Читать книгу "Дикий барин - Джон Шемякин"

– Настала такая пора, что всей семье пришлось задуматься: где найти развлечения, за которые не сажают? Поиск таких развлечений стал главным развлечением. Но за этот поиск продолжали сажать.

– Понимание мужественности у нас в доме простое: следуй своим убеждениям, особенно когда несешь ахинею, до последнего!

– Более поганых соседей было еще поискать! Терзали наши души своей показной скромностью и выращиванием роз в саду, мерзавцы эдакие!

– Любая случайность с соседями – это или их грех, или Божья справедливость В шестьдесят восьмом году купили «ягуар» – это был их грех. А все, что случилось потом, – несомненная Божья справедливость, несомненная!

– Секрет нашей семейной гармонии: секс без обязательств! Но с одной и той же женщиной. И годами, Джон, годами!

– Я была первой, кто привел в наш дом полицейского за руку.

– Активными пенсионерками там называют тех, кого берут за попытку вооруженного ограбления банка. Думаю, дело в тамошней воде.

– Когда я была молода, я жила среди ирландцев. А у них так принято: весь двор слышит то, что слушаешь ты, весь двор ест то, что ешь ты, и были постоянные попытки без шума иметь то, что имеешь ты, – понимаешь, о чем я?

– Работа была удивительная! Я решала, какую страшную правду сказать начальству в глаза, а начальство решало, какие объедки я получу сегодня. Греческая кухня – мечта Средиземноморья!

– А Питер мне сказал, что я должна сделать это не для него, а исключительно для себя. Как я могла после такого не перелезть через забор?!

– Когда стали разносить фуа-гра с ежевичным вареньем, я поняла, что правильно ответила вышибалам при входе.

Отец

Просматривая записи с речами своего батюшки по разным поводам и событиям, невольно убеждаешься, что понимание жизни передается не только воспитанием, но и простым воспроизводством себе подобных.

Из папиных выступлений:

И тут она решила показать мне чуть больше, чем видел ее папа…

Есть много способов достичь цели. Ирландцы молятся на коленях, а шотландцы стучат на соседей. И неизвестно, кто честнее.

Я сразу понял, что дело тут нечисто. Обещали рыжую, а пришел лысый.

Выбор женихов в нашей семье – это конкурс молитв и заклинаний, иного объяснения появлению у нас за столом Майкла я не вижу.

То, что ты красивый блондин, начинаешь как-то особо остро ощущать в марокканской тюрьме.

На все вопросы полиции отвечал, что все три дня беспорядков протирал оливковым маслом листья каучуконосов в городском ботаническом саду.

От той, кто застилает твою постель, секретов у тебя не существует.

Бойню может учинить любой слепой с пистолетом.

Нет такой картины, которую нельзя было бы назвать «Раньше надо было думать».

Была бы осторожной – жила бы на папины деньги!

Как это прекрасно: прохладные купюры в жаркий полдень!

Анабасис

Продолжаю лингвистический анабасис.

Для сравнения. Стихотворение про Глазго.

На местном, красивом и незнакомом, языке:

Oidsche Shathuirn air Straid Jamaica

is feasgar na Sabaid air Great Western Road

a coiseachds a coiseachd anns an t-saoghal ur

sitheanan anns na garraidhean

И то же самое на языке чуть более знакомом:

Saturday night on Jamaica Street

and Sunday evening on Great Western Road

walking, walking in the new world

flowers in the yards

Для любознательных. Продолжаю составлять словарь для будущей российской комендатуры в Шотландии, в которую я намерен когда-нибудь устроиться работать переводчиком:

ae – one

athort – all over

aucht – anything, nothing

barly-bree – whisky (три раза переспрашивал)

baw – ball

beet – help

ben – in, inside

billies – fellows

braw – fine

canny – good

carlin – old woman, witch

cauras – car

clachan – village

cors – cross

crack – talk

cuffd – removed

daw – down

dught – could

eekit – filled

een – eyes

fou – drunk

gin – if

greet – cry

haar – mist

harns – brains

hizzies – women

hink – think

ilka – every

lift – sky

Из словарика становятся понятны мои повседневные занятия в Келвинсайд. Я на грани отчаяния.

И еще среди местных до черта заик, шепелявых и неполнозубых. На десятой минуте понимаешь, что Босх – реалист, а ты среди своих – в принципе, хороших людей.

Имитировать их насыщенную речь можно. Для этого надо вообразить себя норвежцем, запихнуть в рот горячую картошку и начать отдавать отрывистые команды на немецком языке, но по-английски. Сцены признания в любви между местными приводят меня в ужас.

Айуф камбед юрах хайр ант варшд юрах фит. Лайк э даарк иил ин майх вайт бед. А собеседникам лет по пятнадцать. А ты их подслушиваешь и запихиваешь в рот воротник, чтобы не заорать.

Furr thuv drapped an Emm Wan oan the aul Toonheid

An thurs nae merr dugs gonny float by deid.

Наличность

Я плохо себя чувствую без узелка с наличностью. В идеале с золотыми дублонами.

Во-первых, я не уверен в себе так, чтобы рассчитывать только на силу своего обаяния. Во-вторых, я не доверяю карточкам. Я им не верю. Против карточек возражают все мои рачительные предки-староверы.

У меня сохранился бумажник моего прадеда. В этом бумажнике можно жить: настолько он уютен, объемист и надежен. Достаешь такой бумажник, и вокруг начинается Макарьевская ярмарка: буйство кружев, визги, лаковые сапоги, мадера и граммофоны с певицей Вяльцевой. Захлопнешь бумажник, и начинается постылое семейство у тонко сипящего самовара. Сидит такое семейство надежно в Лукояновском уезде, сидит в полном чине за столом, а кто и вдоль стены, волосы в духовитом маслице, руки на плисовых штанах, муха в окно бьется, жарко протоплено, пост Великий.

А с карточками – один морок. Достал, протянул, ни тебе шелеста, ни уверенности, ни осознания, ничего. Все свои самые бездарные траты я совершил под воздействием карточного обмана.