Читать книгу "Госпожа Кофе - Анна Данилова"

Как будто бы кто-то позаботился обо мне и привез все это заранее, зная, что я сюда приеду. На самом деле все это осталось от грустных Сережиных посиделок. Он привозил это сюда для себя, чтобы насладиться в одиночестве своей печалью, чтобы поплакать здесь без свидетелей и пожаловаться самому себе на меня, редкую сучку, на мою черную неблагодарность. А еще чтобы помечтать о своей мести.

Где-то в глубине дома хлопнула дверь. У меня от страха подкосились ноги. И зачем я только сюда приехала?

7. Валентина

Поздно ночью, когда я, трясясь от страха, попыталась уснуть, устроившись в кресле, позвонил Тимур. Я представила себе, как он, стараясь не разбудить спящую Альмиру, вылез из постели и ушел в дальнюю спальню, чтобы поговорить со мной по телефону.

– Валя, милая. Как ты там?

– Мне страшно, Тимур. Кажется, по дому кто-то ходит. Кто-то топает.

– Это нервы. Как бы я хотел оказаться там, рядом с тобой.

– Скажи, Тимур, когда все это кончится? Когда ты перестанешь прятаться от Альмиры, скрывать наши отношения? Теперь, когда нет Сережи и мы можем быть вместе, что тебя останавливает?

– Я должен подготовить ее. И еще. Может быть, я должен ее спровоцировать, не знаю, как тебе сказать. Мой брат влюблен в нее, и я хочу этим воспользоваться, понимаешь?

Я понимала. Он хотел, чтобы в их разводе виновной себя чувствовала Альмира. Неужели он хочет спровоцировать ее на связь с Ренатом? И зачем ему это? Можно же просто сказать ей, что он любит другую, что он уходит от нее. И тогда Альмира как бы автоматически перейдет к Ренату. Зачем все усложнять?

– Мне кажется, ты любишь свою жену, – зачем-то сказала я. – Ты бережешь ее, ничего не рассказываешь о своих проблемах, о том, что ты был на волоске. А я вся измучилась. Иногда мне кажется, что нервы мои истончились, что я на пределе. Почему ты не жалеешь меня? Не любишь? Скажи, Тимур, ты совсем не любишь меня?

– Когда-нибудь ты вспомнишь эти слова, и тебе станет стыдно, – вздохнул Тимур, и мне так захотелось его увидеть, обнять, взглянуть ему в глаза, замереть в его объятиях.

– Возможно, мне и станет стыдно, но пока что мне очень одиноко, и я чувствую себя совершенно брошенной.

– Я же тебе позвонил, я же с тобой.

– Тимур, сколько тебе нужно денег?

– Два миллиона, – сказал он тихо, явно стыдясь своего долга.

Где-то так я и предполагала. Хотя и надеялась, что хотя бы полтора.

– Я продам дом, я говорила. Вот только приведу его в порядок, почищу. Ой, Тимур! Я забыла сказать самое главное. Надо же! Оказывается, Сергей все про нас знал. Я нашла тут папку – отчеты частного детектива. За нами следили. Здесь такие жуткие фотографии, где мы вместе. Представляешь, что он испытывал, когда просматривал все это?!

Тимур молчал.

– Алло?! Ты слышишь меня?!

– Слышу.

– Ты знал об этом?

– Как я мог знать, что ты такое говоришь?! – вдруг взорвался он. – Ты думаешь, что я был в курсе и продолжал приходить к тебе? Ты в своем уме?

Мне даже нравилось, что он на меня кричит. Он своим криком, своим голосом разгонял всех призраков в доме.

– Ладно, успокойся. Главное то, что он так и не успел ничего предпринять.

– А что он должен был предпринять?

– Уж во всяком случае, разобраться со мной. Лишить меня всего.

– А со мной? – Я едва слышала его.

– Думаю, что и с тобой у него был бы разговор.

– Разговор?! Да ты, оказывается, совершенно не знала своего Минкина.

– Тимур, ты говоришь со мной таким тоном, словно я в чем-то провинилась.

– Нет, просто я подумал, что мы ходили с тобой по лезвию, ты не находишь?

– Нахожу, конечно. Просто я еще не осознала до конца, что могло произойти через некоторое время.

– Я не могу больше говорить.

– Тимур, я подготовлю дом, а ты найди покупателя, слышишь?

– В крайнем случае я возьму кредит под твой дом, вернее, ты возьмешь кредит, и я расплачусь. Потом мы поженимся и уедем, все. Целую.

Наконец-то я услышала от него то, что хотела услышать. Поженимся и уедем. Мы будем вместе, и нам никто не сможет помешать – вот что это значило для меня. И что теперь никогда в жизни Альмира не станет варить ему кофе по утрам или гладить рубашки, что теперь он не сможет обнять ее ночью, пусть даже и по семейной привычке. Он исчезнет из ее жизни навсегда, и его место займет его более молодой и не менее красивый брат – Ренат.

Рассвело, а я продолжаю сидеть и смотреть в окно, словно ожидая, что с минуты на минуту к воротам дома подъедет машина Тимура. В голове прокручиваю в который раз наш разговор. Мне кажется, он что-то недоговаривает. Тимур. «Думаю, что и с тобой у него был бы разговор». – «Разговор?! Да ты, оказывается, совершенно не знала своего Минкина». Что он этим хотел сказать? Что Сережа не церемонился бы с Тимуром и что его люди… Какой приказ Сережа мог бы отдать своим людям-костоломам, наемным убийцам?

Я холодею, представляя себе, как телохранители Сережи останавливаются рядом с Тимуром, как запихивают его в машину и везут куда-нибудь подальше от города, на пустырь, и там сначала избивают его, а потом убивают. Выстрелом в висок. Один выстрел. Потом еще один – контрольный. И что меняется в этом мире? Да мало что. Сережа по-прежнему делает вид, будто ничего не происходит, что у нас с ним все хорошо. Альмира будет искать своего мужа, а когда найдут его тело, похоронят, и его родной брат Ренат станет утешать молодую вдову – зацелует до потери сознания, до розовых, саднящих кровавых ссадин на губах и подбородке. И только я буду знать, кто убил Тимура. Буду ли я продолжать делать вид, что люблю Сережу, что у нас – семья? Найду ли в себе силы все изменить в своей жизни, отказаться от всех тех благ, которые дал мне Сережа: от комфортной теплой квартиры, красивой одежды, вкусной еды и счета в банке? И понимаю, что нет, не найду в себе сил. Я слишком боюсь нищеты и болезней, я постараюсь убедить себя в том, что у нас с Тимуром была просто интрижка, и эту же мысль постараюсь внушить Сереже. А еще лучше – забыть об этом и никогда не вспоминать.

И это любовь? Разве можно после всех этих признаний сказать себе, что я люблю Тимура? Или же после его смерти в моем сердце не останется и следа?

Я выпутываюсь из пледа, встаю и потягиваюсь всем телом – ночь, проведенная в кресле, дает о себе знать. У меня затекли и словно одеревенели все мышцы.

Я бреду в ванную и включаю бойлер, чтобы согреть воды для душа. Потом – на кухню, мне просто необходимо сварить себе кофе. Сейчас, в рассветные розовые часы, мысль о том, что в доме водятся призраки, кажется мне смешной. Может, это и был призрак, но призрак Сергея, а я не должна его бояться. Призраки не стреляют. Они способны лишь напугать.