Читать книгу "Крах 1941 - репрессии не при чем! "Обезглавил" ли Сталин Красную Армию? - Андрей Смирнов"

И только комвойсками САВО А.Д. Локтионов заявил, что взаимодействие родов войск у него организуется «правильно» и в целом отработано «удовлетворительно»41.

Итак, по меньшей мере в 10 из 13 советских военных округов (сведений по ПриВО и ЗакВО нет) – иначе говоря, в Красной Армии в целом – взаимодействие различных родов войск во второй половине 1937 г. организовывать умели плохо. Но ведь не лучше – если не хуже! – обстояло дело и в «дорепрессионном» 1935-м. Как явствовало из выступления А.И. Егорова на Военном совете при наркоме обороны 8 декабря 1935 г., на оперативном уровнев РККА тогда все еще не достигли «практического умения организовать во времени и пространстве необходимое взаимодействие стрелковых, механизированных и авиационных соединений при решении поставленных задач, в различных условиях операции». На тактическом уровне, указывалось в докладе начальника 2-го отдела Генштаба РККА А.И. Седякина от 1 декабря 1935 г. «Об итогах боевой подготовки РККА за 1935 учебный год и о задачах на 1936 г.», «непрерывность» «взаимодействия родов войск в подвижных формах боя» тоже «еще далека от действительного совершенства». В самом деле, основным звеном, в котором организовывалось практическое взаимодействие родов войск в бою, были стрелковые батальоны. А они, писал в тот же день, 1 декабря 1935 г., К.Е. Ворошилову М.Н. Тухачевский, «все еще не овладели умением организовывать взаимодействие с артиллерией и танками на местности» (т. е. на практике)…42

Не лучше, чем после начала чистки РККА, обстояло здесь дело и в 1936-м. На оперативном уровне, констатировалось в директиве наркома обороны № 22500сс от 10 ноября 1936 г., «взаимодействие основных родов войск» «находится еще не на должной высоте», «во многих случаях отсутствует» даже… «план действий, увязанный по рубежам и по времени»! А из доклада М.Н. Тухачевского от 7 октября 1936 г. «О боевой подготовке РККА» вытекает, что организовывать взаимодействие родов войск советский комсостав толком не умел тогда и на тактическом уровне. Если, отмечал замнаркома, учение заранее не отрепетировано или проходит на незнакомой местности (т. е. в условиях, какие будут на войне!), «вождение стрелкового батальона во взаимодействии с другими родами войск» «резко ухудшается и зачастую выглядит неграмотным»43.

Не лучшую, чем после начала чистки РККА, картину являет здесь и первая половина 1937-го. Как отмечалось в директивном письме А.И. Егорова от 27 июня 1937 г., «полноценное решение» задачи организации взаимодействия родов войск в тот период не всегда достигалосьдаже на командирских занятиях! А на практике, в реальном бою, оно вообще не могло быть достигнуто: «взаимодействие штабов стрелковых батальонов [т. е. главных организаторов взаимодействия родов войск. – А.С.] со штабами артдивизионов», указывалось в письме далее, «не отработано»…44

Отмеченное в ноябре 1937-го Г.Г. Бокисом слабое умение советских командиров-танкистов организовывать взаимодействие с другими родами войск также фиксировалось еще и до начала массовых репрессий. «[…] Из года в год, – писал в своем докладе «Об итогах боевой подготовки РККА за 1935 учебный год…» А.И. Седякин, – наблюдаются недостаточные навыки командиров мехчастей и соединений» «поддерживать взаимодействие внутри мехсоединений и с другими родами войск»45. А в «дорепрессионном» же 1936-м непонимание необходимости взаимодействия родов войск принимало у носителей черных бархатных петлиц и совсем уж крайние формы. Командиры механизированных бригад и корпусов, констатировал в своем докладе от 7 октября 1936 г. «О боевой подготовке РККА» М.Н. Тухачевский, бросают свои танки на противотанковую оборону без поддержки пехоты и (комкоры – «зачастую», а комбриги – всегда) артиллерии…46

То, что начало массовых репрессий ситуацию здесь отнюдь не ухудшило, хорошо прослеживается не только на примере РККА в целом, но и на примере трех самых крупных военных округов. Так, в КВО – где в конце 1937-го взаимодействие родов войск из-за изъянов в выучке командиров и штабов организовывалось «слабо» – М.Н. Тухачевский еще и в 1935-м не встретил, по его словам, «ни одного командира батальона», который бы грамотно, на местности, организовывал такое взаимодействие47. На разрекламированных Киевских маневрах в сентябре 1935 г. «некоторые» (как выразился К.Е. Ворошилов) общевойсковые начальники в процессе боя «забывали» ставить задачи артиллерии, танковая группа дальнего действия для наступавшей следом за ней пехоты просто «исчезла», а начальнику артиллерии КВО Н.М. Боброву пришлось заключить, что «со штабами и командирами танк[овых] подразделений необходимо теперь же основательно поставить изучение основ [sic! – А.С.] взаимодействия с артиллерией»48. Явно то же самое было в округе командарма 1-го ранга И.Э. Якира и в 1936-м:

– когда даже в нещадно приукрашивавшем действительность годовом отчете КВО от 4 октября 1936 г. появились фразы о «недостаточно твердом еще усвоении» указаний Тухачевского по «вопросам организации и ведения боя батальоном» (на уровне которого, повторяем, и осуществлялось практическое взаимодействие родов войск) и о том, что у командиров танковых частей «остаются» «не совсем доработанными» «вопросы взаимодействия» со стрелковыми частями;

– когда в протоколе прошедшего 22 декабря 1936 г. партсобрания штаба 15-го стрелкового корпуса – единственного из стрелковых корпусов КВО, от которого за этот год сохранилась хоть какая-то документация, – мы находим признание начальника штаба (полковника П.И. Ляпина) в слабой организации взаимодействия «всех родов войск»;

– когда на Полесских маневрах командиры и штабы организовали взаимодействие пехоты с танками так, что А.И. Седякин счел его «неудовлетворительным», и

– когда даже в обеих элитных, «ударных» дивизиях КВО – 24-й стрелковой Самаро-Ульяновской Краснознаменной Железной и 44-й стрелковой Киевской Краснознаменной – взаимодействие пехоты с танками даже в конце августа (т. е. в период, когда заканчивается сколачивание не только подразделений, но и частей!) Седякиным также было оценено на «неуд»49.

Ну а ситуацию, сложившуюся тут перед самым началом чистки РККА, предельно ясно характеризует приказ сменившего арестованного И.Э. Якира И.Ф. Федько № 0100 от 22 июня 1937 г.: комсостав КВО «не умеет конкретно организовать взаимодействие различных родов войск в условиях сложной боевой обстановки», «штабы всех родов войск» «слабо подготовлены для выполнения задач» по «организации взаимодействия родов войск». Никакой разницы с тем, что отмечалось здесь после начала массовых репрессий! (Конечно, новое начальство склонно чернить результаты работы своих предшественников, но материалы проверок боевой подготовки, проводившихся в последние «якировские» месяцы, подтверждают объективность оценок приказа № 0100.)

Ситуация, характерная осенью 1937-го для БВО – исчезновение взаимодействия родов войск вскоре после начала боя, при перемещении его в глубину обороны противника, – в 27-й стрелковой дивизии этого округа фиксировалась на тактических учениях еще в марте 1935-го, в 37-й – еще в октябре 1936-го, а в 52-й – еще и в феврале 1937-го. Из контекста годового отчета БВО от 15 октября 1937 г. также явствует, что этот обусловленный слабой подготовленностью командиров порок для войск округа был характерен еще и до начала чистки комсостава. Ведь, затронув вопрос о взаимодействии танков и артиллерии при прорыве заранее подготовленной обороны, составители отчета не постеснялись указать, что «в связи с обновлением штабов» (т. е. из-за репрессий. – А.С.) эта проблема опять перешла в разряд нерешенных50. Но в данном случае (как, кстати, и во всех остальных, даже в тех, когда речь идет об откровенных провалах) на обновление комсостава они ссылаться не стали. Значит, репрессии здесь были ни при чем…