Читать книгу "Проклятие Вероники - Яна Розова"

– Нет, что вы! – вот и судья чувством вины мается. – Василий Николаевич, а денежных вопросов не возникало в ходе этого скандала?

– Нет, Артем только сказал, что на материалы потратился, а я ответил, что все ему компенсирую. Я, кстати, и компенсировал. Можете проверить – я перевел шестьдесят тысяч на счет фирмы Артема.

Мы попрощались с судьей.

Милый он человек, так извинился искренне. Выходит, инцидент с дизайном дома судьи исчерпан. Я и раньше не думала, что самоубийство Артема как-то связано с этим делом, а теперь точно знаю.

Ах, Артем, что же с тобой случилось?

Джон

Эх, Ксю, что же с тобой происходило?

Вот и лучшая твоя подруга ответов на мои вопросы не знает. Не знает, зачем ты сделала то, что сделала…

И в остальном разговор со Светкой оказался не слишком информативным. Она знала, что Ксю с кем-то встречается, но не видела его ни разу и ничего не знала о парне. Светка даже сказала, будто моя бывшая специально скрывала его от всех.

Итак: я найду этого круглолицего парня и… еще раз встречусь с той истеричкой – Екатериной Вячеславовной. Тут у меня еще одна мысль родилась, требует подтверждения. Что за несчастный случай произошел с Шульгиным? Я как-то раньше не сопоставил тот факт, что архитектор и моя Ксю сцепились, а потом синхронно умерли. Что, если и он с собой покончил? И деньги, о которых упомянула Шульгина – она сказала, что были деньги, которые ее муж отдал Ксении.

…Тут позвонил Вась-вась. Он велел заступать на дежурство – начиналась моя работа.

Пока она была простая, ничего такого. Только последить за одним мужиком. За хозяином маленького мебельного производства, состоящего из одного цеха, офиса, склада и гаража с двумя машинами. Мужичонку надо было “пропасти”, как говорил Вась-вась. То есть, проследить – куда ходит, что поделывает, с кем встречается. Вась-вась объяснил, что эту работу он делает для жены объекта. Кстати, его звали Геннадием Горемыкиным.

К фирмочке Горемыкина я подкатил не на своем, бросающимся в глаза “Козле”, а на скромной старенькой “Тойоте” с тонированными стеклами. Ее мне предоставил Вась-вась.

Предприятие располагалось в промышленной части города, на выселках. Там у нас были всякие цехи, мастерские, автосервисы и прочие полезные маленькие производства. Офис Горемыкина без комфорта расположился в одноэтажном наскоро построенном здании. Над входом красовалась яркая вывеска: “Мебель Горемыкина”.

Объект наш был описан Вась-васем на словах: невысокий, лысый. Ходит в голубых джинсах и жилетке со множеством карманов. У него в руках обычно кожаный рыжий портфель – дорогой и модный. На руке – крутые часы. Водит “Ленд Ровер”.

“Ровера” у офиса не было. Значит, он въехал во двор. Иначе меня бы предупредил Вась-вась. Я не один за мужиком следил. Нас двое или трое. Мы дежурим по восемь часов, потом сменяемся.

Мне надо будет Вась-васю отчет накидать, а если получится, то и с фотками. Для этого нужна информация. И я за ней пошел. Конспирация не предусматривалась. Вряд ли Горемыкин ждет слежки, да и я вполне незаметный. Одет в обычные брюки от костюма и светлую рубашечку. Лицо у меня невыразительное, в остальном, тоже мало приметен. Идеальный шпион. Вася Пупкин.

Я вошел в офис Горемыкина и стал изображать из себя потенциального заказчика. Своего парня я идентифицировал по описанию. Он находился в офисе, разговаривал с каким-то жлобом. Жлоб чего-то хотел – то ли сроки выполнения заказа его не устраивали, то ли сорт дерева. Горемыкин ему уступал, соглашался, но жлоб все давил и давил. Разговор было плохо слышно, а тут еще менеджер трещал у меня над ухом – предлагал какие-то дурацкие наворочанные диванчики.

В итоге, жлоб подхватился, вскочил и довольно громко объявил, что он лучше к другому мебельщику поедет. Потому что тут работать не умеют. Все в офисе притихли – даже мой менеджер. Жлоб вышел, а Горемыкин расстроено закурил. Вид у него был жалкий.

Я покивал менеджеру, сказал, что мне подумать надо и вернулся в “Тойоту”. Минут через пятнадцать открылись ворота, “Ровер” выехал из двора. За рулем – я хорошо это разглядел – сидел Горемыкин. Запомнив время и пропустив его вперед метров на двадцать, я поехал следом.

Горемыкин остановился у здания новой гостиницы. Она еще не открылась, поэтому вряд ли он приехал сюда на встречу с соперницей своей жены. Скорее всего, договаривался о заказе. Я прогулялся внутрь, по пустым этажам, где еще сновали рабочие. Горемыкина засек в холле второго этажа у окна. Он вел душевную беседу о мебелях с жуткой толстой бабищей. Видимо, это была хозяйка гостиницы.

Даже он не может с ней спать.

За холлом был поворот на лестницу и там я рассеяно задержался. В пустом помещении голоса Горемыкина и его собеседницы были слышны великолепно. Она отбрыкивалась от предложений моего парнишки, как дикий мустанг. Я снова пожалел Горемыкина. Вот, ведь, правда: как вы судно назовете, так оно и поплывет. А то – “Мебель Горемыкина”!

На часах было около четырех вечера.

Когда я выходил из гостиницы, “Ровер” Горемыкина уже покатил по улице. Запрыгнув в “Тойоту”, я двинулся следом за ним. Как выяснилось, мебельщик решил утопить свою печаль по поводу несостоявшихся заказов в вине. То есть, в пиве. Он остановился возле низкопробной забегаловки и остался там на шесть часов.

Из забегаловки мужик поехал домой на такси. Надо сказать, отчаянно был пьян. А дома его ждал сюрприз.

Горемыкин вышел из машины у частного дома в нашей Санта-Барбаре, и тут же перед ним распахнулась калитка. Из нее вышла расфуфыренная мамзелька с двумя чемоданами. Выглядела она лет на восемнадцать, а гардеробчик спионерила у Бритни Спирс. Она что-то заявила объекту сердито, а он попробовал в ответ возмутиться. Мамзелька заорала: все, ухожу! Открыла дверцу припаркованного тут же “Лексуса”, впихнула внутрь салона свои пожитки, села за руль и укатила. Каким-то местом я почуял, что в “Лексусе” убыла герцогиня Горемыкина.

Бедный Горемыкин взвизгнул ей вслед: “Сука!”. И пошел в дом.

Странно, решил я. Нас, вроде, жена Горемыкина наняла? Почему же она, в таком случае, ушла от мужа, не дождавшись результатов расследования от Вась-вася? Либо он ее довел до крайности, либо… Либо это была не та жена. Однако, если это бывшая, то ей выслеживать мебельщика уже поздно. Либо, что тоже могло быть, Вась-вась мне соврал. Мы не на жену работаем. Но я все равно опишу эту нежную сцену в своем отчете.

В зеркале заднего вида я отразились фары машины. Это приехал мой сменщик. Дежурство закончилось.

На часах было десять тридцать вечера.

Катя

На часах было десять тридцать утра.

За окном уже расцвело восхитительное летнее утро – с шелестом листьев, с солнечными лучами, которые весело заглядывают в окно, со звуками почти большого города. Я вышла на балкон, достала сигареты и поймала себя на очень банальной мысли: ничего не изменилось в мире после смерти Артема. Ровным счетом ничего. Только я изменилась.