Читать книгу "Душенька - Ксения Любавина"

— Она молодая… а я… а я — стару-у-уха, — рыдала Лариса.

— Милая, ну не надо так. Если ты — старуха, то я тогда кто же? — попыталась пошутить Инесса Давыдовна. — Ну, перестань, перестань… надо подумать, как вернуть нашего блудного мужчину в лоно семьи.

— Какого еще блудного мужчину? — прозвучал в гостиной мужской голос.

Лариса открыла глаза и увидела своего сына Артема, только что вошедшего и случайно услышавшего обрывок этого разговора. Нахмурясь, молодой человек подошел к матери.

— Мам, что происходит? Почему ты ревешь? — с тревогой в голосе спросил он.

— А где, интересно, слова приветствия? — сделала ему замечание Инесса Давыдовна.

— Привет, ба… — походя бросил Артем.

— «Привет, ба»??? — возмутилась Инесса Давыдовна.

Внук, решив, что дворцовый этикет формально соблюден, не обратил внимания на этот возглас. Артем терпеть не мог свою бабку и частенько за глаза называл ее Инессой Арманд. Все-таки он был довольно эрудированным молодым человеком и, в отличие от своих сверстников, взращенных в интернет-чатах и подъездах, знал, кто такая Инесса Арманд. И это было самое безобидное прозвище из тех, которые он ей давал.

— Так что случилось-то, мам?

Лариса протяжно всхлипнула:

— Ох, сыночек… случилось… Отец твой нас бросил…

Артем несколько опешил:

— Как бросил?

— Мы разводимся, милый… — Лариса высморкалась в платок.

— Ну, вы, старики, даете… Как в той байке: чего, мол, раньше-то не разводились? Да детей было жалко, ждали, когда помрут… — И он хихикнул, довольный своей шуткой.

— Господи, что ты мелешь! — испуганно прикрикнула на сына Лариса. — Типун тебе на язык!

— Нет, мам, это что, правда?

— Нет, я с тобой тут шутки шучу! Говорю же: разводимся.

— А-а-а, ну тогда понятно, зачем пахан меня вызывает к себе в контору. Поговорить, значит, хочет…

— Угу… поговорить, — усмехнулась Лариса. — Заодно, наверное, собирается тебя познакомить с новой семьей. Ты, кстати, как? Не против?

Эти ее слова произвели на Артема куда более сильное впечатление. Улыбка исчезла с его лица, он перестал ерничать и, посерьезнев, сел рядом с матерью на диван.

— Это — правда? У отца есть другая семья? — спросил он.

— Да, представь себе!

— Как же так… это ведь не честно! Да как он может!

— Седина в бороду — бес в ребро, — ввернула Инесса Давыдовна.

— И у тебя есть братик… или сестренка… знаешь, я не успела уточнить… — продолжила Лариса.

Глядя в одну точку, прямо перед собой, воспаленными от злости глазами, Артем задергал желваками и стиснул кулаки.

— Братик… или сестренка, говоришь…

Лариса не на шутку испугалась. Ей, конечно, хотелось привлечь сына на свою сторону, но вовсе не затем, чтобы тот сгоряча, по молодости да по глупости, наломал дров. А то и вовсе — вляпался в уголовщину.

— Артемушка, милый, — ласково проговорила она, взяв его под руку. — Ну, не надо так все это воспринимать. Это — не конец света, сынок. Многие разводятся. Отец оставил мне этот дом и обещал выделить приличное содержание, а тебя хочет сделать директором компании. Так он мне сказал. Как видишь, мы ни в чем не будем нуждаться, и…

Сын не дал ей договорить — отбросил ее руку и вскочил на ноги.

— Мама!! — истерично выкрикнул он. — При чем тут деньги!!

— Артем… успокойся… ты меня пугаешь…

— Не бойся! Я не собираюсь никого убивать, если ты об этом! Я хочу знать только одно!.. — Тут его голос стал тише, а интонация — проникновеннее. — Ты… ты… любишь отца?

Лариса растерянно смотрела на него.

— Любишь или нет?! — настаивал Артем.

— Да, конечно… конечно… люблю, — пробормотала она.

— Тогда его надо вернуть, — твердо произнес он.

Артем, как единственный сын и наследник «престола», то есть всей их джинсовой империи вместе с движимым и недвижимым имуществом, был, конечно, избалован. У него было абсолютно беззаботное детство — в отличие от многих его сверстников. Когда настала пора идти в школу, Петр уже имел миллионные прибыли, и они переехали в центр города, купив большую квартиру в сталинском доме. Как раз недалеко от лучшей в городе гимназии.

Учился Артем шутя, — видимо, проявлялись гены, — а поскольку обладал еще и незаурядной, привлекательной внешностью, то с младых ногтей был постоянно окружен вниманием самых красивых девочек. Темные вьющиеся волосы, карие глаза, смуглая кожа… Волосы он отращивал до плеч, и девицы просто на стену лезли от изнеможения, так уж хотелось сцапать наследничка за вихры, а заодно и просочиться в богатую, могущественную семью. Несмотря на красоту и внешнюю уверенность, с девушками Артем был робок — его скорее пугало такое внимание. И вообще — ему казалось, что он видит их насквозь. Вот интересно, стали бы они так бегать за ним, обрывать телефон, приглашать зайти, строить глазки, соблазнять, если бы он был нищ, сир и гол, как последний вокзальный бомж.

Свой первый сексуальный опыт Артем получил в объятиях лучшей подруги своей матери. Просто надоело быть девственником. Потом появилась другая женщина, тоже старше. Но и эти отношения его не устраивали. Все это было как-то пошло и бесчестно. Да, именно бесчестно. И лишено чистоты, в моральном смысле. Под маской светского льва, повесы и сердцееда скрывался глубоко ранимый молодой человек с душой романтика, которую никто, ну буквально никто из его окружения не был в состоянии понять и оценить. А вообще, по жизни, Артем следовал принципу «так не доставайся же я никому!».

Глава 10

Саня, дочь Людмилы, оказалась сущей бестией. В хорошем смысле этого слова, сказал себе Петр. Ершистая деваха. Впрочем, такие люди ему как раз больше всего и импонировали. Особенно это касалось молодежи. Молодежь, она и должна быть такой. Он вовсе не считал, что, мол, вот были люди в наше время… Тем более что у Саши был за плечами приличный жизненный опыт: она родила ребенка и растила дочь одна, без мужа, а это в наше интересное время как ни крути, а все же подвиг.

Саня постоянно испытывала Петра на прочность, или, как это у них называется, прикалывалась над ним. В их первую встречу, когда Людмила устроила «званый» обед, на который были приглашены, естественно, только свои — то есть он и Александра, для которой все это и затевалось, — дочь сразу задала довольно жесткий тон.

— Надеюсь, вы, Петр Данилович, не будете обижать мою мамулю? — справилась Саня, внимательно глядя на него прозрачными голубыми глазами, ясными, как у праведницы.

— Ну что ты, Сань, конечно нет, — сконфузился он. — О чем ты?

— Ладно. Но знайте, если обидите, я вам в ухо двину, — все с тем же невинным выражением предупредила Саня и, откусив кусок торта, добавила с набитым ртом: — Ногой.