Читать книгу "Я и мое отражение - Дениза Алистер"

Изнемогая от сладострастных мечтаний, Джемайма ухватилась за футболку Энрике и стала вытягивать ее из-за пояса джинсов. Как же не терпелось ей ощутить под приобретшими вдруг небывалую чувствительность кончиками пальцев его горячую кожу.

Он застонал и, припав к ее губам в очередном умопомрачительном поцелуе, рывком поднял Джемайму с земли и усадил на ствол сосны прямо перед собой. Она не заметила, когда умудрилась остаться без колготок. Ладони Энрике заскользили по ее ногам вверх, от щиколоток все выше, к коленям… потом к бедрам.

— Какая у тебя кожа! Чистый шелк!

Губы его лихорадочно блуждали по ее груди выше выреза платья, и каждый поцелуй обжигал, точно огнем. Не помня себя, Джемайма потянулась к банту на плече, но Энрике опередил ее и развязал его зубами. Лоскут изумрудной ткани сполз вниз, к талии, обнажив небольшую, округлую грудь Джемаймы.

— Ты похожа на амазонку, — восторженно прошептал Энрике и, усмехнувшись, прибавил: — Они, как известно, тоже не носили лифчиков. Очень полезная привычка… в первую очередь для нас, мужчин.

Джемайма не выдержала и засмеялась. Но смешок тотчас же перешел в довольный стон, когда мужские губы сомкнулись на ее розовом тугом соске. Она закрыла глаза и откинулась назад, обхватив ногами бедра Энрике. Только тоненький шелк трусиков и грубые джинсы разделяли сейчас их тела, что отчаянно жаждали соединения. Джемайма уже с трудом переносила эту изощренную сладострастную пытку — пытку желанием.

— Прямо здесь? Сейчас? — В голосе его звучала та же неутоленная жажда.

— Да… О да!

Открыв глаза, Джемайма посмотрела в бархатное звездное небо, затем перед собой. Казалось, все вокруг кружится в бешеном вихре, расплываясь, теряя очертания. Лишь лицо Гарсии-Энрике сохраняло четкость. Вот он снова склонился к ее груди, дразня и нежно покусывая ее, и Джемайме почудилось, что она вот-вот умрет от наслаждения…

— Ты чудо, — восхищенно прошептал он, бережно сжимая ее в объятиях, упиваясь ее вздохами и стонами.

— Никогда не испытывала ничего подобного, — призналась она, едва дыша. — Я безумно хочу тебя, просто безумно. Умираю, до чего хочу.

— Значит, нас тут двое таких, умирающих, — жарко шепнул он. — Сейчас, только…

Она поняла, что он имеет в виду. Опираясь дрожащими руками ему на плечи, Джемайма спрыгнула с дерева, пошатнулась и на миг снова прижалась к Энрике, чтобы не упасть. Кое-как нашарила на земле упавшую сумочку. Неловкими пальцами вытащила пакетик и протянула ему.

Повинуясь его молчаливому приглашению, она стянула с него футболку, потом, затаив дыхание от предвкушения, робко взялась за молнию на брюках — не так-то много опыта было у него по части раздевания мужчин.

Под плотной тканью не оказалось белья — никакого. Джемайма едва удержалась на ногах — так ошеломило, взволновало ее первое прикосновение к могучему мужскому естеству. Но Энрике, судя по всему, окончательно потерял терпение. Через миг они уже лежали в том самом уютном травяном гнездышке за сосной, а рядом валялась смятая одежда.

— Ты… ты уверена? — нашел в себе силы спросить Энрике.

— Да! Да! Да!

4

Нетрудно было бы угадать, где провел оставшуюся часть ночи Энрике. Вообще-то в его планы это совершенно не входило, но расстаться с прелестной Джулией не было сил. Тем более что и она сама недвусмысленно дала понять, что умрет, если они не продолжат начатое на пляже в более комфортных условиях отеля.

Честно говоря, первые полчаса или чуть больше ни один из них не помышлял о приюте более удобном, чем травяная лужайка рядом с полоской пляжа под звездным небом. Шум сосен и плеск воды сливались в ушах Энрике с бешеным биением разгоряченной крови и тихими стонами покоренной красавицы.

Но потом, когда они лежали, силясь отдышаться после пароксизма страсти, и уже помышляли о новых любовных подвигах, оказалось, что и в этом раю имеются свои недостатки. Сначала ненавязчиво подкралась ночная прохлада. Несмотря на то, что летний вечер был необычайно теплый, все же графство Чокто — это не Карибы или Гавайи, где одежду носят, лишь повинуясь условностям. Энрике заметил, как покрылась мурашками нежная кожа его возлюбленной, да и сам он вдруг почувствовал, что не отказался бы накинуть ветровку. А потом, точно одного холода было мало, дали знать о себе комары. Мерзкие жужжащие твари жадно впивались в такую легкую добычу, как двое беспечных — и практически обнаженных — любовников на лоне природы.

И те дрогнули. Кое-как приведя в порядок смятую одежду, они бежали к благам цивилизации — теплому душу и мягкой постели. В отель пробирались украдкой, через боковую дверь, чтобы не попасться никому на глаза в таком растерзанном виде. Почему-то от всех этих предосторожностей, от необходимости красться тайком Энрике обуял дух бесшабашной молодости, как будто он участвовал в каком-то увлекательном приключении.

Похоже, с его спутницей происходило то же самое. Пока лифт, ревматически поскрипывая, неторопливо поднимал их на шестой этаж, они целовались жарко и безудержно, точно двое сексуально-озабоченных подростков. Когда на шестом этаже двери так же неспешно начали открываться, и в них показалась пожилая супружеская чета, Энрике едва успел одернуть юбку своей спутницы — сейчас трусиков на ней не было, что открывало простор для самых дерзких его маневров.

Под ледяными взглядами почтенных супругов они, чинно держась за руки, вышли из лифта. Когда же двери за ними вновь закрылись, Джемайма, ослабев от сдерживаемого смеха, упала на грудь Энрике. Меж тем как он умирал от нетерпения оказаться наконец в ее номере…

Эта женщина пленила его, завладела всеми его помыслами. Давно уже он не проводил такой бурной и восхитительной ночи. Давно не испытывал такого сильного и неудержимого чувства. Даже не верилось, что он познакомился с этой восхитительной и пылкой красавицей лишь несколько часов назад. Энрике понятия не имел, сколько протянется их роман, но твердо намеревался извлечь из него все, что только можно. Да, время для любовных забав сейчас было не самое подходящее, но это его не останавливало. Слишком жарко горит это пламя!

И ночь, проведенная в постели восхитительной Джулии, отнюдь не погасила пламени. Теперь, при свете утра, Энрике желал снова заняться с ней любовью. Да и просто желал быть с ней, ни на минуту не покидать ее. Смотреть, как она просыпается. Любоваться игрой солнечных бликов на непокорных рыжих кудрях. Поцелуями прогнать остатки сна из зеленых колдовских глаз. Но, увы, надо было идти.

— Милая, мне пора, — шепнул Энрике, когда Джемайма в полусне повернулась и теснее прижалась к нему.

— Так рано? — пробормотала она сонно, затем приподняла голову и с мольбой попросила: — Может, не будешь спешить? Останься еще ненадолго. Хотя бы на завтрак…

— Перестань меня искушать, — с напускной строгостью произнес он. — У меня через полчаса деловая встреча. Да и ты вряд ли захочешь, чтобы меня видели выходящим из твоего номера.