Читать книгу "Осколок ордена - Иван Козлов"

Но вот появилась проблема — Рассадин.

После встречи с ним Алан попробовал было поговорить со Стасом, может, вдвоем легче было бы торговаться с Константином Евгеньевичем, но Стас занял жесткую позицию: ты как хочешь, а от меня он ничего не получит.

Алану быть жестким нельзя. Алан лицо кавказской национальности, к тому же не нашедший общего языка со своей диаспорой. Нет у Алана

поддержки. Он ни на йоту не нарушает сейчас законов, но когда-то — грех был.

Узнать бы, какие бумаги сохранились у Рассадина. Но как? И пока это неизвестно, приходится отстегивать бывшему идеологу райкома партии, держать за дверью своей комнатки крепких ребят и ежемесячно повышать зарплату Бислану, старшему из охранников.

Вот как раз Бислан стучится в дверь, говорит с порога:

— Я в магазин сгоняю, племяннику надо подарок выбрать.

Бислан выходит из гостиницы, и водитель Рассадина показывает на него Волину:

— Он собой хоть что-то еще представляет, а остальные — фуфло. Ничего, кроме понтов.

Они уже долго сидят в машине, выбрав для этого место, не просматривающееся из окна номера, который занимает Алан.

— Тяжело с ним будет? — спросил Волин.

— Не будет. Думаю, Константин Евгеньевич его купит с потрохами. Это он сейчас Бислана на разговор вызвал.

— Тогда чего мы сидим?

— Пойдем.

Они поднялись на нужный им пятый этаж. Водитель только сейчас вспомнил о главном:

— Мы тут в прошлый раз с Хряком повеселились... Они наверняка теперь двери на замке держат. Выламывать будем? Рассадин, кстати, просил действовать эффектно.

— Эффектно, но не глупо. Оно нам нужно — перед ментами светиться? А они на шум прибегут.

— Тогда что ты предлагаешь?

Волин увидел женщину, идущую по коридору. Подошел к ней, пошушукался, и водитель увидел, как напарник протянул ей две «пятисотки».

— Друзей разыграть? — сказала та. — Чего ж не помочь, да если еще платите. Пожалуйста. Какая дверь?

Водитель показал на нужную, и женщина вместе с ними подошла и постучала:

— Мальчики, открывайте, белье меняем!

За дверью послышались шаги, заворочался ключ...

Охранники действительно были дилетантами, не могли даже удары держать. Расправились с ними за пару минут, загнав под стол. Водитель ногой стуканул по двери, ведущей в комнату Алана, чуть с петель не сорвал. Алан, бледный, стоял у стола, держась за спинку кресла. Водитель по-свойски прошел к нему, уселся рядом:

— Ты из какого детсада этих пацанов набрал?

Ресторатор вытер пот со лба:

— Зачем спектакль устроили? Мы же с Константином Евгеньевичем договорились, я приготовил ему кейс. Мой телефон у вас есть, позвонили бы снизу, деньги тут же вынесли бы...

Бесхитростный водитель сказал что знал:

— Прости, Алан, но босс распорядился действовать эффектно, так уроки, учит он, лучше запоминаются. Мы и далее будем что-нибудь придумывать. Волин на это горазд. Ты, кстати, лично нам должен две пятисотки, на спектакль потратились.

5

Настя сидит на корточках у какого-то невзрачного растения, делает запись в тетради. И даже вздрагивает, услышав за спиной голос:

— Устала от ожидания, да? Ну вот он я. И что дальше? Как будем деньги отрабатывать?

Она посмотрела на бледного худого парня, опершегося на ствол старой березы. Господи, подумала, что же сегодня за день такой: то пьяница, то сумасшедший. У этого совершенно нездоровые глаза, можно всего ожидать...

— Ладно — ты, посторонний человек, но Вадим, Вадим! За кого же он меня считает, а? Долго он тебя уговаривал?

— Меня не надо уговаривать, — ответила Настя.

— Вот как, даже уговаривать не надо было? Увидела деньги и согласилась? И сколь же он тебе... Сколько же он...

Висок заныл так, что Андрей стал массировать его двумя руками. Но боль не утихала, стала, как током, пронизывать ноги, руки, в глазах потемнело, и Андрей потерял сознание.

...Очнулся он на своей кровати. Вокруг суетились Анна Федотовна, Сергей Иванович и некто в вязаной красной шапочке. Уши Андрея были словно забиты ватой, и голос Анны Федотовны звучал как бы издалека-издалека:

— Как же ты его дотащила, девонька?!

— Он легкий. И потом, немного сам шел, я только плечо подставляла.

— Ишь, как его в пот бросило. Надо хоть у горла рубаху расстегнуть...

Эта фраза привела Андрея в чувство. Не хватало еще, чтоб они шрамом любоваться начали.

— Все, — сказал Андрей. — Все, спасибо! Я сам теперь... Сергей Иванович, пусть все выйдут.

— Мы уходим, уходим, — закивала Анна Федотовна, а сама показала на ватман, лежащий на столике у изголовья. На нем был выполненный карандашом портрет женщины. Настя без труда поняла, что это был портрет Анны Федотовны.

Вышли в коридор. Женщина сказала:

— Меня рисует. Говорит, еще не закончил, а мне так очень нравится.

— Он художник?

Женщина не успела ответить, зазвонил телефон, и она поднесла трубку к уху:

— Появилась гостья, ага. Помогу, конечно... — И уже пояснила Насте. — Вадик звонил, спрашивал, встретил тебя Андрюша или нет. Не стала ему подробности сообщать, сама потом расскажешь.

— Вадик? Я не знаю никакого Вадика!

Анна Федотовна с улыбкой, по-заговорщически подмигнула девушке:

— Ну да, ну да, это ваши дела. Я в них вмешиваться не буду.

— Нет, — ответила Настя. — Это как раз я не хочу ни во что вмешиваться. Где моя тетрадка? А, я ее в комнате оставила, придется зайти на пару секунд. — И прежде чем это сделать, спросила: — У этого парня что, с головой проблемы?

— Не надо так, — подал голос Сергей Иванович. — Парень еле выжил, ему пули там, — показал себе на грудь, — все изрезали! Чечня — это тебе, девочка, не лесная прогулка. К тому же погоны снял, инвалидность... Понимать надо.

— Извините, — только и сказала Настя.

Зашла в комнату, взяла с тумбочки свою тетрадь.

Андрей лежал с закрытыми глазами, растирая ногу. По скрюченным пальцам Настя поняла, что стянуло судорогой мышцы.

— Снимай брюки, — сказала она.

Андрей открыл глаза, изумленно посмотрел на девушку:

— Нравы у вас, однако!

— Снимай, переворачивайся на живот и не скули. Массаж делать будем. Это я умею.

6

С того места, где стояли Рассадин с водителем, хорошо было видно, как по летному полю шли к зданию аэропорта пассажиры, прилетевшие утренним рейсом из Киева. Рядом со Стасом топала полненькая темная девушка, что-то говорила ему, и оба они улыбались. Улыбнулся и Рассадин.