Читать книгу "XX век флота. Трагедия фатальных ошибок - Александр Больных"

Японские дозоры, обнаружив выход русской эскадры, известили адмирала Того, и он двинулся навстречу ей. Кстати, здесь следует отметить одну очень важную тонкость, которую категорически не желают замечать русские историки. Японцы неоднократно и успешно пользовались радиосвязью для передачи важнейших сообщений, а вот русский флот в этом замечен не был. Вместо этого нам рассказывают сладкие сказки о том, как еще до начала войны крейсер «Варяг», стоя в Чемульпо, связывался по радио с Владивостоком. Только почему мы не видим ни единого примера использования радио во время войны? Говорить о том, как два истребителя, прорвавшиеся после Цусимы во Владивосток, стоя возле острова Русский, вызывали угольщики, давайте не будем, это просто несерьезно.

Но и адмирал Того, имея на руках фактически все козыри, не сумел использовать их в полной мере. В районе боя находились 4 броненосца и 4 броненосных крейсера японцев, однако командующий не сумел сосредоточить силы, поэтому броненосные крейсера «Асама» и «Якумо» участвовали в бою лишь спорадически. Основную тяжесть боя вынесли на себе 6 броненосных кораблей 1-го боевого отряда, но, как выяснилось, этого было более чем достаточно.

Вообще Того в этом бою действовал нервозно и нерешительно, предпочитая перестрелку на дальних дистанциях. Его попытки организовать «crossing-T», предписанный канонами военно-морской науки, оказались неудачными и приводили только к кратковременной перестрелке на контркурсах. Подробное описание боя вы можете найти в книге «Линкоры в бою», здесь мы ограничимся лишь кратким анализом результатов.

То, что в ходе сражения не был потоплен ни один корабль, не должно вводить нас в заблуждение. Если у японцев серьезно пострадал только флагманский броненосец «Микаса», то у русских пострадали практически все корабли, особенно тяжелыми были повреждения «Цесаревича» и «Пересвета». Более того, «Пересвета» от гибели спас лишь практически полный штиль, стоявший на море. Вообще состояние этих двух броненосцев было таким, что о походе во Владивосток следовало забыть немедленно. Поэтому оптимизм большинства авторов, которые называли это сражение чуть ли не победой русского флота, представляется чрезмерным. Если бы над адмиралом Того не висела необходимость беречь корабли для встречи с готовящейся на Балтике Второй Тихоокеанской эскадрой, итог сражения был бы гораздо более плачевным для русских. Гораздо ближе к истине те, кто называет сражение в Желтом море недо-Цусимой, а не недо-победой.

Но если материальные результаты сражения еще можно оспаривать, его стратегические последствия совершенно однозначны – катастрофа. Первая Тихоокеанская эскадра прекратила свое существование, как организованная боевая сила, больше она не представляла никакой угрозы для японцев, хотя адмирал Того и был вынужден держать свои корабли по-прежнему на передовой базе. Кстати, повреждения, полученные в бою, были отремонтированы там же, что дает нам основания усомниться: так ли уж серьезно пострадал «Микаса», ведь никто даже не подумал ставить броненосец в док. Вместо эскадры остался некий невнятный отряд броненосцев, лишившийся самых боеспособных крейсеров, мало что осталось от отряда миноносцев. Если это не поражение, то что? И самое главное – окончательно был сломлен дух старших офицеров, которые отныне боялись моря как чумы.

Впрочем, не все с этим согласны. Например, известный британский историк Джулиан Корбетт позволил себе высокомерный пассаж в адрес японцев: «В британском флоте длительный опыт создал убеждение, что вряд ли возможно какими-либо стратегическими соображениями оправдать неспособность захватить или уничтожить замеченного противника. Если какие-либо новые свидетельства могут укрепить это убеждение, их в изобилии поставляют два только что упомянутых нерешительных сражения. Можно допустить, что сложное положение японского флота, уступавшего противнику и не имевшего резервов, во многом оправдывало такую осторожность, которую продемонстрировали оба адмирала. Тем не менее подобная осторожность, оправдана она или нет, повлекла за собой неизбежные последствия и быстро доказала японцам, что две их победы не более чем мелкие стратегические успехи, которые оставили все их проблемы неразрешенными».

Но в том-то и дело, что все проблемы японцев были разрешены! Уцелевшие русские корабли, как писал древний историк, «не сохранили мужества ни для боя, ни даже для бегства». И хотя эскадра адмирала Того продолжала дежурить под Порт-Артуром, отныне это дежурство свелось к мирному сну на стоянке у островов Эллиот.

Кстати, а о каком втором бое писал сэр Джулиан? Конечно же, о бое броненосных крейсеров возле Ульсана, который поставил точку в деятельности Владивостокского отряда. А ведь именно она была единственным светлым пятном в истории Русско-японской войны, и можно согласиться с Владимиром Семеновым, который утверждал, что если адмирал Иессен не принес новых лавров русскому флоту, то он и не уронил его чести.

История отряда известна в основном тремя примечательными эпизодами: походом в Тихий океан, уничтожением японских транспортов с тяжелыми осадными орудиями и боем под Ульсаном. Расскажем обо всех по порядку, так как первые два прекрасно вписываются в изложенную Мэхеном доктрину крейсерской войны, тем более что русские корабли и были спроектированы для действий в открытом океане. Высокобортные корабли имели неплохую мореходность и неплохую дальность плавания, но все-таки при их описании не следует употреблять превосходные степени. Дело в том, что существовали гораздо более совершенные варианты океанских броненосных крейсеров – британские «Кресси» и «Дрейки». Противостоящие Владивостокскому отряду японские броненосные крейсера – «Асама» и все остальные – можно скорее назвать дешевым вариантом «линкора для бедных», чем океанским кораблем. Неважная мореходность делала для них охоту за вражескими рейдерами в открытом океане чем-то из области несбыточных мечтаний.

Первый поход отряда в Японское море начался с замены командира – вместо адмирала Штакельберга был назначен капитан 1 ранга Рейценштейн. Итогом стало потопление небольшого японского парохода. Следующий поход был совершен уже под командованием адмирала Иессена – к Гензану. Для этого океанские рейдеры явно не требовались, но добычей крейсеров стал еще один японский транспорт. К сожалению, в мае 1904 года отряд потерял крейсер «Богатырь», который сел на камни мыса Брюса и более до конца войны в море не выходил. Японцы вполне могли уничтожить его, однако мифическая система тотального шпионажа дала сбой. Японцы почему-то уверили себя, что русский крейсер так и останется на камнях навечно.

Новый поход к Цусимскому проливу был проведен под командованием адмирала Безобразова. Он был назначен начальником отряда броненосцев, но в Порт-Артур так и не попал. Японская официальная история кратко сообщает, что 15 июня были потоплены транспорты «Хитати Мару» и «Идзуми Мару», а также поврежден транспорт «Садо Мару». Но это вынужденная краткость, ведь иначе пришлось бы признать, что из-за легкомыслия собственных адмиралов на дно пошли 18 гаубиц калибра 280 мм, которые были отправлены к Порт-Артуру, и около 1000 солдат резервного гвардейского полка. Пассивность русского флота привела к тому, что японцы начали пренебрегать элементарными мерами безопасности и поплатились за это. В момент нападения рядом с транспортами оказался лишь маленький крейсер «Цусима», который сделать, конечно же, ничего не мог. Адмирал Камимура со своими броненосными крейсерами находился слишком далеко и помочь транспортам не мог. Впрочем, легкомыслие проявили и русские: они не удостоверились, что «Садо Мару» затонул, хотя и без того потери японцев оказались велики. Им оставалось утешаться лишь проявлением несгибаемого самурайского духа – полковник Сути, командовавший батальоном, торжественно сжег знамя и совершил харакири. Хоть какое-то утешение…