Читать книгу "Иван Поддубный. Одолеть его могли только женщины - Збигнев Войцеховский"

Поддубный брал супницу в руки осторожно, словно боялся раздавить ее, как яичную скорлупу. Налил полную тарелку огненного борща, в котором плавала мозговая косточка, взял тонкий ломтик хлеба. Однако есть бесшумно, как соседи, у него не получалось, все равно прихлебывал, а потому остановился и даже покраснел. Николай сочувственно посмотрел на соседа:

– Вы не тушуйтесь. Неумения не надо стесняться. Всему когда-нибудь приходится учиться впервые. У меня тоже, пока маменька научила вилкой и ножом управляться, до слез доходило.

Приободренный Иван улыбнулся и уже спокойно доел борщ. Поднял ломтик хлеба, посмотрел сквозь него на окно.

– Тонко режет. Даже просвечивает. Экономит?

Николай с Петром деликатно улыбнулись непосредственности Поддубного. Пришедшая чуть позже хозяйка убрала посуду. Разговор не клеился, чувствовалось, что ученики мореходной школы привыкли обсуждать вещи, о которых Иван не имел ни малейшего понятия. Для приличия немного поговорив «о жизни», Поддубный пожелал спокойной ночи и отправился спать.

Железная кровать безбожно скрипела под мощным телом Ивана, а потому приходилось лежать не двигаясь. Ему куда сподручней было бы спать на сеновале. Да где ж его тот сеновал в городе найдешь? Из-за двери доносились тихие голоса соседей. Ученики обсуждали спектакль, на который ходили в прошлое воскресенье. Многие слова Поддубный слышал впервые и даже не понимал их смысла. Он практически впервые столкнулся с другим миром, который существовал рядом с ним, был чем-то враждебным, но в то же время и притягательным. Тут же вспомнилась история про Геракла, рассказанная ему греком Топузидисом.

«А сколько всего другого есть на этом свете, о чем я не имею ни малейшего представления? – подумал Иван. – Это как с местом, где живешь. Сперва, в детстве, кажется, что мир кончается за селом. Потом узнаешь, что есть другие села, города, в которых живут люди. А ведь есть еще и другие страны, другие земли…»

С такими мыслями он и заснул.

Спать можно было бы долго, завтра еще один свободный день, а там уже в порт, на работу. Но дом, населенный одними мужчинами, просыпался рано. Уже с рассветом послышались перезвон ведер, хлопанье дверей. В открытую форточку врывался свежий морской ветер, гудки пароходов, перестук колес. Соседи уже встали. Поднялся бы и Иван, но не хотел мешать им собираться. Поняв, что Николай с Петром уже оделись и вышли, Поддубный легко вскочил со скрипучей кровати.

Во дворе он застал несколько странную картину, на которую никто из жильцов не обращал особого внимания. Видно, подобное происходило здесь ежедневно. Двое его соседей по квартире расположились посреди двора одетые в одинаковые костюмы – полосатые тельняшки-безрукавки и полосатые же спортивные трусы. Между ними лежали на подстилке две пары гантелей. Парни же ловко перебрасывались небольшими гирями с ручкой.

– Раз, два, три! – скомандовал Николай, бросая гирю.

Бросил свою и Петр. Вращающиеся в полете гири разминулись в воздухе. Спортсмены словили их одновременно. И вновь прозвучало:

– Раз, два, три!

Поддубный смотрел на соседей с балкона, облокотившись на перила.

«Ловко у них выходит!» – подумал он.

Затем парни перешли к другим упражнениям. Укладывались на землю и, заложив руки за головы, опускались-поднимались. Они поднимали гантели, причем делали это не просто, а так, словно бы хотели продемонстрировать публике свои хорошо натренированные мышцы, хотя из всех заинтересованных зрителей в наличии имелся только Поддубный.

Николай запрокинул голову, увидел, что за ним наблюдают, и крикнул:

– Доброе утро, Иван, присоединиться не желаешь?

Заинтересовавшийся Поддубный спустился во двор.

– Легковатые у вас гирьки, – прищурился Иван. Он, как большинство сельских жителей, почти никогда не говорил «здравствуйте», «добрый день», а начинал встречу с какой-нибудь бытовой фразы.

– Дело не в весе, а в ловкости, – усмехнулся Петр, подхватил гирю и несколько раз ее подбросил, поймал в воздухе, даже не глянув на нее. – Сможешь так? – он абсолютно органично окончательно перешел в общении на «ты».

– Попробую.

Гиря показалась Поддубному почти невесомой, в ней не было и пуда. Он легко подбросил ее, закрутив в воздухе, а вот словить не сумел. Николай еле успел убрать ногу, на которую она должна была приземлиться.

– Видишь? – Николай несколько раз повторил трюк, а потом стал поднимать – выжимать гирю над головой. Его мышцы рельефно переливались под загорелой кожей.

– Чем это вы занимаетесь? – поинтересовался Иван.

– Гимнастика, атлетизм, – пояснил Петр. – Тренируем мышцы, с утра разминаемся, даем себе нагрузку, потом весь день бодро себя чувствуем и хорошо выглядим.

– Баловство это все, – сказал Иван. – Зачем мне с утра гири таскать, если потом в порту я целый день мешки бросать буду? А один мешок, как десять ваших гирь весит.

– Ну-ка, сделай вот так, – Петр продемонстрировал, как именно надо сделать.

Он сжал кулаки, согнул руки к плечам, напрягся. Все мышцы торса и рук обозначились, бугристо прорисовались под кожей, а потом несколько раз Петр прогнал по животу «волну». Несколько раз картинно повернулся. Иван сбросил через голову сорочку, повторил, как умел. Получилось совсем неграциозно.

– Вот видишь, – втолковывал Николай. – У тебя силы хватает. Тут вопросов нет. Но когда ты в порту работаешь, у тебя задействованы только определенные группы мышц. Вот и развиваются они непропорционально. А надо давать равномерную нагрузку на все группы. Тогда будет гармония. Это еще древние греки поняли, они и разработали первые системы тренировки. У них это настоящий культ был. Атлетов боготворили, считали такими же героями, как и героев войны.

– Это как Геракл, что ли, который с детства теленка на плечах по утрам носил? – уточнил Иван.

Николай с уважением глянул на Поддубного. Далеко не каждый биндюжник знал о древнегреческом герое и о том, как он наращивал себе мышцы.

– Я сейчас принесу. Время у тебя есть?

Николай сбегал в комнату, принес толстый журнал, на обложке которого был изображен какой-то силач в облегающем трико с голыми ногами. Он стоял, словно изваянный из камня, гордо подняв голову, грудь его наискосок покрывала шелковая лента с надписью.

– Французский журнал по атлетизму, – пояснил Николай. – В Европе сейчас атлетизмом многие увлекаются. А у нас это увлечение только начинается. Посмотри.

Поддубный не умел бегло читать и по-русски, не то что по-французски.

– Французского я, конечно же, не знаю. Ничего не пойму, – крутил он в руках тяжелый журнал, изданный на хорошей бумаге.

– А тут и не читая все понять можно, – Петр стал листать страницы.

Рисунков было много, по нескольку на каждой странице. Иногда они покрывали даже все ее пространство.