Читать книгу "Люди и Нелюди - Виктор Костин"

Уколы мне отменили, благодарность медсестре – Мирана звать, – но она мне этого не говорила, видимо, это она похлопотала. Давали теперь только витамины, какие-то кислые таблетки, и еще требовалось есть какие-то зеленые листья, осознание бывшего хозяина тела, овощ или скорее траву на вкус не определило, что и не удивительно. По виду, вроде, капуста капустой, но по кислоте любой наш щавель переплюнет, бр-р, гадость-то какая, скулы сводит и везде, короче… Прощался со всеми тепло, с массажистом и врачом за руку. Правда с разной степенью почтения, Омати дружески пожелал больше не болеть, а то…, доктор же сказал, что, несмотря ни на что, я был ну очень интересный его пациент. Я даже внутренне вздрогнул, нафиг, нафиг этих гениев от науки медицины.

Медсестричкам двоим поцеловал руку. Был, оказывается, здесь и такой обычай, но только если тот и другой сословия дворян. Здесь монархия, оказывается, на дворе. Если дворянин, не дай Всевышний, поцелует не дворянку, это он сам себя тем самым как бы унизил, поэтому сначала выяснил все про сословия. Врачи и медсестры были дворяне, только нянечки и кухарки – простые сотрудники низкого сословия, но они меня уже не интересовали и вовсе.

Домой ехали с отцом на такси. Это довольно дорогое пока еще здесь удовольствие. Я имею в виду машину, паромобиль этот, скажем, а не карету на конной тяге, но один раз можно себе позволить, а вообще есть трамвай на повседневную.

Еще лет пять назад и он был на конной тяге, а теперь приделали паровой движок, и он гордо зовется «паровик», хотя дымит, как паровоз, а легковые машины типа такси зовутся «паровички». Это я их слышал в тот первый день, когда решил, что я в паровозном депо. Они очень интересный звук издают, типа пухают (звук выпускаемого пара) прикольно во время своей работы, хотя и довольно тихо в общем.

По городу движение небольшое, и, как отец сказал, все на большем числе улиц вешают знак, что гужевой, это на лошадях когда, транспорт там запрещен. Сразу стало легче дышать в городе. Я помню, еще лет пять назад целая служба была и все местные пятнадцатисуточники занимались исключительно уборкой мусора от гужевого транспорта. Сейчас тоже еще слышится запах, но уже меньше, намного меньше.

Мы жили, понятно, что Витоли с родителями, но как-то же и я там тут теперь, ближе к окраине, и у нас еще можно было ездить на лошадях. Вот отец как раз об этом с таксистом и разговаривал, и я между делом в процессе их трепа узнал для себя много нового.

Что еще год или два, и только в пригороде останется, а в остальном в столице везде закроют всякое гужевое движение. Дешевле все равно выходит, чем службу уборки содержать, да и дышать легче. Все-таки дым ветер быстро уносит, а вот конские яблоки как-то не очень, да и неэстетично это – давил водитель паровичка.

Вот за таким разговором я и приехал в свой новый старый дом.

Жили мы, оказывается, на третьем этаже пятиэтажного дома. Дома, кстати, выше пяти и не строились, и ниже в городе тоже не строились, за редким исключением, и то только за городом. Лифта не было, и осознание не знало, что это и для чего нужно. Кстати, поговорить с осознанием не удавалось после той моей ночи разделения старого и нового, сознания и осознания. Ответ получить на заданный вопрос – всегда пожалуйста. Полистать – как справку в Интернете получить, а то и еще быстрее, подменить себя им и наоборот, тоже без проблем выходит, а вот поговорить – это не воспринималось никак, типа сам с собою. Этого не было, сколько ни пытался, разве что эмоциональная окраска на то или иное событие, и та не всегда была. Это все после той ночи, когда я ввел жесткое разграничение, но это все же, как по мне, лучше, чем, не дай этот местный Всевышний, перехватит контроль старый хозяин тела Витоли, и в самый ненужный и ответственный момент, и пиши пропало. Дом, или – правильно сказать – квартира. Настоящие хоромы, мне понравилось жилище, пять комнат, три поменьше и две больших, еще, сверх того, коридор, кухня, ванная, правда совмещенная, но есть деревянная перегородка, вроде как раздельно туалет и ванная получается. Поэтому если дома только свои, то можно считать, что раздельно. Потряс память, да это и есть, и если кто купается, то это не считалось зазорным, и мать неоднократно забегала, когда Витоли мылся. Да и сам Витоли не интересовался никогда, купается кто из его родителей или нет, если ему надо вот прям по срочному делу. Дома кроме хороших новостей и разных были и плохие. Родители наняли репетиторов. Старый ужас хозяина тела воплотился в жизнь. Его и раньше, вроде, предупреждали об этом – «учись, учись, сынок» – родители.

Но дальше, чем «хорошо, мама, обязательно, папа», – дело все и не шло.

Лишь услыхав эту новость, тело непозволительно вздрогнуло, что тут же отметил отец.

«Тебя предупреждали, сын, ты не внял, не сдашь экзамены, пойдешь в мореходку», – строгое напутствие отца.

Судя по вновь открывшимся перспективам, на фоне мореходки, уже репетиторы выглядели блеклыми цветочками.

Заполучив в результате в лице сына твердого энтузиаста учебы и отправив отдыхать, отец все же напомнил в конце: «Завтра понедельник. Согласуешь с учителями время занятий и вперед. Я на тебя очень рассчитываю, сын, не подведи меня, нас с матерью».

Глава 4

21.02.101 г. Понедельник

Да, понедельник – день тяжелый. Это я еще как-то помнил по прошлой жизни, всегда он был такой, а здесь и особенно. Потому как отдавать управление телом оболтусу Витоли было откровенно стремно. Вдруг как сдаст местной инквизиции, или что здесь ее, там, заменяет, и привет, веселый пионерский костер со мной в главном действующем лице и топливе одновременно. Контролировать же самому тело получалось откровенно плохо, если не сказать, хреново.

Пока не знал никого лично, и, как ни быстро вытаскивал знания об окружающих, а на меня уже косились за ступор. Отбоярился тем, что не отошел еще от травмы головы, что я получил накануне.

Мысль мне эта так понравилась, что решил и дальше на нее списывать все косяки, если что. Долго смотрел в учебник, первой шла география, и меня откровенно передергивало. Как я помню, географию там я, вроде, любил, поэтому, в чем дело, сразу не понял, потом разобрался. Это оказались эмоции прежнего хозяина, и он ее уже не очень. Надо запомнить, чтоб не накосячить с предпочтениями, бо палево.

Урок отсидел, ни на что не отвлекаясь, ничего и не спросили, а сам полистал учебник. Интересный эффект получается: смотришь на какие-то кракозябры, а через время понимаешь, что это обычные буквы, и уже без напряга их читаешь в книге. Язык, кстати, местный уже воспринимается почти как родной.

Я в этом деле тренировал его еще в больнице. Плакатов, как у нас, в больнице нет, но нашел распорядок посещений и какие-то договора наемного персонала – и как они там оказались? – вот их и читал и тренировал произношение и все такое. Даже петь пытался тихонько, голос у этого тела-парня хороший и красивый. Не то что у меня прежнего, грубый, прокуренный и с легкой хрипотцой. Что хорошо, курить не тянет совершенно, видимо, это к памяти тела больше относится, душе или чему там еще это, видимо, не надо, это хорошо, потому как с этим были бы большие проблемы до совершеннолетия у меня тут.