Читать книгу "Практическая психология. Герцог - Ирина Успенская"

– Что у вас здесь за суматоха? – поинтересовался Алан, вызвав своим появлением изрядный переполох.

Райка откинула со лба прядь волос.

– Рабыня никак разродиться не может. Ребенок боком идет, – вздохнула она. – Друида уже несколько рысок возится с нею. Видать, помрет девка.

– А где они?

Что-то в душе щелкнуло и заболело. Виктория живо представила боль, усталость и безнадежную обреченность молодой женщины. Слишком хорошо помнила ее женская суть эти ощущения.

Друиду они нашли в бараке, в закутке, отгороженном одеялами. Она склонилась над стонущей женщиной и не сразу увидела вошедшего конта.

– Что скажешь? – тихо спросил Алан, бросая быстрый взгляд на окровавленное полотенце, валяющееся в углу.

– На все воля Ирия, – устало произнесла ворожея. – Я пробовала развернуть ребенка, но ничего не вышло. Беда.

– А если подрезать?

– Не пройдет. Плохо лежит.

Рабыня застонала, по ее щекам текли слезы. Совсем молоденькая. Измученная, с прокушенными до крови, покрытыми коркой губами, горящими щеками и безнадежным взглядом. Виктория представила на ее месте Зиру и поняла, что если ничего сейчас не предпримет, то никогда себе этого не простит.

– Больше света. Много воды. Чистые тряпки. Одеяла, – холодная решимость заполнила разум. Как же это страшно, бояться за того, кто тебе дорог. – Иверт, мне нужен острый нож. Очень острый нож. Прокали его на огне. Ворожея, приготовь иглы, чтобы накладывать швы, но вместо нитей вставь жилы. Я видел, у тебя есть такие. Только вымочи их в кипящей воде или в крепком вине. И дай девчонке что-нибудь дурманящее.

– Я помогу, – раздался спокойный голос Иверта за спиной.

Друида внимательно посмотрела на конта, но ничего не сказала и через минуту уверенным голосом раздавала указания. Алан присел возле несчастной роженицы.

– Я не уверен, что вы с ребенком останетесь живы, но мы попробуем спасти тебя, – глядя в заплаканные глаза, твердо и честно произнес он. – Я разрежу живот и достану младенца. Потом мы зашьем разрез, и через десятницу ты сможешь ходить. Но рожать больше не сможешь. Ты меня понимаешь? – Женщина кивнула. – Так у тебя есть шанс выжить, если мы этого не сделаем, шанса не будет.

– Не бойся, красавица. В наших селениях так часто делают, и почти всегда получается, – весело произнес Иверт, и в глазах рабыни мелькнула надежда.

Они вышли на улицу, чтобы вымыть руки и повязать на головы косынки. Не хватало еще, чтобы в животе у женщины остались волосы. Их встретил хмурый Саника с полотенцем в руках.

– Хозяин, если что-то понадобится, крикните. Мы все здесь.

Конт кивнул и повернулся к горцу.

– У вас делают такие операции женщинам? – поинтересовался он.

– Лошадям, – улыбнулся игуш. – Но какая разница?

Действительно, какая разница. Честно говоря, Виктория не верила в успешный исход этой авантюры. Все ее знания о кесаревом сечении были почерпнуты из статей в толстом медицинском справочнике, который она изучила, когда ее средний сын вдруг решил обмотать вокруг ножки пуповину и ей предложили операцию. Но не попробовать она не могла. Если есть хоть один шанс, его нужно использовать.

Друида напоила женщину какой-то настойкой, и та находилась в полузабытьи, но все равно ее крепко привязали к скамье, и Алан взял в руки нож. Ворожея быстро помыла живот роженицы мыльным раствором, затем протерла тряпкой, смоченной в медовой воде. Самое страшное – поранить ребенка. «Господи, помоги!» – Конт размашисто перекрестился, провел ножом по натянутому животу и едва не отскочил испуганно, когда кожа разошлась, словно лопнула шкурка у перезревшего плода, открывая брюшные мышцы.

– Сейчас, – пробормотал Иверт и полез руками в живот. – Сейчас раздвину.

Он с трудом развел в стороны мышцы, и друида тут же указала пальцем в то место, где, по ее мнению, нужно было сделать разрез. Алан осторожно проткнул матку, хлынула мутная жидкость с очень неприятным запахом. Друида чуть отодвинула конта в сторону и, крикнув что-то Иверту на языке горцев, расширила пальцами разрез, Алан помог, а ворожея уже доставала ребенка.

– Место достань! – гаркнула она конту, переворачивая младенца вниз головой и оглушительно шлепая его по спине. – Эй, кто-нибудь, перевяжите пуповину!

– Райка! – заорал в ответ конт, с ужасом представляя, что придется засунуть руки внутрь этого. – Забери ребенка! Ворожея, сама доставай! И готовь нити! Иверт, мать твою, что дальше делать надо?

Травница, избавившись от ребенка, споро вытащила из женщины что-то окровавленное и несимпатичное, и Виктория вдруг ощутила тошноту. Блин! Со стороны все это выглядело жутко. Нет, когда станет рожать Зира, все произойдет не так! Все произойдет, как в индийском кино. Красиво, быстро, нежно и чисто! Главное, чтобы у матери не было никаких осложнений.

– Теперь надо убрать кровь и зашить. – Иверт побледнел, по скулам тек пот, и он постоянно вытирал его плечом. – Сначала зашить дырку, потом живот. Что-то мне нехорошо.

– Не вздумай упасть! – крикнул Алан, понимающий, что и сам с удовольствием рухнул бы в обморок. – Друида, главное не занести инфекцию. Ну грязь чтобы в рану не попала.

– Без тебя знаю, – пробурчала женщина, промокнула рану чистыми тряпками и тут же отбросила их на пол. – У меня есть чем обработать. Держи края. Ураган, убери кровь!

Ох, резать было не так страшно, как придерживать края разреза. Пока ворожея быстро и аккуратно зашивала матку, Виктория прислушивалась, но детского плача слышно не было. Они даже не посмотрели, кто это – мальчик или девочка. Роженица вскрикнула и дернулась. Иверт тут же навалился окровавленными руками ей на плечи, не давая пошевелиться.

– Терпи, красавица, терпи. Немного осталось, – шептал он, старательно отворачиваясь от живота женщины. – Слушай, отчего так, столько раз видел выпущенные кишки во время боя, и меня ни разу не мутило, а тут едва сдерживаюсь, чтобы не стошнило? – жалким голосом спросил он конта. – У лошадей все не так страшно.

Виктория только хмыкнула. Что бы ты запел, если бы тебе самому пришлось рожать? Мужик! И тут раздался плач ребенка. Словно тяжелую плиту сняли с плеч. По крайней мере одного они спасли.

– Мальчик! – закричала с улицы Райка, и ей ответили дружными возгласами. – Беленький и синеглазый!

Фу! Хорошо, что не черненький и темноглазый!

– Слышишь, женщина, ты сына родила, – повернулся к роженице Иверт. – Воина.

Через полрыски они сидели в холодной моечной и тупо пили кислое вино, по очереди передавая друг другу кувшин. У Виктории начался отходняк, руки тряслись так, что трудно было донести кувшин до рта. Она скосилась на Иверта и заметила, что игуша тоже бьет озноб.

– Знаешь, Бешеный Алан, я рад, что родился мужчиной.

Виктория внимательно посмотрела на горца, а затем перевела взгляд на небо, едва виднеющееся в маленьком окошке. Где-то там, среди миллиардов звезд, светило солнце и летела сквозь космос небольшая голубая планета. На той планете жили ее сыновья. А где-то рядом, за перевалом, сейчас спала женщина, которая, быть может, спасет Алана от одиночества. Сегодня ночью Виктория поняла, о чем говорил Ирий. Об окончательном выборе. И это был не выбор пола, она никогда не забудет, что была женщиной, никогда не забудет своих сыновей, мужа, прошлую жизнь. Но она выбрала жизнь здесь, в этом мире. Она выбрала своего еще не родившегося ребенка, который положит начало ее роду, она выбрала ответственность за него и его мать. За своих людей, за свою страну, за свой мир. И если ради этого ей придется стать мужчиной, она им станет!