Читать книгу "Любовь, морковь, свекровь - Наталья Александрова"

– Вовсе нет! – доктор отпустил ее руку. – Просто без наркотиков ваше сознание ищет другие способы ухода от действительности. Нужно отдохнуть, тогда у вас появятся силы, чтобы принять окружающий мир таким, как он есть. Вы мне верите? – снова он взглянул на нее своими зовущими глазами.

– Вам – да, – поспешно сказала Лола, – но если бы еще какие-нибудь доказательства…

– Да ради бога! – доктор рассмеялся. – Сказали бы сразу! Ничего нет проще!

Он покопался в ящиках туалетного столика и принес Лоле тоненькую книжечку. Дрожащей рукой Лола развернула паспорт. Буквы прыгали перед глазами.

«Кравчук Алина Сергеевна, – прочитала она, – год рождения одна тысяча девятьсот семьдесят шестой…»

– На фото взгляните, – предложил доктор.

На фотографии была она, Лола. Не такая, как сейчас, а несколько лет назад – как раз когда меняла паспорт. Лола прекрасно помнила этот снимок, он ей не нравился, но на документах человек всегда выглядит удивительно серьезным, и глаза равнодушные.

– Ну? – весело спросил доктор. – Убедились? Вот и ладненько…

С этими словами он забрал у нее паспорт. Лола не сопротивлялась. Доктор снова говорил что-то о том, что надо много спать, хорошо кушать, двигаться – в общем, набираться сил. После этого он ушел, Лола даже не попрощалась с ним – не было сил шевелить языком. Она могла только думать.

«Такого просто не может быть! Не может быть, чтобы я превратилась в другого человека! Ведь я ощущаю себя Лолой, я все прекрасно помню, мое полное имя – Ольга Чижова, мне двадцать восемь лет, по образованию я – драматическая актриса, но сейчас не работаю в театре. А раньше – играла Офелию и Дездемону, и еще Беатриче из «Много шума из ничего», и Виолу из «Двенадцатой ночи». Критики очень хвалили меня в этой роли, и даже сам Пеликанский…»

Лола так ясно увидала блестящую лысину и черные усы Пеликанского, как будто он стоял рядом.

«И я так хорошо вижу свою квартиру, и чудесную розовую спальню, и гостиную, и кухню в сиреневых тонах. Кот Аскольд любит сидеть у батареи, клетка Перришона стоит на холодильнике. И Пу И, мой дорогой песик, как он там без меня? Неужели даже Пу И – плод моего больного воображения?»

Снова без стука открылась дверь, и вошла знакомая горничная – плотная, коренастая, с круглым глуповатым лицом.

– Ваш завтрак, Алина Сергеевна! – сказала она вроде бы приветливо, но Лола расслышала в голосе нотки настороженности.

Лола хотела заметить, что для завтрака вроде бы уже поздновато, но ощутила, что ужасно хочет есть. Еще бы – прошли почти сутки с тех пор, как она ела в последний раз.

На подносе стояла тарелка с кашей, стакан апельсинового сока и чашка кофе. Еще лежали два тоста и масло в хрустальной розеточке.

«Как в больнице!» – подумала Лола.

Где свежие круассаны, где булочки с шоколадом, где запах кофе, щекочущий ноздри? Этот кофе пахнул чем угодно, только не молотыми кофейными зернами. Лола поморщилась, но тем не менее вежливо поблагодарила горничную.

– Спасибо, Таня!

Та удивленно вскинула глаза, но тут же отвела их и поспешно вышла. Лола решила задобрить горничную, чтобы она дала ей какую-нибудь одежду. Невозможно было видеть на себе эту жуткую ночную сорочку. Или она обшарит всю комнату, но найдет какой-нибудь инструмент, чтобы открыть шкаф.

Лола понюхала кашу и скривилась. Она с детства терпеть не могла геркулес.

Еще Лола ненавидела гороховое пюре и лук в супе.

От кислого апельсинового сока свело желудок. Лола похрустела пустым тостом, потом решилась все же намазать его маслом. Сливочного масла она не ела уже давно – исключала по мере сил из рациона все жирное, однако голод – не тетка, и можно один раз поступиться принципами. Кофе был едва теплым и по вкусу напоминал помои. Именно такой кофе наливала из огромного бака толстая тетка в несвежем белом халате, когда маленькая Оленька Чижова жила на даче с детским садом. Хуже всего то, что он оказался приторно-сладким. Этого Лола не могла перенести. Утренний кофе должен быть горячий, очень крепкий, со сливками, но без сахара!

«Они все надо мной издеваются, – злилась Лола, – этот глазастый доктор сказал, что нужно хорошо питаться, чтобы восстановить силы, а сами кормят какой-то дрянью!»

Однако есть хотелось все сильнее, тосты не помогли, тогда Лола решилась и, зажмурив глаза, попробовала кашу. Какой-то странный был у нее привкус, впрочем, Лола так давно не ела геркулес, что решила, что так и надо. Хоть не сладкая, уже хорошо!

«Неужели они так кормили меня всегда? – грустно размышляла она. – Вроде бы богатый дом, а на еде экономят… а может, это свекровь нарочно пакостит?»

Тут Лола поймала себя на мысли, что впервые употребила слово «свекровь» без мысленных кавычек и ужаснулась. Неужели все так и есть, как утверждал доктор? Неужели все, что с такой любовью вспоминает Лола, есть плод ее больного воображения? И Пу И? И Леня? Леня Маркиз, ее друг и компаньон, человек, с которым они прожили бок о бок почти два года, Леня Маркиз, который заботился о ней и всегда приходил на помощь в трудную минуту! Сколько раз он вытаскивал ее из таких передряг, что страшно вспомнить!

«И где же он сейчас? – зазвучал в ушах высокий голос доктора Эдика. – Что же он не летит тебя спасать? На вертолете, на реактивном самолете, на крыльях любви, наконец?»

«А он не знает, – сообразила Лола, – кто ему сказал, что я в опасности? Он послал меня по делу, на рынок, познакомиться с Оксаной Воробьевой, и больше меня не видел. Прошла ночь, он, наверно, забеспокоился, но не знает, где меня искать… Нужно что-то делать, как-то предупредить его…»

Внезапно голова у Лолы отяжелела и упала на грудь. Глаза закрылись, спутанные волосы упали на лицо. Перед мысленным взором поплыли какие-то картины – лошади, сказочные замки, горные перевалы… Поднос выпал из рук и с грохотом свалился на пол. Это разбудило Лолу, она пошевелилась и приоткрыла глаза.

Кто-то ходил возле кровати и ворчал. Она узнала голос горничной Татьяны.

– Снова весь ковер залила, зараза! Как я это отмою?

– Тише! – послышался голос доктора. – Поменьше болтай!

– Да спит она, Василиса Пална такую дозу ей в кашу примешала!

– Не называй имен, дура! – прошипел доктор.

Лолу спасли густые волосы, из-за них не видно было, что глаза открыты. Однако доктор все не успокаивался. Он обошел кровать с намерением заглянуть Лоле в лицо. Она поскорее закрыла глаза и провалилась в сон.

Горничная убрала посуду и вышла. Доктор убрал волосы с лица спящей женщины и внимательно его рассматривал. Не укрылась от его внимания и гладкая ухоженная кожа, и длинные ресницы, и изящный рисунок губ. Лицо было красиво, особенно во сне, не искажаемое страхом. Доктор в сомнении покачал головой и вышел, тщательно прикрыв за собой дверь.

Отправив Лолу на вещевой рынок, Маркиз тоже приступил к своей части задания. Начать он решил с участковой медсестры.