Читать книгу "Я живу в этом теле - Юрий Никитин"

– Да нет. Напротив, он все чаще говорил о сверхценностижизни. И сам так жил. Шел по тротуару, к тому же – по своейпривычке! – подальше от бордюра. Чтобы, мол, террористы не захватили. Подсамой стеночкой пробирался. А тут вдруг на проезжей части какой-тоавтомобиль потерял управление. Прямо из третьего ряда пошел наискось ктротуару, никого не задел, перескочил бордюр, и… словом, как Валентин шел подстенкой, так его по ней и протащило. Чудо, что еще жил, пока везли до больницы.Все-таки йога что-то дает… Врачи головами качали! Говорят, другой бы на егоместе помер сразу. А этот все что-то пытался сказать.

Трубка в моих пальцах стала тяжелее чугунной тумбы. Что-тоболее страшное и опасное почудилось в словах Петра, чем просто сообщение осмерти бывшего однокурсника.

– Как он умер?

– Уже в больнице. Пока везли через весь город, еще жил,хотя его кишки лежали рядом. И когда поднимали в лифте в операционную. А потомкак-то все сразу. Умер, будто свет выключили.

В его голосе послышалось что-то недосказанное. Я спросилхрипло:

– А кто его так?

– Не поверишь! Самое нелепое, за рулем был сыроед. Ну,из тех, кто не ест мяса, как вегетарианцы, ни молока, ни сыра, ничего жареного,печеного или вареного… Словом, только натуральное, сырое, как наши древниепредки, к тому же без мяса, рыбы… только травки! Наверное, от такойзамечательной пищи с ним что-то и стряслось. То ли с сердцем, то ли вглазах потемнело.

– Он так и говорит?

Голос Петра стал тише, в нем слышалось глубокое презрение:

– Да всякое лепечет. Верить ли? Что-то такое мелкое,трусливенькое. Клянется, что ехал как всегда. Вдруг, мол, не то руль внезапнодернулся, не то под колесо что-то попало. Не успел сообразить, как автомобильуже на тротуаре. Тряхнуло, грохнуло, проскрежетал по стене. Он даже не сразуврубился, что человека сшиб.

В комнате потемнело, я чувствовал, как будто осыпало поголой коже снегом. Страшновато.

– А что, – сказал я чужим голосом, – пыталсясказать Валентин?

В трубке хмыкнуло:

– Да кто слушал? Напротив, ему говорили, чтобы молчал,при таких ранах нельзя даже губами двигать. Вкололи что-то снотворное илиантишоковое, не знаю. Ну, чтобы помалкивал, дал организму дожить до больницы, атам уже спасут.

– Не дали сказать?

Голос Петра был угрюмый:

– Не дали. Хотя, наверное, зря. Почему-то принятосчитать, что умирающий может сказать что-то особенно важное. Он как бы ужевидит Ту Сторону. Я сам как-то собирал последние слова великих. Получилсякрасивый винегрет вроде: и ты, Брут?.. Света, больше света!.. За Родину, заСталина!.. Люди, я любил вас… Нет, не больно… Только не трогай мои чертежи…Пойду искать Великое «Быть Может»…

Он что-то говорил еще, цитаты так и сыпались, но я неслушал. Что мне слова великих этой крохотной планеты, мне бы услышать, чтостарался выговорить разбитым ртом Валентин!

Заварил еще кофе, с первого же глотка кровь двинулась потелу тугими горячими толчками. Снова начал различать и шумы за окном, иучащенное биение своего сердца, а с экрана телевизора, который почти незамечал, снова шло надоевшее о гигиенических прокладках, об особой краске дляволос, о несмывающейся губной помаде. Все ролики один за другим, кучно иторопливо, словно депутаты, спешащие в буфет, а я вдруг ощутил болезненный уколв грудь. Это ж если хоть сотую часть этих денег, что на такую рекламу, да нанужды, скажем, медицины, то уже наверняка на этой планете излечили бы рак иСПИД, а если бы колоссальные суммы, что выбрасываются на дорогие духи итуалетную воду, потратить на науку, то здешние существа уже топтали бы Марс иВенеру, строили бы фермы на спутниках Юпитера.

Да и многие проблемы, если бы не были разрешены уже сейчас,то разрешились бы в следующем поколении.

Дрожь прошла по телу, заледенила сердце. Не затем ли меня…Да кто же я, посланный затем… возможно, затем… чтобы повлиять на всю этунелепость, именуемую цивилизацией?

Глава 6

Обжигаясь, допил кофе, горячая, почти черная струя влилась вкровь, ударила в голову, сердце застучало чаще.

Меня подбросило, замелькали белые стены. Это мой разумоноситель,не в силах усидеть на месте, выскочил из кухни и заметался по квартире с такойскоростью, что картины на стенах и книжные полки слились в пестрые полосы.Дверь на балкон распахнулась с треском, набухла после недавнего дождя. С порогая застыл, прикованный страшным зрелищем: огромный бледно-оранжевый шар,небесный спутник этой планеты, медленно опускается за темный горизонт! Конечно,я понимал, что на самом деле Луна, вращаясь с огромной скоростью сразу внескольких направлениях, несется вокруг этой планеты, а та с еще большейскоростью, сравнимой разве что со скоростью пули, вертится и вокруг своей оси,и вокруг звезды. Но обманчивое зрение твердило, что пол под ногами находится вцентре мира, а я живу, да-да, живу в этом теле, что разлеглось в плетеномкресле на балконе, мой организм настойчиво посылает в мозг сигналы, что устал,чувства притупились, срочно надо освежить их… в некоем странномсостоянии – сне…

Я попробовал взять контроль над телом, оно в самом делеподчиняется во всем… за исключением вмонтированных в него ограничителей.Сколько я так просидел, таращась на жутковатое звездное небо, но в голове сновазароился туман, мысли начинали путаться. Мой организм уже сам по себе зевал,чесался, оглядывался на раскрытую дверь в комнату, где видна кровать. Как нигорько, но я настолько плотно всажен в это тело и привязан к нему, что егопримитивные инстинкты и желания властвуют надо мною!

– Черта с два! – сказал я зло.

Я смолол кофе, но в последний миг руки зависли над джезвой.Ну, поставлю на огонь. Ну, выпью еще одну большую чашку этого наркотика: ещекрепче, еще слаще, еще горячее. Продержусь без сна до утра. А что потом? Дажеза крохотную победу надо расплачиваться… Если смогу продержаться без сна,переломив примитивные инстинкты этого разумоносителя, то к утру голова будеткак ватой набита.

Значит, вот пока что первое открытие: я не могувоспользоваться никакими другими силами, кроме крохотных силенок моегоразумоносителя. Не могу перемещаться во времени и пространстве, для менязакрыто как прошлое, так и будущее. Я не могу даже протянуть руки и потрогать вИндийском океане воду, теплая ли, не говоря уже о том, чтобы усилием волиперенестись на Марс и побегать по его красным пескам, перейти в другоеизмерение и посмотреть взрыв сверхновой… Но что, что я должен совершить?

Расстелив постель, подошел к балкону, намереваясь закрытьдвери. В лицо пахнул прохладный ночной, нет, уже почти утренний воздух, слегкавлажный, с запахами разогретого асфальта и бензина. От близкой дорогипрошуршали шины, вдали звякнули составы, коротко ревнул гудок. В соседнем дворенадрывно забибикала машина с чересчур чутким автосторожем.