ни соляных источников, ни ферм с плодородной почвой. Он представлял собой голую пустыню с потрескавшейся красной глиной. Но именно нещадно палимая солнцем столица Ярим-Паар давала возможность всей провинции процветать, потому что она получила от Создателя дар, которого были лишены остальные районы Ярима, — воду.

Кроме рек Эрим-Рас и Тарафель, которые и сами по себе являлись богатством в этих сухих землях, в Ярим-Пааре находился Энтаденин, чудо, чье название позже переводилось как Вечный Источник. Впрочем, гораздо чаще его называли Фонтаном в Скалах или просто Чудом — природа не слишком баловала яримцев чудесами, и потому они наградили несколькими именами то единственное, которым обладали. Однако в переводе с языка коренного населения Энтаденин означает «Артерия».

Во времена, когда он получил свое название, Энтаденин был огромным гейзером, который вырывался из богатой минералами скалы в форме обелиска. В высоту обелиск превосходил двух взрослых мужчин, а его ширина у основания равнялась ширине телеги, запряженной двойкой быков; кверху он постепенно сужался.

Даже если бы он не нес в этих высохших и мучимых жаждой местах свой чудесный дар — воду, Энтаденин производил бы потрясающее впечатление. Сначала расплавившихся, а потом застывших минералов, из которых состоял обелиск, было не сосчитать, и они украсили поверхность камня множеством самых разных цветов — от ярко-алого до розового, темно-красного и аквамаринового, желтого и всех оттенков коричневого, который словно бросал вызов песчаной красной глине в его основании. Поверхность обелиска блестела на солнце, будто глазурь на марципане.

В отличие от горячих источников в самом центре мифического города Куримах Милани, древней столицы местной культуры, построенной на границе пустыни и однажды бесследно исчезнувшей в песках, вода Энтаденина была холодной и чистой, хотя и обладала весьма заметным привкусом. Легенда о Куримах Милани гласит, что горячие источники награждали тех, кому посчастливилось в них искупаться или из них напиться, особым даром целительства и другими волшебными способностями, благодаря, без сомнения, богатому содержанию в них самых разных минеральных солей. Жители Ярим-Паара не завидовали целебным источникам: холодная, дающая жизнь вода Энтаденина и без того казалась им волшебной.

Открытие чудесного гейзера в самом центре пустынных земель привело к строительству около него аванпоста, который позднее превратился в небольшой поселок, затем в деревню и в конце концов в город. Наличие воды позволило архитекторам продемонстрировать мастерство и выдумку. Город украшали огромные висячие сады, изящные фонтаны и музеи уличной скульптуры с тихими живописными прудами. Маленький серый лагерь превратился в великолепный пример возможностей архитектуры применительно к пустыне. На протяжении нескольких веков Энтаденин снабжал водой не только столицу, сверкавшую яркими красками, точно изысканный драгоценный камень, но и города поменьше, деревни, аванпосты и даже лагеря шахтеров.

Пока не иссяк, Энтаденин был до определенной степени связан с фазами луны. В новолуние Вечный Источник исторгал могучую струю, которая устремлялась к самому небу, а затем проливалась на измученную жаждой землю. Вырываясь из темных недр земли к свету и чистому воздуху, гейзер то оглушительно ревел, то радостно вскрикивал от переполнявшего его восторга.

Через день могучий поток постепенно превращался в многоводный фонтан. Легенды утверждают, будто в его настроении тоже происходили перемены — от яростного гнева к мирному созерцанию. И тогда жители Ярим-Паара, а за ними и соседних поселений спешили собрать воду в емкости самого разного размера — от огромного бассейна, построенного у подножия обелиска, до маленьких сосудов, которые дети несли на голове. Водяную пыль, висевшую в воздухе и переливчатой радугой окружавшую главный поток, горожане использовали в качестве общественного душа.

После Недели Изобилия наступала Неделя Отдыха. Из исполненного радости жизни ливня Энтаденин превращался в спокойный, бурлящий источник. Говорят, что наиболее терпеливые люди, которые планировали все заранее и потому могли ждать до второй недели, выигрывали от своего долготерпения, потому что к этому времени вода очищалась от горечи минералов, копившейся во время ее сна, и становилась намного вкуснее.

На третью неделю, Неделю Утраты, Энтаденин превращался в тоненький ручеек. В это время собирать воду разрешалось только тяжелобольным или их родным. В отличие от первых двух недель люди подставляли свою посуду под небольшую журчащую струю с благоговением и даже подобострастием, и стоило это немало: жрицы, охранявшие Энтаденин, требовали за выдачу разрешения богатых подношений в виде продуктов или денег.