Читать книгу "Хроники ведьм. Наследство колдуньи - Мирей Кальмель"

Будь что будет! Впереди Альгонду ждала череда развлечений. К празднествам она, по правде говоря, уже привыкла, они доставляли ей удовольствие. Турецкий принц живет в нескольких лье от их замка. Не отчаиваться и ждать — вот все, что требуется!

Через три четверти часа, почти окоченев от холода, Альгонда спустилась по лестнице на первый этаж голубятни. Теперь она была уверена, что гарпия отправилась на поиски другой жертвы, и радовалась той маленькой победе, которую одержала благодаря собственным магическим способностям.

* * *

Филиппина провела кончиком пальца по губам Альгонды. Девушка не шелохнулась — так глубок был ее сон. Вернувшись к себе в спальню, Альгонда разделась и сразу упала на постель.

— Почему я так к тебе привязана? — спросила себя мадемуазель де Сассенаж, наклоняясь еще ниже, чтобы коснуться губами ее губ.

То ли вздох, то ли стон вырвался из груди Альгонды. В поцелуе было больше страсти, чем это дозволительно. Филиппина испугалась и отступила на шаг. Нельзя, чтобы она проснулась! Ни в коем случае! Она боялась этого волнения, терзавшего ей сердце и низ живота. В Альгонде было столько грации и утонченного изящества, что рядом с ней меркли самые знатные дамы в округе, за исключением разве что Сидонии.

С той самой минуты, когда они вместе с Альгондой сидели на берегу Фюрона и, если бы не явление Мелюзины, наверняка бы поцеловались, Филиппина желала ее с каждым днем все сильнее. Это стало ее навязчивой идеей. Ей хотелось осыпать Альгонду подарками, дать ей еще больше привилегий, но она сдерживала свои порывы. «Служанка! Эта девушка — всего лишь служанка, а ты — ее госпожа! По-другому быть не может! Ты не можешь сделать ее дворянкой, не можешь дать ей положение в обществе, которого она не достойна!» Но уже через минуту, увидев Альгонду в красивом наряде и драгоценностях, которые она заставляла ее надевать, Филиппина начинала искать доказательства обратного.

Временами она даже спрашивала себя, кто из них настоящая госпожа, а кто — рабыня. В замке не было мужчины, к которому она испытывала бы столь сильное влечение. Стоило ей отвергнуть очередного поклонника, заявив ему, что она еще не готова к супружеству, как тот неизменно обращал свое внимание на Альгонду. Та всегда находила возможность, не обижая, пресечь ухаживания, и все же Филиппина была уверена: даже когда правда станет известна, найдется не один высокородный сеньор, который захочет взять ее горничную в жены. И одна эта мысль уже сводила ее с ума. Альгонда принадлежала ей и только ей! Она ввела ее в свой мир, дабы, вкусив его удовольствий, Альгонда уже не смогла довольствоваться прежним образом жизни.

Тогда почему теперь она не осмеливается сделать решительный шаг? Ведь, проснувшись на рассвете и ощутив, что все тело горит огнем, которое разожгли в нем сладострастные сновидения, она решила прийти сюда… И даже прошла через коридор, потому что Альгонда по непонятной причине заперла дверь между их спальнями…

Дрожа от волнения, мадемуазель де Сассенаж вернулась к кровати и приподняла одеяло. Альгонда лежала на спине, чуть согнув одну ногу и откинув другую, безотчетно являя себя всю жадному взгляду своей юной госпожи. Дыхание Филиппины участилось, когда она взяла подсвечник и поочередно осветила тяжелые крепкие груди, нежность кожи которых так хотелось ощутить пальцами, и талию, по ее мнению, чуть полноватую. Наверное, это оттого, что здесь, в Бати, Альгонда стала есть слишком много… Однако Филиппина желала ее так сильно, что готова была примириться с мелкими несовершенствами. Рука с подсвечником опустилась еще ниже. Когда показался покрытый пушком лобок, у Филиппины закружилась голова.

Девушка с трудом перевела дыхание. Как долго сможет она сопротивляться желанию, обжигавшему ее плоть там, между бедрами? Что, если Альгонда проснется? Задрав сорочку, она зажала свободную руку между ног и медленно погрузила ее туда, где уже давно было влажно и жарко. Филиппина закусила губу, чтобы не застонать, и стояла какое-то время, чуть раскачиваясь, в умирающем свете свечи, продолжая ласкать взглядом такое желанное тело, которого она по-прежнему запрещала себе касаться. С ручного подсвечника, дрожащего в ее судорожно сжатых пальцах, капал обжигающе горячий воск.

Несколько капель упали в пупок спящей. Альгонда вздрогнула и, борясь со сном, открыла глаза. Прочла в глазах стоящей у постели Филиппины обуревавшее ее вожделение. Все ее существо откликнулось на этот призыв.

Филиппина стыдилась своего желания, с которым больше не было сил бороться, и то, что Альгонда застала ее «на месте преступления», возбуждало еще больше. Достигнув пика сладострастия, она запрокинула голову, с губ сорвался глухой хрип. Подсвечник выпал из руки, и свеча моментально потухла.

Не отдавая себе отчета в том, что делает, в окружившей их темноте Альгонда схватила Филиппину за руку и притянула к себе.

Глава 5

Альмейда еще спала, когда Джем проснулся и потянулся. Ночь показалась ему слишком короткой, припухшие веки не хотели открываться. Совсем как в детстве, когда брат, получая нездоровое удовольствие, говорил ему на ночь, что прикажет отрубить ему голову, сны его были мучительны и мрачны. Во сне Джем вернулся в самое начало войны. Он ехал на коне по главной улице Бурсы, в Анатолии. Время от времени принц отхаркивал кровь и мокроту, потому что в горле образовался абсцесс. Не желая внимать голосу осторожности, вопреки советам докторов, невзирая на снедавший его жар, Джем настоял на том, чтобы возглавить свою армию. И вот, когда конь его шел шагом, поскольку всадник едва держался в седле, из толпы наперерез бросилась какая-то старуха и уцепилась за ногу принца. Несмотря на слабость, Джем натянул поводья. Женщина протянула ему флакон синего стекла в оправе из переплетенных серебряных нитей, похожей на кружево.

— Сделай глоток, принц! Несколько капель этого эликсира, и ты будешь здоров! Всего несколько капель! Остаток сохрани. Он спасет тебя в тот день, когда яд отравит твое тело.

— Кому нужно травить меня? Или ты сама задумала это сделать? — спросил он хриплым голосом, поскольку горло болело немилосердно.

— Твоему брату, Баязиду.

Глаза у старухи были такие же голубые, как и у него самого. И он решился. Сняв с пояса кошелек, спросил:

— Сколько ты за него хочешь, колдунья?

— Я отдам его в обмен на обещание. Тебе оно ничего не будет стоить, но для меня бесценно.

— Говори!

— Посмотри на этот флакон. Доводилось ли тебе видеть подобный?

Джем покачал головой в знак отрицания.

— Не расставайся с ним никогда, где бы ты ни был и что бы ни делал, даже когда в нем не останется ни капли. Придет день, и я приду за ним. И в этот день, если ты вернешь мне флакон, к тебе вернется твой трон.

Джем дал старухе свое слово. Он сделал глоток из флакона, и уже через пару секунд горло перестало болеть, а жар прошел. Джем подстегнул коня, оставляя старуху позади. С тех пор, верный обещанию, он хранил флакон в ларце, который прятал в одном из своих сундуков, поскольку события последующих лет показали, насколько права была колдунья. Баязид не раз пытался его убить, и Джем не сомневался, что однажды брату это удастся.